Лиза Смедман - Атака мертвецов Страница 12

Умирая, жук гневно зажужжал. Потом его окостеневшие передние крылья раскинулись в стороны. Жужжание усилилось, заглушая негромкое пение меча Каватины, по рукоять воткнутого в туловище жука. Что-то промелькнуло мимо ее головы: крылатое червеобразное существо длиной в половину ее руки. Потом еще одно, и вскоре воздух уже кишел летающими тварями.

Каватина рывком высвободила меч и отпрыгнула от распадающегося жука. Кругом было полно этих существ — потомство жука, вылетающее из-под жесткого экзоскелета, образующего передние крылья. Точно осы, высыпавшие из потревоженного гнезда, они гудели в воздухе, заставляя Каватину уворачиваться и отскакивать. Она отмахивалась поющим мечом направо и налево, разрубая некоторых тварей надвое, но остальные поднимались над деревьями и оставались целы.

— Эйлистри! — вскричала она. — Убей их!

Выбросив руку вперед, она ухватила лунную магию и обрушила ее на улетающий рой. Лунный свет полыхнул, озарив деревья далеко вокруг. Крылья ссыхались, похожие на личинки тела лопались под тяжестью божественной магии. Останки мокрым градом сыпались на землю. Однако стайка молоди — с полдюжины, наверное, — с жужжанием скрылась в ночи.

Опустившись на землю, каждая тварь отроет себе убежище в лесу. Там она будет кормиться и расти. И каждая самка произведет на свет потомство.

Каватина тихо выругалась. Этой ночью она не очистила лес от этих существ. Она даже помогла им распространиться, словно демон, сеющий зло.

Меч в ее руке пел победную песнь, но Каватина не разделяла его энтузиазма. Она убила жука с выводком — настоящий успех для жрицы, охотящейся в одиночку, — но ликование, которым должно было сопровождаться это убийство, не приходило.

Отчасти, понимала она, причина заключалась в том, что ничто не могло сравниться с убийством полубога. Всякая победа бледнела по сравнению с той свирепой радостью, которую она испытала в тот миг, когда ее меч перерубил шею Селветарма.

Глаза ее сузились. Не ее меч. Уже не ее. Теперь Лунный Клинок принадлежит Квили.

Она стряхнула с себя зависть, но избавиться от сожаления не могла. В лунной стреле, которой она поразила жука, были пряди тьмы и черные ножи среди серебряных в магическом стальном круге. Напоминание о том, что слишком многое изменилось.

Каватина не хотела, чтобы мир менялся. Звук мужских голосов, поющих Вечернюю Песнь, — это было просто неправильно. Как и энергия, которую они добавляли к священному танцу. Он должен завершаться криком радости и звоном мечей, а не тем, что парочки крадучись уходят в ночь, чтобы там вкладывать в ножны мечи совсем иного рода.

Она покачала головой. Она была не настолько глупа, чтобы пытаться делать вид, будто ничего не изменилось. Не собиралась она также впадать в другую крайность и совсем отказываться от своей веры, как поступили многие клирики Варауна — и немногие жрицы Эйлистри. Но это не значило, что она должна с восторгом приветствовать перемены. Некоторые ритуалы, по крайней мере, можно было исполнять в одиночестве.

Она подтолкнула отсеченную мандибулу кончиком меча. Это был трофей ночной охоты, который в другое время она отнесла бы в святилище. Она решила оставить его здесь. Сжечь вместе со всем тем, что осталось от жука.

Она устало побрела обратно к берегу, перешагивая через обломки хрустящего хитина и комья земли, развороченной жуком, выскочившим из своего укрытия. Опустившись перед ручьем на колени, она начисто оттерла клинок и, плеская водой на кожу, смыла с себя липкую кровь монстра. Потом она встала и взмахнула оружием в воздухе, чтобы обсушить его. Поющий меч негромко и довольно загудел, словно довольный ночной работой. Он, по крайней мере, не различал победы по значимости.

Положив меч на плечо, наслаждаясь прикосновением посеребренного металла к коже, Каватина двинулась в обратный путь. Этой ночью Великая Охота для нее окончена. Волею Эйлистри на ее пути повстречался монстр, и Каватина убила его. Она никак не могла знать того, что жук собирался произвести потомство, сказала она себе. Быть может, богиня пыталась напомнить ей, что даже мельчайшая частица зла может породить еще большее зло. Что зло надо вырывать с корнем, пока оно не успело распространиться. Что…

Проходя мимо места, где она видела крыс, Каватина краем глаза заметила движение выше по склону. Там стоял мужчина-дроу, подсвеченный пылинками света, остающимися при движении луны по ночному небу. И не просто некий дроу, а один из новообращенных, приглашенных поучаствовать в этой охоте.

Как и она, мужчина был наг, и его худощавое мускулистое тело блестело от пота после бега. Квадрат черной материи закрывал большую часть его лица. Его священный символ. Маска Варауна.

Маска, которую сама Эйлистри носила как трофей, знак совершенного ею убийства.

Глаза Каватины сузились. Плохо уже то, что Ночные Тени участвуют в Великой Охоте. Но еще хуже, что один из них повстречался на ее пути. Воительница со злостью уставилась на него.

Мужчина смотрел вниз, на что-то на земле, и говорил так тихо, что Каватина не могла разобрать слов за журчанием ручья. Он кивнул, стащил с пальца кольцо и протянул кому-то. Маленькая черная крыса — точно такая, какую Каватина убила совсем недавно, — встала на задние ланки и выхватила кольцо из его пальцев. Существо покрутило кольцо в передних ланках, обнюхало его и нацепило на одну из них, словно браслет. Потом крыса засеменила прочь.

Пока мужчина распрямлялся, Каватина уже взбежала вверх по склону холма. Она прекрасно знала, чем он занимается, — общается с лесными обитателями, без сомнения выспрашивая у них, где можно отыскать достаточно впечатляющего монстра Такого, чтобы доказать, какой он великий охотник. Но предполагалось-то, что все будет происходить совсем не так. Участники Великой Охоты не должны подкрадываться к своей жертве и бить ее в спину. Считалось, что они станут уничтожать тех монстров, которых выберет для них Эйлистри. И будут убивать их при помощи одного лишь меча — не ручного арбалета, закрепленного, как заметила Каватина, на левом предплечье мужчины. Также им не полагалось прибегать к магической защите вроде амулета на цепочке, висящего у него на шее.

— Ну и как это, по-твоему, называется? — осведомилась Каватина.

Мужчина резко обернулся и взмахнул своим коротким мечом. На миг Каватине показалось, что он намерен атаковать ее. Она отбила его оружие поющим мечом; клинки лязгнули, столкнувшись.

Глаза мужчины гневно сверкнули.

— Темная Леди. — На удивление спокойный голос, и выражение лица тоже. — Ты напугала меня.

Акцент выдавал, что он недавно из Подземья, но он, конечно же, узнал ее. В следующий миг он либо благоговейно прошепчет ее имя, либо склонится в раболепном поклоне. Он не сделал ни того ни другого. Как поняла вдруг Каватина, еще больше ее раздражало то, что его янтарно-оранжевые глаза даже не моргнули под ее пристальным взглядом.