Пингвин – птица нелетающая, или Записи-ком Силыча и Когана - Владимир Иванович Партолин Страница 15

Вдруг в небе посветлело: луна пробилась сквозь тучи.

— Это твой, дед, знак!? Ты благословляешь? Впрочем, святым ты не был, как и я. И Господь меня ещё покарает. Уже покарал: в преисподней гореть или в колхозе этом пахать — всё одно… Все мы, люди, наказаны: не в аду горим, так на Земле вымираем и на Марсе с ума сходим.

* * *

Эту часть записи-ком (как бы продолжение части первой) мне по моей просьбе скопировал из комлога Франца Аскольдовича Хлеб:

…Я отстегнул с пуговицы кителя комлог, поднёс аппарат близко ко рту и начал неспешно, тихо наговаривать в диктофон.

Ну, о чём этим разом?.. День прошёл обычно: подъём спозаранку — и в поле на прополку, без завтрака; в обед пюре «Отрада», тюлькой запили, факелами поплевались и снова в поле на прополку; в ужин по кружке киселя «пустого» — и в поле на полив, до отбоя.

Коган доложил, что засушенная оскомина — запас прошлогодний — заканчивается. Не будет ягоды — не из чего будет «Отраду» готовить, варенье варить, «Фирму» выгонять. Ягода не растёт: оскоминица захирела, сеть её почти пропала, не плодоносит.

Довольно удачно поменял петрушку с укропом на макароны у менялы-американца. Зяма бензином помог, шесть литров отжалел. Мог и полную канистру дать. Ну, жмот… Макарон до того как поспеет молодя «груша» хватит, а там… Не родит, видать по всему, и топинамбур. Заголодаем. На киселе одном без тюльки станем кончеными алкоголиками. Не приведи, Господь.

Кстати, рецептик запишу для памяти:

Топинамбур потереть на тёрке. В «белену» — так Коган называет тёртую «грушу» — добавить горсть ягодин на жбан надранки. Ягоду брать не засушенную, выкопанную и снятую с оскоминицы на заре. Соль добавить по вкусу. Обязательно крупно порубленную, и не в тазик, а уже в ямы с надранкой прокисшей и почерневшей. Тщательно перемешать и взбить — Камса миксером служит. Ставить брагу непременно в полночь. Ямы накрыть.

Забродит до консистенции пивного сусла, в полночь ещё добавить по восемь больших жбанов ягод на яму и дать побродить сутки.

А завоняет гуталином, сусло переложить (непременно руками) в кастрюли и сварить кисель; дать побродить в темноте и прохладе, а протухнет, залить в самогонный аппарат и гнать. Перегнать, желательно два раза.

В первач добавить по одной отборной, переспевшей ягодине на штоф и чуть настойки из лепестков цветов «груши» с «анютиными глазками». «Фирма» — отрадновская, как есть. В кулеш из «Отрады» с «Фирмой» в жбанках булькнуть по одной спелой ягодке («вишенка на торте») — тюлька «нашенская спецназовская» готова.

Вот таков рецепт.

Если в тюльку подсыпать пороху, вдохнуть, выпить, выдох поджечь от зажигалки — пламя, как из огнемёта. Забава полеводов. Поплевать факелами — этим мужики с марухами в сопках греются, а хлопцы развлекают мирнянских девушек на завалинке и от парней местных отбиваются. Станут во фронт, махнут тюльки из фляг, выдох подожгут от зажигалок и залпом по кодле с дрекольем, с цепями и тросами… Надо бы Селезня к сейнерам растасканным и на развалины бетонозавода отправить, но вряд ли уже что там найдёт стоящего. Раньше надо было, как только очутились здесь на острове. Разве что, плит бетонных да кирпича натаскать — на месте ратуши площадку посадочную площадку выстроить, а то шкипера менял жалуются, что в мусор и ямы отхожие якоря попадают. Арабы, те так и вовсе прекратили в Отрадном появляться. После, как якорь в дерьме утопили, и на причале пару раз привечали: под ручником по традиции накрывавшего хлеб-соль шмат китовой ворвани да шматок свиного сала лежали. Не иначе, менялы-американцы «свинью подложили». Ясен пень, не без участия Когана — его, еврея, проделка. Хотя, ладно, проку от менял-арабов никакого — ни выпивки, ни сигарет. Финиками поначалу одаривали, так и то прекратили, резонно посчитав, что им ничего не прибудет — от отрадновцев теперешних нищих.

Что ещё?.. Память у меня всё ухудшается. Просыпаюсь, за банку с вареньем и «макарики» в нос: вспомнить, где я, кто я. Боюсь маразматиком конченым стану…

Ах да, открыл-таки пачку «Мальборо», с фильтром сигареты не пошли, отрывал.

Да, самое главное: похоронил «пингвинов», всех. С кальсонами моими. Первых в знак того, что тушёнки из птицы больше ни на зуб, а вторым срок годности вышел, вконец износились. Кальсоны у меня неуставные, вязаные, полушерстяные из ниток мохера земного и «мохерни» марсианской. Жена племянника пару связала и подарила нам. На «Звезде» не носили — берегли, чтобы взять в кампанию на Землю. В прошлом плотной вязки, вытерлись в паутинку, до дыр. Сейчас пойду, надену новенькое исподнее, офицерское. Носил кальсоны в заплатках парашютной тканью, когда колхозный фельдшер Камса, обходясь одним медхалатом, трусы не надевал. Их ему на гауптвахте выдали не в пору, слишком большими в размере. Силыч надоумил использовать, подсказал, где прячет. Достать и надеть надо засветло, а то полеводы перед подъёмом частят на двор отлить — увидят председателя правления голого. Вот смеху будет. Обхохочутся.

Который год мы на Бабешке? Забыл… Во вторую посевную, год только справили «сидения» на острове, отменил уставные воинские отношения. Во второй уже год мытарств в колхозе, когда урожай собрали с гулькин нос, понял, что сельхозработы затянуться. Не ошибся: Зяма доставил приказ командующего продлить сельхозработы на шесть лет. Новое правительство Марса из арабов смерти нашей хотят… Семь лет выходит. А был заключён мир и межпланетные отношения наладились, актуальная до того задача спецчастей ВДВ — теперь ОВМР, Особенных Войск межпланетного реагирования — добывать на Земле оружие отошла на второй план, первоочередным стало производство лекарств, провианта, еды. Вот и впрягли нас, но какие из солдат крестьяне? Мужики — земляки, на Земле до Хрона родились в городах — и те не знают с какого конца мотыгу в руки взять. Профессиональные военные. А что уже говорить о хлопцах — небёнах, появившихся из крио-тубусов на «Звезде». Они, высаживались в тренажёре полкового тира «якобы на Землю», в траву ступить боялись, а попробовали в ЗемМарии впервой огурцов, плевались и утверждали, что коралл «пупырчатый» — и красивее, и вкуснее.

Семь лет пахать в этом грёбаном колхозе! Но есть у меня предчувствие, что этой зимой всё-таки заберут нас с острова. Дай-то Бог. «Миссия бин» не отменена, командованию и Коммандеру Исхода мы нужны. Надо успеть полеводов подтянуть — вновь обрести форму спецназовца. Что там? Физзарядка, пробежки, каратэ, самбо. Форменку надобно как-то вернуть. Прибудет за нами «бээмэмпэ», а мы тут в тельняшках и