Сквозь кровь и пламя - Райан Кейхилл Страница 14

Со стороны мешков, кто бы там ни был, доносился тихий раскатистый рокот, прерываемый изредка сдавленным фырканьем. Или это храпел Данн. Кейлен сел. От усталости после дневного перехода это далось с бо´льшим трудом, чем обычно. Он снова протер сонные глаза, прижав пальцы к векам и оттянув их вниз, чтобы те раскрылись. В глазах наконец перестало двоиться.

– Рист, ты что там забыл?

Кейлен вздохнул. Тлеющие угли давали мало света, а за выходом из пещеры всё плотным пологом укрывала тьма. Кейлен поджал губы, недовольный отсутствием ответа. Он позвал снова…

…И вскочил на ноги, запутавшись в плаще. Фигура, склонившаяся над мешком Риста, слегка развернулась – на стену пещеры отбросилась огромная тень.

– Рист! Данн! – заорал Кейлен. – Просыпайтесь! Здесь гребаный медведь!

Кровь отхлынула у него от лица, когда он наконец разглядел в гаснущих отсветах костра огромного медведя. Густая черно-бурая шкура свалялась то ли в комьях грязи, то ли крови. Трудно сказать. Плоская морда, короткие округлые уши. Черные, как угольки, глаза. Алебастровые зубы и клыки длиннее пальцев Кейлена.

Рист вскочил и беспомощно вертел головой, силясь понять, что происходит. Когда медведь поднялся на задние лапы, прочесав головой каменный потолок – футов десять, не меньше, – у Риста глаза и рот распахнулись от ужаса.

Из открытой пасти донесся рык, затем что-то дзенькнуло, свистнуло, глухо ударилось, и звук оборвался. Из груди у медведя торчало древко одной из стрел Тарна Пимма с индюшачьим оперением. И первоначальный рык померк в сравнении с истошным ревом, который зверь исторг из себя теперь. Он сопровождался брызгами слюны и удушливой вонью гнилого мяса.

Опустившись на землю, ревущий медведь дернул шеей в сторону Риста. Массивный лоб тяжело ударил ему в грудь и отправил кубарем в темноту.

Снова дзенькнула тетива – и еще одна стрела вонзилась медведю в правое плечо. Кейлен даже не заметил, когда Данн вскочил на ноги. Однако он стоял с луком на изготовку, оттянув тетиву до самого рта, сжатого в сосредоточении. Глаза были слегка прищурены, чтобы лучше видеть в полумраке.

Зверь опять издал громогласный рев. В тесной пещере он усилился, и Кейлен с Данном оба поморщились от боли в ушах.

В это мгновение медведь совершил рывок, массивная туша на крепких, могучих лапах двигалась с совершенно невероятной скоростью. Кейлен вытащил нож из ножен, видя несущегося на него зверя. Еще одна стрела угодила ему в плечо, но свист ее потонул в грохоте камней и отчаянном топоте медведя.

Данн отскочил в сторону, ударившись о каменную стену. Кейлену повезло меньше. Он только замахнулся ножом, как здоровенный лоб медведя толкнул его в плечо и отбросил на жесткую землю. Острая боль пронзила ребра.

Когда зверь вскинул голову, Кейлен увидел рукоять своего ножа, торчащую из могучей шеи. Лапы у медведя подкосились, и он стал заваливаться вправо. Стрелы и нож тяжело его ранили. Движения стали медленнее, видно было, как каждый осторожный шаг навстречу Кейлену отбирает силы. Сердце у Кейлена отчаянно колотилось, когда он глядел, как огромная тварь надвигается на него. Одна сила воли удерживала юношу на подкашивающихся ногах. И вдруг ни с того ни с сего медведь рухнул. Земля от удара содрогнулась, и клубы пыли затмили тусклый свет.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Кейлен смог встать. Ноющая боль в правом боку отвлекала от боли в других частях тела. Данн уже стоял над сгорбленной медвежьей тушей. Кейлену было страшно просто посмотреть на огромного зверя. Он был еще жив, но дышал медленно и с трудом. Каждый раз воздух с хрипом вырывался из слабеющих легких.

Данн вытащил стрелу из колчана и крепко зажал древко в кулаке. Даже в полутьме Кейлен видел, как побелели костяшки его пальцев. Данн воздел стрелу и с выражением раскаяния всадил ее глубоко медведю в висок. Хрипы прекратились.

Данн опустился на колени и положил ладонь на мохнатую шею.

– Чтобы не мучился… – Он тяжело вздохнул и опустил голову.

Повисло тягостное молчание. Только скрип веток, завывания ветра да потрескивание цикад доносились снаружи. Кейлен чувствовал, как утром у него будет ныть плечо. Оно уже начинало.

– Эй, ребят, – подал голос Рист. – Он мертв?

Кейлен никак не мог унять дрожь в руках. Юноша услышал вздох Данна и, пускай темнота сгустилась сильнее, когда огонь померк окончательно, догадался, что тот обращается ко всем богам.

– Да, Рист, медведь мертв.

Кейлен, прищурившись, посмотрел на согбенную фигуру Данна.

– Ну и х-хорошо, – дрожащим голосом хрипловато вымолвил Рист.

Видимо, он подтолкнул в костер бревно, потому что искры взвились, и в пещере стало немного светлее. Теперь Кейлен отчетливо видел его у костра. Темные волосы заляпаны запекшейся кровью и грязью. Накидка покрыта пылью и глиной, а левый рукав разодран. В руке Рист держал череп оленя – молодого, судя по размеру. Тот был обглодан и весь в серых комьях земли.

– Спать я больше не лягу.

Глава 6. Похлеще медведей

И всё равно я думаю, что Анья станцует с тобой в ночь Пира, – говорил Рист, затачивая кусок дерева, что лежал у него на коленях.

– Да ну тебя. Мы просто друзья, – покраснев, отмахнулся Кейлен.

Рист с Данном переглянулись. Данн многозначительно подмигнул приятелю, и они рассмеялись.

Кейлен изо всех сил старался не обращать на них внимания, держа заостренный кончик собственного самодельного копья над самым костром. Этому приему отец обучил его давным-давно: если острие деревянного копья обжечь, оно станет легче и крепче. Толстая палка пары дюймов в обхвате была в длину почти с Кейлена. Он чувствовал бы себя увереннее с мечом в руках, но выбирать не приходилось.

Все трое сидели прямо перед входом в пещеру. Даже после смерти медведя никто из них ни за что не лег бы там спать. В нескольких шагах между деревьями, насколько хватало веревки, была растянута шкура зверя. Почти всё утро и бо́льшую часть дня Данн с величайшей осторожностью и сосредоточенностью освежевывал медведя, вскрыл ему уши, нос и губы, чтобы избавиться от излишков жира. За неимением соли нужно было убедиться, что жидкости не останется, иначе шкура начнет гнить. Кроме того, ночевка снаружи означала, что сырости не будет, а вечернее солнце грело достаточно, чтобы высушить шкуру, не повредив ее.

– Всё равно не понимаю, что ты так возишься с этой шкурой? – спросил Рист и тут же издал короткое «ай!». Он подтянул палец ко рту, чтобы послюнявить ранку на большом пальце, но слишком резко и неаккуратно дернул ножом. Заметив усмешку