Александр Мазин - Фаргал. Трон императора Страница 14

Таким образом сын вождя сразу поднялся в глазах Потерявших Жизнь, а похвалы, на которые не скупился Бос (когда сам Кэр его не слышал), и, как ни странно, замкнутость самого Кэра еще больше укрепили репутацию юноши. Прошло две недели, и никто больше не напоминал о том, что Арена не любит гордых. Потому, что Арена любит сильных.

Кэр не понимал, что грубые шутки, которыми приветствовали его сегодня утром, — дань уважения.

Он не знал, что все Потерявшие Жизнь прошли через это испытание. И никому из них оно не показалось пустяком. Когда Кэр, шатаясь, поднимался по лестнице, а обитатели Гладиаторского Двора глядели на него сверху и изощрялись в остроумии, сын вождя не знал, что лишь немногие из них смогли сами преодолеть после испытания шесть ступенек лестницы. И никто, кроме Боса и Медведя, не мог в такое утро твердо держаться на ногах. Но Бос — лучший воин Двора. Историю же Медведя знали все. А Кэру еще вчера ее рассказал сам помощник Управителя. В назидание.

Капитан галеры, который сам предложил раба Хар-Руду, сказал при этом:

— Я боюсь гребца, который после трех часов работы остается с сухой спиной!

— Бездельник? — спросил Хар-Руд.

— Что? Нет! Он управляется с веслом один! Он подойдет для Арены, если не побоишься взять такого медведя?

— Не побоюсь, — сказал помощник Управителя. — И дам за него двоих, у которых спина потеет слишком часто! Скажи, на твоей галере скамья — на четверых?

— На двоих!

— Жаль!

— И мне — жаль!

— Но ничего! И так неплохо!

— Верно! И так неплохо!

— Выпьем?

— Выпьем!

Они ударили кружками, капитан-карнагриец и эгерини из освобожденных гладиаторов. Сделка совершилась.

Кэр, видевший галерное весло, мог бы усомниться в правдивости этой истории. Если бы не видел Медведя. Теперь же юношу могло удивить только одно: как ухитрились посадить на галерную скамью такого исполина?

Так что Медведь был не в счет.

Кэр прошелся по комнатушке. То есть сделал пару шагов, оказавшись под окошком. Юноша подтянулся на руках и выглянул наружу. Окошко выходило на тренировочные площадки, но из-за толщины стен Кэр понял это лишь по звукам, доносившимся снизу. Зато юноше было хорошо видно величественное здание с желтой крышей, над опущенными книзу краями которой белели статуи воинов. То был дворец Царского Совета. Кэр, разумеется, этого не знал. Прекрасное зрение позволило юноше различить каждую деталь резьбы, покрывавшей обращенную к востоку стену дворца. Сцены побед, которых за тысячелетнюю историю Карнагрии было не меньше, чем поражений.

У Кэра онемели пальцы, и он спрыгнул на пол.

Грубые рисунки на стенах его каморки, в разных вариантах изображавшие одно и то же, показались Кэру чем-то вроде старой мотыги в сравнении с мечом воина. Неискушенному самерийцу трудно было по справедливости оценить фантазию прежних обитателей клетушки.

Кэр распахнул дверь и выглянул в коридор. Пуст, если не считать стражника, полирующего клочком кожи острие пики. До самерийца ему было не больше дела, чем до тараканов, шныряющих по полу.

Кэр закрыл дверь и понял, что должен поспать.

Лежанка была рядом.

Кэр с сомнением посмотрел на грязный матрац. Должно быть, так и кишит насекомыми? Впрочем, юноша так устал, что уснул бы и на овечьем помете.

Он стянул с себя хитон и тут только заметил лежащее на табурете льняное одеяло.

И на душе потеплело.

Через минуту Кэр спал.

Глава девятая

Царь царей Владыка Карнагрии Фаргал восседал на троне в Зале Приемов и откровенно скучал, разглядывая фрески на потолке.

— Властитель земли Райно благородный Владыка Шарам Сарнал! — возвестил герольд.

— Фаргал, Царь царей, Владыка владык, Император Карнагрии милостиво приглашает Владыку Шарам Сарнала из земли Райно предстать пред ним! — отозвался второй герольд.

Царь царей Фаргал вздохнул и откинулся на спинку обитого горностаевым мехом трона.

«Почему бы им не поговорить между собой? — подумал он о герольдах. — Вместо нас!»

Фаргалу никогда не нравился весь этот придворный театр. Ему не нравился и сам Владыка Шарам Сарнал, желчный старик, смертельно обиженный тем, что Фаргал не сделал его Советником.

«Зачем же ты явился?» — подумал царь, мрачно глядя на тщедушную фигуру Владыки.

Герольды закончили церемониальное жонглирование словами.

Владыка Шарам Сарнал важно прошествовал по зеленому ковру Тронного Зала мимо стражников в красных доспехах — к подножию царского трона.

Поклонившись, Сарнал коснулся бархата ступени рукой в белой перчатке и медленно распрямился. Медленно, потому что благородного Владыку мучили боли в пояснице.

— Что привело тебя сюда, мой друг? — спросил царь голосом, совершенно противоположным его чувствам.

И с удовольствием заметил, как дернулась щека Владыки от подобного вольного обращения. Милость иной раз жжет не хуже оскорбления.

Но Владыка земли Райно проглотил обиду.

— Прошу защиты, мой государь! — прохрипел он.

— Говори!

— Воины Владыки Ладара вторглись на мою землю и похитили стада имения Заралан! Прошу справедливости, мой царь!

— Не сомневайся! — заверил Царь царей. — Справедливость восторжествует!

«Опять вечные споры из-за десятка угнанных овец! — подумал он. — Ашшур! Если бы это были мои стада, я не стал бы тащиться в Великондар и вымаливать помощь! Бедная моя Карнагрия!»

Царь закрыл глаза и увидел темно-зеленые, поросшие прямыми корабельными соснами пологие холмы. И фруктовые сады, мили фруктовых садов там, где полноводная Агра делает пологую петлю, огибая землю Райно. Три года назад царь лично посетил и землю Райно, и землю Реми, подлежащую руке Ладара, не менее прекрасную. Посетил, чтобы убедиться: невинная девушка и слепой старик с полным кошелем золотых монет могут без ущерба дойти от берега Агры до берега Великона по Царской дороге. Потому что сила императора Фаргала охраняет их!

В лесной тишиЯ — твой! И твой — в огне!Твой — в гордости, в отчаяньи и в славе!Я — твой! Я жив!И кровь кипит во мне!Ликуй, любимая! Вот враг наш!Обезглавлен!

О, я напьюсьТобой, любовь моя!Неси мой стяг по водам и дорогам!Ты, кровь моюВпитавшая земля,Карнагрия, — стократ щедрее бога!

Шарам Сарнал негромко кашлянул, и Фаргал очнулся.

— Можешь возвращаться домой, Владыка Райно! — сказал царь. — Я пошлю своего капитана, и он восстановит порядок!

Это была милость. Шотар, капитан Дворцовой стражи, властью своей превосходил тысячников. Внутри Дивного Города только начальник Царской стражи не подчинялся ему. Впрочем, начальник Царской стражи повиновался только царю. Сам Ашшур не мог встать между императором и тем, кто жизнью своей отвечал за жизнь владыки Карнагрии.