Вера Чиркова - Старый замок. Беглянка Страница 12

Купальня оказалась последним помещением перед сенцами черного входа, дальше коридор делился на две лесенки. Одна вела вниз, другая наверх, и это значило, что потолки в комнатах для прислуги вдвое ниже, чем в гостиной и столовой. Ради интереса я сделала несколько шагов и приоткрыла первую дверь. Очень узенькую, скудно обставленную комнатку вполне можно назвать кельей для монашек, это ее ничуть не оскорбило бы.

В конце лесенки, ведущей вниз, нашлись две такие комнатки, причем оконца в них были прорезаны под самым потолком. В верхней части комнатки были чуть шире. Их было три; одна, как я поняла, расположена над купальней и сенцами. Несколько минут я стояла, рассматривая неказистые деревянные кровати с набитыми сухой травой тюфяками, узкие оконца и сундуки для вещей, стоящие возле крохотных тумбочек и служащие сиденьем, и начала краснеть, как застигнутая за облизыванием ложки горничная.

Лишь теперь до меня дошло, как тесно и неудобно ютились здесь семь или восемь привыкших к удобству «рыбаков» и как досадовали они на мое упорное нежелание сдать им несколько просторных спален. Но тем не менее расплатились очень щедро, и значит, для них очень важно сохранить свою «рыбалку» в тайне от всех. В таком случае я должна завязать сто узелков на воображаемом платочке, куда спрячу все воспоминания о произошедших за последние три дня событиях.

Иначе не спасет нас с Кышем ни удаленность этого места, ни умение бросать дротик. А кстати, где у меня Кыш?

Глава 7

Вылетев из спаленки для прислуги, я промчалась в сени, распахнула дверь и выскочила на крыльцо. Утреннее, промытое вчерашним дождем солнце щедро заливало двор теплыми лучами, травка, не примятая ни одним сапогом, бодро зеленела, а у одного из неопознанных мной хозяйственных строений Кыш увлеченно поедал из широкой бадьи что-то явно привлекательное для него.

Не помня себя от отчаяния, я ринулась туда и, срывая горло, грозным криком отогнала питомца от дармовой еды. А потом несколько секунд ошеломленно рассматривала кучку сваленных в бадью продуктов. Ломтей черствого хлеба и подсохших недоеденных кусков копченостей, вялых овощей, мелкой сырой рыбы и той самой нелюбимой мной утренней каши. И все отчетливее осознавала, как сильно ошибалась, думая, будто магистр отыскал меня по следам. На самом деле поймать нас с Кышем и вернуть сюда он мог еще два или даже три дня назад, раз находил меня мгновенно по каким-то одному ему известным приметам.

Но не стал, и теперь я понимаю почему. Сначала ему нужно было подыскать место для своих друзей, потом навести порядок в моем доме. И лишь сегодня утром, едва закончив все дела, лорд Хаглен ринулся спасать меня. От холода, от голода… ведь знать об умении Кыша охотиться и рыбачить он никак не мог.

– У! – с обидой тихонько муркнул зверь, оттесняя меня от бадьи, но я и сама уже отступила, осознав, как это было бы неправильно – сначала спасти нас, а потом отравить.

Если бы он хотел нас убить, то вполне мог бы перенести не сюда, а севернее, в непроходимые болота, полные неистребленной нечисти. Или вообще не догонять, ведь я вполне могла встретиться со стаей волков или забрести в болото.

Мне вдруг отчетливо вспомнилось светившееся во взгляде магистра разочарование, и душу опалило запоздалой досадой. Случаются иногда у меня такие промашки, не сразу понимаю, чего именно желает слишком осмотрительный собеседник. Лишь много позднее, когда спокойно обдумаю встревожившие меня взгляды или слова, вижу отчетливо, какого ответа от меня ожидали.

Вот и теперь точно знаю: Хаглен еще надеялся, что сумеет со мной поговорить. Наверняка ждал моих упреков или просьб, не важно, чего именно. Лишь бы у него была возможность, не опускаясь до оправданий, объяснить мне всю глубину моего заблуждения.

И это самая распространенная человеческая ошибка, по определению Луизьены.

«Если бы люди могли спокойно существовать, никому не объясняя своих обид и желаний, – всегда огорченно вздыхала тетушка, доказывая очередной упрямой клиентке ее неправоту, – то так и остались бы немыми, как рыбы. А поскольку все мы говорим – следовательно, без этого человечеству просто не выжить. И хотя молчуны еще встречаются, но жизнь у них стократ сложнее, чем у тех, кто умеет договариваться».

– Как ты была права, тетушка! – сердито вздыхала я, направляясь к дому. – Жаль только, некоторые под маковку набитые тайнами магистры до сих пор не знают таких простых вещей.

Следующие три дня я жила так, как мечтала, покупая Глоэн. Вставала с постели, когда солнце уже успевало прогреть воздух и камни крылечка, неспешно умывалась и завтракала чаем и горячими лепешками. Как выяснилось, незваные квартиранты оставили солидный запас продуктов. В основном муки, жира, круп, сыра и копченостей, и я невольно виновато хмурилась всякий раз, когда отрезала ломтик окорока или зачерпывала из ларя миску муки. Хотя чаще я просто жарила рыбу, Кыш каждый день притаскивал на крыльцо полусъеденные тушки огромных карпов и сигов. Все, что нами не съедалось, я солила и вешала сушить. Хоть зимы тут теплые и короткие, но запас никогда и никому еще не помешал.

Потом я понемногу наводила в доме порядок и снова поминала мага, теперь уже недобрым словом. Незачем было так щедро прикрывать следы своего пребывания пылью. После уборки я ходила на озеро купаться, извилистая тропка вела через запущенный сад к небольшой калитке, выходящей на незаметную от насыпи крохотную пристань.

На берегу возле бревенчатого настила валялась рассохшаяся лодка и стояла покосившаяся купальня, заходить в которую не было никакой нужды. С причала ступени вели в прозрачную воду, сквозь которую просвечивало желтое песчаное дно, и я подозревала, что это единственное место на острове, где магистр не стал возвращать былое запустение. Кроме, разумеется, той самой дыры, через которую мы убегали. Сейчас она была завалена камнями, валявшимися ранее под стеной, и вряд ли кто-то решился бы перелезать во двор в этом месте.

На четвертый день меня разбудило рычание Кыша, по-прежнему спавшего в прихожей. Почему-то ни одно из запущенных строений, протянувшихся вдоль северной стены, не понравилось моему другу.

Я вскочила с постели, ринулась к приоткрытому окну и, встав за занавеской, оглядела ведущую к воротам насыпь. Всадник, едущий по ней в сторону Глоэна, был отлично виден в свете встающего за его спиной солнца. За всадником следовала запряженная парой лошадей повозка, и это стало для меня огромной неожиданностью. До этого момента я почему-то считала, что купцы разъезжают по деревням в одиночку.

Только теперь мне стало ясно, почему Танрод Хаглен счел нужным написать о необходимости держать торговца подальше от дома. Я искренне порадовалась тому, что не отмахнулась от этого намека и приняла все меры предосторожности. Надежно спрятала деньги и документы, приготовила для себя пути отступления и оружие. И каждый вечер, усаживаясь в кресло у распахнутого окна насладиться заслуженной чашкой чая, подолгу обдумывала способы, какими можно без особых усилий последовать простому на первый взгляд совету магистра.

Ведь торговец вполне мог приехать на закате или в дождь. А мог и заявить, будто ранен шалым медведем или вепрем. Как отказать человеку в таком случае?

Мне повезло, что времени было вполне достаточно, как и почерпнутого у Луизьены опыта общения со слишком назойливыми клиентами, чтобы постепенно изобрести несложный, но действенный способ нарушения святого закона гостеприимства.

Все необходимое было приготовлено мной еще вчера, поэтому много времени сборы не заняли. Я просто нанесла вокруг глаз чуточку зеленоватых теней, размазала по лицу и шее пару капель жирных румян и бросила на щеки по щепотке толченого кармина. А в завершение, стряхнув пуховкой излишки, обвязала голову платком, пониже надвинув его на лоб. Именно так выглядят люди, подхватившие болотную краснуху.

Болезнь эта не смертельная, зато очень прилипчивая и даже здорового мужчину может уложить в постель не менее чем на полторы декады. А кроме того, против нее бессильны любые зелья и не защищают от заражения ни дешевые обереги, ни защитные амулеты, какие обычно имеются у богатых путешественников. Только магистры умеют выжигать заразу заклинаниями, но берут за это очень недешево, как за все свои услуги. Впрочем, вряд ли торговец возит с собой какого-нибудь магистра. Не так много их в империи, мне и в Тагервелле приходилось сталкиваться с магами лишь несколько раз.

Но прежде чем идти встречать торговца, я все же предприняла еще кое-какие меры и выпустила Кыша, запретив ему рычать. Нечего пугать людей раньше времени, хотя, вполне возможно, пугать и вовсе не придется.

Всадник продрался сквозь заросли сорняков по протоптанной Кышем тропке прежде, чем я дошла до ворот, и уже стучал в них подвешенным на этот случай деревянным молотком.