Леонард Карпентер - Конан Великий Страница 14

— Сюда, теперь сюда. Тихо.

Улицы города, по которым Лионард и его слуга вели аквилонцев, были пустынны. К удивлению Конана, на них не было не только нарушителей комендантского часа, но и патрулей. Редкие стражники, стоявшие на некоторых углах, вознаграждались за свою благосклонность к припозднившимся «немедийцам» и сопровождающему их аристократу парой-тройкой мелких монет.

Конан даже не сообразил, где именно череда переулков, узких проходов между стенами, ржавых железных Ворот и крытых галерей перешла во внутренние помещения замка-цитадели. Но в том, что дело обстояло именно так, киммериец и его спутники убедились, когда открывшаяся перед ними дубовая дверь привела их в широкий полутемный коридор, по стенам которого висели пыльные ковры, а в нишах по обеим сторонам стояли изваяния каких-то давно умерших аристократов Офира. Сомнений быть не могло — такой интерьер мог принадлежать только королевскому замку, правда, в нижней, малообитаемой его части.

— И все же поклянитесь мне, — в десятый раз взмолился Лионард, — что вы не станете вести переговоры с лордом Малвином.

Герцог семенил рядом с широко шагающим Конаном, на их спинами шел со свечой в руке слуга герцога; на шаг позади следовали Эгилруд и его немногословные разведчики, чьи ладони ни на миг не разжимали рукоятки их мечей. Вся компания двигалась почти бесшумно, предварительно оставив на себе лишь минимум доспехов, чтобы избежать любого лязга и позвякивания.

— Я ничего не буду иметь против, — продолжил герцог, — если вы найдете компромисс с немедийским монархом, но, во имя Митры, — не пытайтесь договориться с Малвином. Тогда мне конец… Впрочем, клянусь вам, дело не в моей жизни, а в судьбе страны, исстрадавшейся под гнетом жестокого тирана. Я бы давно сам поднял голос против Малвина, но он лишил меня трибуны, исключив из членов Совета. Да что такое Совет при власти деспота…

Лионард был маленьким, сухим, похожим на паука человеком. Одетый в темный халат поверх цветастых шелков, которые были на нем дома, он едва ли походил на представителя древнего аристократического рода и обладателя высокого титула, несмотря на множество подобающих его положению атрибутов: напомаженных усов, дорогих сапог из тонкой кожи и изящно украшенной драгоценными камнями сабли. Впрочем, интригу своей вендетты он плел с настойчивостью, достойной настоящего аристократа:

— Воистину, о король Конан, — если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, — так вот, Конан, повелитель Аквилонии, я молю тебя о милости для лежащей рядом с твоим государством страны: отбрось даже мысль о том, что с лордом Малвином можно вести какие бы то ни было переговоры и заключать хоть какие-то сделки.

— Да, да, герцог, — монотонно соглашался Конан, не замедляя шага, — никаких дел с Малвином. Не бойся, мне не о чем говорить с этим негодяем.

— Как вы распорядились, — перешел на другую тему Лионард, — я вызвал свою охрану. Этот негодяй Малвин реквизировал мою собственную роту как бы на оборону города. На самом деле — это всего лишь предлог, чтобы оставить меня беззащитным перед ним. И все же дюжина бойцов будет ждать наших распоряжений у главных ворот цитадели.

— Отлично, — кивнул Конан, — они могут нам понадобиться, когда придет время. Так, теперь куда? — спросил он, увидев, что коридор, по которому они шли, упирается в другой, перпендикулярный ему.

— Направо, — ответил Лионард и пояснил: — Этот коридор ведет прямо в вестибюль большого зала, где Малвин каждый вечер пирует со своими приспешниками и с Балтом. В вестибюле будет стража — верные дворцовые охранники. Этих я не смогу ни подкупить, ни подговорить. Скорее всего, они будут смотреть в другую сторону, наблюдая за главным входом.

— Ну что ж, настало время поработать мечом. — Клинок Конана со свистом вылетел из ножен; в тот же миг за ним последовали клинки аквилонских разведчиков, наполнив на короткое время коридор звуком, напоминавшим шипение огромной рассерженной змеи.

— Только не это, герцог, — прошептал Конан, удерживая руку Лионарда, схватившегося за рукоять его элегантной сабли. — Тебе лучше оставаться в роли спасителя страны, а не мятежника.

Отпустив локоть герцога, Конан выхватил левой рукой из-за пояса боевой топор с обоюдоострым лезвием и резко взмахнул этим страшным оружием в воздухе.

Герцог и его слуга поспешно отступили к стене, скорее i облегчением, чем с неудовольствием. Конан обернулся к Эгилруду и молча кивнул ему. Тот через плечо шепнул:

— Вперед, ребята! Быстро и без шума!

Пройдя немного вперед по коридору, Конан и его шутники перешли на мягкий, почти беззвучный бег, когда впереди замаячил освещенный дверной проем. За ним, в небольшом помещении стояли лицом к выходящей во внутренний двор двери четверо стражников с кинжалами на боку и пиками в руках.

Охрана явно не ожидала нападения, и уж меньше всего — со спины, из бокового прохода в лабиринт крепости. Но в последний момент один из часовых услышал нарастающий шум шагов и обернулся, чтобы выяснить, ню приближается к его посту. Меч Конана, свистнув в воздухе, вонзился солдату в горло; брызнул фонтан кропи, и часовой почти беззвучно повалился на пол, а Конан уже выставил перед собой топор, отбивая укол пики второго охранника.

От дверей, ведущих в банкетный зал, отделились еще дна солдата, не замеченные аквилонцами ранее. Но даже при сравнявшихся шансах бой был кратким и оказался Врой в одни ворота. Отбив укол пики второго противника, Конан тем же движением топора заехал ему в стальной нагрудник, отчего солдат покачнулся и так и не успел прийти в себя до того, как Эгилруд нанес ему смертельный удар сквозь тонкую заднюю пластину кирасы. Оставшиеся часовые вступили в безнадежную схватку против теперь уже численно превосходящего противника. Последний из офирцев погиб, пронзенный одновременно четырьмя мечами, ударившими по нему с разных сторон. Никому из стражников не удалось сбежать, чтобы поднять тревогу. Впрочем, шум боя и предсмертные крики вряд ли остались незамеченными в ближайших помещениях замка-крепости.

Когда последний из защитников замер на полу в луже крови, в вестибюль главного зала проскользнули герцог и его слуга. Подчиняясь жесту Конана, они проследовали через открытую входную дверь во двор.

— Закройте за ними дверь, — приказал Конан двум своим подчиненным, показывая на массивные дубовые панели. — Впускать только Лионардз и его людей, когда и если они появятся. Вы двое — следуйте за мной.

Повесив топор на специальный крюк, закрепленный на ремне, Конан подвел оставшихся разведчиков и Эгилруда к внутренним дверям, ведущим из вестибюля в банкетный зал: