Андре Олдмен - Древо миров Страница 14

Ничего этого Богуз уже не видел. Когда оправившиеся посланцы Братии, творя охранные молитвы, ворвались в тайное убежище, они обнаружили на полу, среди магических знаков и перепутанных клубков красных нитей, скорчившееся тело колдуна, которого поначалу сочли мертвым.

Но Богуз, горбун — чернокнижник с улицы Вздохов, был еще жив. Ему дали понюхать флакон с солью, потом стражники выволокли его на улицу и бросили в черную повозку.

Глава четвертая

Рыцарь и дама

Песнь эта о вассале удалом,

Он прозвище имел Короткий Нос,

Но те, кто с ним ломали копья,

Его Рукой Железной нарекли…

«Вино было паршивым, — сказал себе рыцарь. Потом оглядел низкие каменные своды, покрытые пятнами плесени, и добавил: Так-то, Дак, попали мы с тобой в передрягу».

— Вы что-то сказали, месьор? — послышался молодой голос.

Рыцарь приподнялся, опершись на локоть. Он лежал на куче прелой соломы в каком-то подвале. Через круглую дыру в потолке падал солнечный столп с крутящейся внутри мелкой пылью. Все остальное тонуло в полумраке.

— Где я?

— В узилище барона Эзры Рыжего. Разве вы не помните?

Рыцарь подумал.

— Нет, — сказал мрачно, — никакого барона я не помню. Помню даму Абегальду с ее соколом.

— Это его дочь. Значит, вы не дрались с баронетом?

— Еще и баронет, — проворчал рыцарь, морщась: под черепом словно гудел пчелиный улей. — А с кем я говорю, хотелось бы знать?

— О, простите, — застеснялся молодой человек. — Разрешите представиться: виконт Алджерон. Я, как и вы, пленник коварного Рапральфа. Хотелось бы узнать и ваше имя.

— Меня зовут Дагеклан, — сказал рыцарь. — Но кто, Нергал меня задери, все эти бароны и баронеты?!

— Дагеклан! — воскликнул невидимый виконт. — Не тот ли вы знаменитый Дагеклан по прозвищу Железная Рука, легенды о котором ходят по всей Хайбории?

— Тот самый. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Железная Рука! Воистину я готов благословить Рапральфа за то, что его низкое коварство стало причиной моей встречи со знаменитейшим рыцарем!

И, спохватившись, виконт поспешно объяснил:

— Рапральф — сын барона Эзры. Сам барон сейчас в Бельверусе и, говорят, человек он достойный. Наследник же не в отца вышел. Он, хоть и посвящен в рыцарское звание, но настоящий мужлан.

— Он вас пленил?

— Увы! И самым коварным образом. Рапральф не дал моему оруженосцу подать боевой меч, и я вынужден был биться дорожным. Меч баронета был на две ладони длинней моего и тяжелей в полтора раза. Кроме того, его слуги так орали, что испугали мою лошадь…

— Но почему вы здесь, в темнице? Настолько бедны, что не смогли пообещать баронету достойного выкупа?

— Увы! — снова воскликнул виконт. — То есть я хочу сказать — отнюдь. Мои родичи достаточно состоятельные люди. Но Рапральф не ведает законов рыцарской чести! Он даже… он…

— Что же?

— Он высек меня!

— О, — только и сказал Дагеклан.

Следовало бы проучить этого Рапральфа. Вызвать на три удара меча, сбить в грязь и — мордой… Так и будет, если он отсюда выйдет, что сомнительно. Если баронет сечет плененных рыцарей, он их вряд ли отпускает живыми, дабы лишних вестей не разносили. Надо же было угодить в лапы такого дикаря. Ай да дама Абегальда!

Даму Абегальду он увидел — вчера? — на закатном луче. Дама красиво скакала на чалой кобылке с гривой, заплетенной цветными лентами. За плечами наездницы развевалась белая накидка, а волосы были убраны в аккуратную сеточку. Вид у дамы был испуганный.

Он пустил свою лошадь галопом и быстро приблизился.

Дама вертела головой, оглядывая небо.

— Митра, о Митра, — бормотала она, словно искала в просветах облаков самого Подателя Жизни.

— Могу ли я помочь? — осведомился рыцарь.

— Нет! — воскликнула дама. — Все пропало. Он улетел, улетел…

— Кто?

— Сокол моего брата. Теперь брат меня убьет.

— Если позволите, я этого не допущу.

Она в первый раз глянула на рыцаря внимательно.

— Вижу, вы бывалый воин. Меня зовут Абегальда. Это ваш оруженосец там, у дерева?

— Мой.

Он обернулся, чтобы взглянуть на юного Фабио, своего оруженосца, и увидел сокола. Птица летела к верхушке старого вяза, за ней тянулся шнур с привязанными колокольцами, которые едва слышно позванивали.

— Прочь, прочь! — закричала дама.

Но сокол ее не слышал. Он уселся на ветку и принялся что-то клевать. Свежий вечерний ветер закинул шнур, птица расправила крылья и перелетела повыше. Поводок трижды обмотался вокруг сука, сокол дернулся, вновь попытался взлететь, но шнур потянул вниз, птица ударила крыльями и повисла вниз головой, медленно вращаясь и по-змеиному выгибая шею.

— Все, — сказала Абегальда, — теперь точно убьет.

— Зачем же вы брали птицу?

— Я не хотела ее спускать! Шнурок оборвался, видно, подгнил, она и улетела. Я только хотела поучить ее возвращаться на зов…

Дагеклан уже не слушал. От мысли, что птица может поломать крылья, сердце забилось у него в горле. Любой хозяин ловчего сокола это легко поймет, а Дагеклан когда-то любил соколиную охоту. Он пришпорил коня и поскакал к вязу.

Абегальда подъехала, когда рыцарь уже снял доспехи, камзол и сапоги и остался в нижних штанах и рубахе.

— Что вы собираетесь делать?

— Я собираюсь влезть на дерево, — ответил Дагеклан и полез.

Поводок уже совсем обмотал соколу крылья и горло: время от времени птица начинала биться — Дагеклан подставил соколу руку и сморщился от боли. Пока он разматывал шнур, когти птицы разодрали ему руку до мяса. Потом он привязал к опуткам тяжелый сук и бросил птицу: она слетела вниз, и дама Абегальда подставила ей перчатку.

— Ах, — сказала она, когда рыцарь спустился, — вы спасли мне жизнь. Вон едет моя служанка, у нее есть короб с провизией, мы собирались перекусить на свежем воздухе. Не желаете ли присоединиться?

— А ваш брат? — спросил Дагеклан. — Если он появится, то не одобрит такого поведения.

— Не появится, — сказала Абегальда, — он в замке, пьянствует с друзьями.

Рыцарь хотел спросить, как называется замок и кто его хозяин, но не успел. Только он пригубил вино — все поплыло перед глазами, он сел в траву под деревом и больше ничего не помнил. Только сейчас до него дошло, что вино не было плохим, просто в него подмешали сонное зелье. А следовало бы задуматься раньше: что там клевал на ветках сокол и не слишком ли вовремя возникла служанка с коробом, полным кубков?