Айрин Дэн - Персиковое дерево Страница 15

Смерть.

Ты можешь не сдержать данного слова, если мертв. Только это может быть оправданием. Все остальные причины, обстоятельства и ситуации являются неуважительными.

А потому придется, кряхтя, взваливать эту штуковину на плечи и переть туда, куда заказчик приказать изволил. Через пустыню, два перевала и болото. И, кстати, пора бы тебе с этим делом поторапливаться, потому что понятливый старичок понятливым и все осознавшим, похоже, только притворялся. Оставленный в уголке без присмотра, он уже дожевывает свой кляп не по-стариковски острыми и крепкими зубами и вот-вот начнет плеваться всякими нехорошими заклинаниями, а где-то под гулкими сводами огромных дворцовых залов уже начинают потихоньку шевелиться наиболее крепкие стражники…

Вот и сейчас Конан ощупывал деревья в этом саду, почти не надеясь на столь простое решение своих проблем. Так, для порядка и очистки совести. И с крохотной надеждой на самом краю сознания — а вдруг на этот раз все-таки повезет?!..

Не повезло.

Что ж, этого и следовало ожидать.

Да и с какой стати купцу помещать драгоценное дерево практически на хозяйственных задворках своего сада? Почти что на заднем дворе, хоть и отделенном ажурной оградкой. Там, где любоваться уникальной диковинкой смогут разве что рабы при кухне и прочая человеческая мелочь. Правильно — незачем ему это делать.

Тем более, когда имеется у него прекрасный маленький садик во внутреннем дворике — буквально в трех шагах, всего лишь с противоположной стороны женской половины купеческого дома. Отличный такой садик с фонтанами, беседками и стигийскими радужными птицами, без которых купец, похоже, не мог обойтись не только за обедами и ужинами. Именно в том саду отдыхал он со своими женами и принимал почтенных гостей.

Во внутренний садик из сада хозяйственного вел узкий проход. Этакий коридор между внешней стеной, огораживающей все купеческие владения, и боковой стеной дома. Обе стены были глухие, а проход настолько узок, что два человека вряд ли смогли бы там разойтись. Этот проход даже днем напоминал пещеру, а пещеры Конан не любил почти что так же сильно и искренне, как не любил магов и змей. Может быть, потому, что пещеры очень часто служили обиталищем и тем и другим.

Конан вдруг обратил внимание, что уже некоторое время вполне отчетливо видит перед собой темный провал ведущего во внутренний сад прохода. Он чернел мрачной дырой в преисподнюю и казался еще темнее на фоне белых камней внешней стены, высеребренных лунным светом. Конан поднял голову.

Ну да.

Луна потихоньку вылезала над забором круглым раздутым пузом. Предутренний ветерок шелестел листвой — ночь давно перевалила через свою середину.

Следовало поторопиться. Конан поморщился и осторожно шагнул в проход.

На полшага, не более.

Потом с неменьшей осторожностью развернулся боком и уперся плечами в гладкие камни стены дома. Кладка внешней стены была грубее, камни не подвергались особой шлифовке, пальцы ног легко находили мелкие неровности. Упираясь плечами и ступнями ног в противоположные стены прохода, Конан легко вскарабкался вверх, почти под самую балку, ограничивающую плоскую крышу. И лишь тогда стал осторожно перемещаться в горизонтальном направлении, помогая себе широко раскинутыми по стене руками. Пожалуй, мелкость его нынешнего тела в данной ситуации оборачивалась преимуществом. В своем прежнем обличии ему бы пришлось тут передвигаться, скорчившись в три погибели и упираясь носом в колени. А так — ничего, свободно даже. Знай, перебирай себе ногами.

Страшно довольный собой, Конан осторожно спустился и принял вертикальное положение. Затаившись в тени стен, он осматривал внутренний садик, залитый лунным светом, словно молоком. Беззвучно сложил губы для длинного и весьма эмоционального свиста.

И вот это у них называется «маленький внутренний садик»?!

Открывшееся Конану пространство больше напоминала живописную рощу без конца и края, чем крохотный дворик городского дома. Пусть даже и весьма зажиточного.

Две увитые плющом беседки. Меланхолично журчащие фонтаны. И, конечно же, деревья.

М-да… вот именно что деревья…

Деревья, деревья и еще раз деревья.

Кто бы подумать мог. Твердят все — «садик, садик!». А в этом садике заблудиться можно. На широкую ногу живет торговец, не мелочится. Если драгоценность какая — то наверняка величиной с кулак, если уж сад — то самый большой в Шадизаре. И по размерам, и по количеству деревьев.

И, если исходить из уже сработавшего сегодня закона подлости — все эти деревья должны оказаться именно персиками.

Поголовно.

Вернее — покронно. Или что там у них наверху располагается?

Следовало поторопиться…

Ловушку он заметил в самый последний момент. В тот самый последний момент, когда она уже сработала, но цели своей еще не достигла.

Спасла его не сноровка воина и даже не варварское чутье.

Спас его маленький острый камешек, вовремя подвернувшийся под босую ногу.

Оцарапав подошву, Конан слегка отшатнулся, перенося вес на другую ногу и разворачивая корпус. В этот момент он и услышал свист рассекаемого острой медью воздуха. Что-то сверкнуло на уровне талии и холодком обдало обнаженную кожу живота — ради удобства и из-за жаркого климата Конан был в одной набедренной повязке.

Вертикальная секира.

Конан замер на одной ноге, настороженно прислушиваясь и обливаясь холодным потом. Не попадись ему под ногу камешек — и остался бы он до утра валяться во внутреннем садике. В качестве двух половинок остался бы. Одно утешение — кажется, эта секира была одноразовой. И ни о какой камень с размаху не дрязнулась, свистнула себе — и все. Висит себе, слегка покачиваясь на тугом ремне. А тихий свист, похоже, ничьего внимания не привлек.

Выждав пару минут, Конан рискнул опустить вторую ногу на землю и осторожно скользнул к ближайшему дереву. На первый взгляд дерево это было вполне обычным. В смысле — не магическим, потому что странно сформированная крона придавала ему вид совсем не обычный, более похожий на неряшливую копну. С первого взгляда даже не удавалось определить, является ли это дерево персиком. Плодов, во всяком случае, видно не было. Требовалось уточнить.

Осторожно разведя длинные, плетями свисающие до самой земли ветки, Конан сделал шаг в затененное ими пространство — своеобразный живой шалаш у самого ствола. Один лишь маленький шаг. И сразу же понял свою ошибку.

Потому что босая нога его наступила на что-то теплое и гладкое.