Дуглас Брайан - Пленники песчаных вихрей Страница 12

— Хорошо, хорошо… — пробормотал разбойник, пряча кошелек под рубаху. — За такие деньги всякая мысль о продаже женщины в богатый гарем испаряется из моей головы… и исчезает в мареве пустынного полудня.

— Молодец, ты быстро учишься, — одобрительно кивнул старик.

— Я хотел спросить только одну вещь, — нерешительно проговорил разбойник.

Старик, который уже собрался было уходить, обернулся.

— Что тебя интересует? — бросил он через плечо. — Я сказал тебе все, что нужно. Ты получил задание и аванс. Остальное — после выполнения поручения. В чем дело?

— Что… что она такого натворила, эта женщина, если тебе нужна только ее голова? — спросил Ширкух, осмелев. — Ибо, могу предположить, в женщине голова — далеко не самое ценное.

Старик рассмеялся.

— Да, ты прав — голова не самая нужная часть тела у женщины, тем более у красивой; но в данном случае голова, отделенная от туловища, будет свидетельствовать о несомненной смерти означенной особы.

— В чем ее вина? — спросил Ширкух напрямую.

— А, тебя беспокоит это… — старик пренебрежительно усмехнулся.

— Да, — твердо ответил разбойник.

— У такого негодяя, как ты, есть принципы?

— Вовсе нет; просто я считаю убийство женщин расточительством.

— Что ж… Она украла у меня одну вещь. Медальон. Это очень ценная вещь. Священная реликвия, если угодно. Утрата подобного предмета является несмываемым позором для меня.

— Ты жрец? — спросил разбойник.

— Это не имеет значения — и в любом случае тебя не касается, — сказал старик. — Я говорю о реликвии. О медальоне. Такой позор, как утрата его, можно смыть только кровью. Мне совершенно не нужно, чтобы та, которая сумела провести меня и выставить на посмешище, оставалась в живых и получила возможность трубить везде и всюду о своем триумфе.

— Что ж, — вымолвил разбойник торжественно, — считай, что мы договорились. Медальон и голова женщины — в обмен на десять таких же кошельков.

Старик кивнул и сделал еще несколько шагов, постепенно удаляясь от Ширкуха. Разбойник вдруг ощутил слабость. Все-таки во время схватки он получил несколько довольно болезненных, хотя и неопасных ран. Он пошатнулся и сел на песок, держась за кровоточащее плечо. На миг он отвел взгляд от своего нанимателя, а когда снова посмотрел в ту сторону, там уже никого не было.

— Неужели я действительно спал? — проворчал он. — Но нет, рука по-прежнему болит, и дырка в ладони осталась, хотя и перестала кровить. А главное — со мной денежки этого старикана. Да будь я проклят, если двинусь с этого места, пока не встречу женщину и не сниму с плеч ее хорошенькую головку. А с такими деньжищами можно будет отойти от дел и прикупить собственный дом — с садом, гаремом и прочими радостями.

Он растянулся на песке и безмятежно заснул.

Указанный срок близился. Ширкух с тревогой поглядывал по сторонам. Он понятия не имел о том, что должно произойти. Женщина появится здесь, на этом самом месте, сказал старикан с кинжалами. Что, собственно, имел в виду старый хрыч?

За те два дня, что Ширкух провел на одном месте, разбойник успел прийти в себя. От страха перед таинственным старцем не осталось и тени. Теперь в мыслях Ширкуха незнакомец был ничем иным, как «чудаковатым стариком» и «богатым бездельником» — как, собственно, разбойник и привык именовать всех, кого считал своей законной добычей. Ширкух как будто позабыл о той ловкости, с которой «богатый бездельник» ушел от удара саблей и в ответ разделался с самим нападавшим. Теперь, оставшись наедине с пустыней, Ширкух снова был самим собой: сильным, хитрым, безжалостным.

Он вытащил саблю из ножен и положил рядом с собой на песок. До чего же хороша! Как изящны линии, какая сдержанная мощь таится в смертоносном изгибе клинка!

Ширкух вздохнул, потянулся за флягой, сделал глоток воды. Затем задрал голову и посмотрел на солнце. Уже скоро. Если только старик не ошибся.

Золотые треугольники приятно отягощали пояс Ширкуха. Когда ожидание делалось невмоготу, он вынимал монеты и рассматривал их. Он никогда не видел таких денег, но это ничего не значило: в мире много стран, где Ширкух еще не побывал. В одном из цивилизованных государств Хайборийского мира наверняка найдется применение и этим золотым крошкам.

Ширкуха поражало искусство, с которым были выполнены монеты. Обычно он держал в руках медяки с кое-как оттиснутым номиналом и грубым подобием царского изображения, реже — серебро, более ценное по материалу, но такое же грубое по исполнению. Золотые монеты, попадавшие в руки разбойника, были хороши, иногда даже весьма хороши, но и им было далеко до золотых старика.

Каким бы невежественным ни был Ширкух, он недурно разбирался в качестве товара. И сейчас определенно видел, что ничего из попадавшегося ему прежде даже близко не стоит по искусности работы со стариковыми треугольничками.

Тонкость исполнения монет в очередной раз убеждала Ширкуха в их высокой номинальной стоимости. Очень хорошо, отлично! Еще пара часов — и у него будет целый мешок этого добра.

Неожиданная мысль поразила Ширкуха. Старик велел ему добыть голову женщины и медальон… Старик обещал заплатить… Но как и где они встретятся? Каким образом старец намерен выполнять свою часть уговора?

От этой мысли Ширкуха бросило в жар. Он почувствовал, как пот выступил у него на лбу, заструился между лопаток. Болван! Он бранил самого себя последними словами. Как он мог не договориться о месте и обстоятельствах встречи? А если старик его обманет? Если Ширкух останется посреди пустыни с обезглавленным трупом и мешочком денег — без всякого вознаграждения?

Зачем, в таком случае, все эти труды? Если старик — маг? Что ж, он хорошо посмеется над глупым Ширкухом. В свое магическое зеркало — или в магическом шаре, или что там у него имеется для ясновидения, — старикан полюбуется на то, как разбойник выполняет его задание. Как он старается. А потом, удостоверившись в том, что дело сделано и кощунница наказана, старик попросту выбросит Ширкуха из головы.

Что ж, решил в конце концов Ширкух, в любом случае он не останется внакладе. Аванс сам по себе достаточно велик.

Неожиданно подул ветер. Мысли Ширкуха оборвались: он поднялся на ноги, взял в руки саблю и внимательно всмотрелся туда, откуда летел потревоженный ветром песок.

— Что за ерунда? — прошептал он. — Что происходит?

Если начиналась песчаная буря, то следовало вскакивать на коня и поскорее уходить. Но буря обычно так не начиналась. Сперва небо должно было изменить свой цвет, в воздухе появляется тяжесть… Здесь же все происходило мгновенно, и никакой тяжести в воздухе не ощущалось — напротив, разбойнику дышалось на удивление легко.