Дуглас Брайан - Пузыри земли Страница 13

Саламар послушно встал и подошел поближе.

— Сними плащ, — приказал Конан.

Саламар скинул плащ и остался обнаженным по пояс. Конан хозяйским жестом похлопал его по плечу.

— Видишь? — обратился он к колдуну. — Это настоящие кхитайские письмена. Перед тобой — человек, который является магическим предметом. И я намерен продать его тебе. За очень не большую сумму — скажем, в сто золотых.

Колдун сморщил нос.

— Ты попросту разрисовал его ничего не значащими каракулями, а теперь пытаешься выклянчить у меня денег.

— Ничего подобного! — Конан выглядел по-настоящему рассерженным. — Неужели ты, великий стигийский маг, не умеешь читать кхитайские иероглифы? Говорю тебе, они настоящие. Один человек в Хезере — он, правда, умер во время землетрясения, но к делу это не относится, — словом, он прочитал иероглифы и сразу разобрал, что они подлинные. Он даже постиг их глубинный смысл, однако вновь обретенное знание ему не помогло, и он, как я уже упоминал, умер в Хезере.

Во время всей этой болтовни Велорнис внимательно рассматривал стоявшего перед ним Саламара. Гирканец ежился под тяжелым взглядом колдуна и, казалось, мечтал лишь об одном: оказаться как можно дальше от этого места.

— Сто золотых? — наконец проговорил Велорнис. — Не слишком ли много?

— Поверь, амулет действует, — сказал Конан и стукнул себя кулаком в грудь. — Еще как действует! Ты слыхал о землетрясении в Хезере?

— Ты упоминаешь о нем уже в третий раз, — сказал маг. — Что такого примечательного в этом землетрясении?

— О, много… Но главное — оно случилось благодаря кое-чьему вмешательству. Очень могущественный талисман. Бьет без промаха. У тебя есть враги? Может быть, неосуществленные желания? О, колдун, я, может быть, и ненавижу все ваше племя, однако не стал бы предлагать неработающий амулет даже врагу.

— Почему, в таком случае, ты продаешь его мне?

— Две причины. — Конан поднял два растопыренных пальца. — Во-первых, мне нужны деньги, а ты готов заплатить. Во-вторых, мне нужны большие деньги, а у тебя как раз и имеются большие деньги. Ну как, убедил я тебя?

Маг щелкнул пальцами, и в руке у него появился мешочек, расшитый золотом и стеклярусом. Велорнис встряхнул его, и Конан услышал, как звенят золотые монеты.

— Можешь не пересчитывать, — молвил Велорнис, — ровно сто.

— Э нет, — проговорил Конан, — а как я узнаю, что эти монеты — не иллюзия? Для такого, как ты, создать из воздуха видимость золотых монет — пара пустяков.

— Уверяю тебя, эти монеты так же истинны, как и иероглифы на коже твоего раба, — произнес волшебник. — Если ты обманул меня, и этот человек, которого ты мне продал, окажется ничем, монеты исчезнут; если же он действительно является живым магическим предметом — монеты останутся у тебя, и никто не усомнится в их подлинности.

— В таком случае, я совершенно спокоен, — объявил Конан. И подтолкнул в спину обреченно моргающего Саламара: — Ступай. Вот твой новый хозяин. Мне ты больше не нужен — служи ему по мере своих сил и способностей, будь усерден и все такое…

Саламар обернулся, чтобы глянуть на Конана в последний раз, и киммериец разглядел в его глазах странное отчаяние.

Саламар боялся. Им уже не раз доводилось разыгрывать сцену с «продажей» гирканца, но никогда еще у Саламара не было таких дурных предчувствий.

— Все будет хорошо, — одними губами проговорил Конан.

Гирканец еле заметно покачал головой и шагнул к Велорнису.

Маг вызвал еще один пузырь из земли, втолкнул туда свое приобретение, вошел вслед за Саламаром сам — и пузырь медленно поплыл вверх, направляясь к замку.

«Хорошо, что не я там нахожусь, — подумал Конан. — Я непременно попытался бы убить мага прямо внутри пузыря — и одним только богам известно, чем бы это закончилось!»

Ульбана встретила своего тюремщика презрительной улыбкой.

— Удалось ли тебе уничтожить кого-нибудь беззащитного, Велорнис? Надеюсь, ты одержал победу над человеком, не способным противостоять твоей могущественной магии? Будь иначе — я разочаровалась бы в тебе.

— Напрасны твои насмешки, Ульбана, — ответствовал маг. — Я вовсе не имел в виду уничтожать кого-либо. Ты приписываешь мне чересчур низменные побуждения. Нет, я всего лишь поговорил с тем человеком.

Ульбане очень хотелось спросить, откуда незнакомец взял рог, которым призывал волшебника. Неужто кто-то напал на Эрингила и убил его, завладев чудесным рогом? Нет, нет, этого не может быть! Девушка гнала от себя страшные мысли.

Велорнис добавил с усмешкой:

— Он хотел продать мне живой магический предмет. Я, разумеется, купил. Заколдованного человека — в обмен на заколдованное золото. Если человек окажется фальшивкой, золотые монеты тотчас превратятся в глину.

Саламар появился перед Ульбаной и некоторое время стоял молча, моргая и вздыхая. Ему очень не по себе было в этом подвешенном над землей замке. Да и Велорнис его пугал — от одного только вида колдуна у Саламара мороз шел по коже.

К счастью, маг скоро ушел, оставив гирканца наедине с Ульбаной.

Девушка смотрела на него сочувственно.

— Хотела бы я подбодрить тебя, — проговорила она вполголоса, — однако не могу. Я здесь такая же пленница, как и ты. Впрочем, мне приходится хуже, чем тебе: Велорнис домогается моей любви и угрожает в случае решительного отказа уничтожить всех, кто мне дорог.

— Возможно, он скажет тебе, что Эрингил мертв, — предупредил Саламар шепотом, — но ты не верь.

Ульбана побледнела и схватила его за руку.

— Ты видел его?

— Совсем недавно.

— Что с ним?

— Абсолютно ничего дурного, если не считать того, что он огорчен вашей разлукой и сходит с ума при одной только мысли о том, что ты в плену.

— Кто ты? — спросила Ульбана, пристально глядя на Саламара.

— Я — воплощенное несчастье, — ответил он. — Везде, где бы я ни появился, заканчивается благоденствие. Впрочем, — добавил он, — заканчиваются и беды. Страждущие и процветающие меняются местами. Я — живое оружие. Надеюсь, скоро ты увидишь, как оно действует.

— Разве ты не можешь рассказать мне об этом заранее, чтобы я была готова, когда все начнется? — удивилась Ульбана.

— В том-то и дело, дорогая госпожа, что я понятия не имею о том, как все произойдет…

— Желаю тебе удачи, — прошептала Ульбана, улыбаясь ему сквозь слезы.

«Какая девушка! — думал Саламар. — И почему это так выходит, что одних мужчин любят прекрасные женщины, а другим достаются одни только шлюхи?»

Впервые в жизни, кажется, он задумался над этим всерьез, и ответ не замедлил: «Вероятно, потому, что эти самые другие никогда не пробовали завязать отношения с хорошими женщинами и довольствовались случайными знакомствами в кабаках… Но как я могу предлагать свою любовь порядочной девушке, если и встречу таковую, коль скоро любая встреча со мной принесет ей несчастье?»