Благословенны ночи Нергала - Влада Ольховская Страница 15

При этом они все были плохи по-разному, и Глашатая Теней уверенно можно было назвать худшим. Даг-Мескалам не понимал его, а непонимание влекло за собой неуверенность, даже страх. Глашатай Теней носил маску чаще, чем остальные… Чаще, чем требовалось, и за этой жуткой образиной невозможно было разглядеть его настоящее лицо. Говорил он очень мало, словно каждое слово причиняло ему боль. Если от него и удавалось добиться ответа, слова звучали монотонно и ровно, как будто для самого Глашатая они не имели никакого значения. Даг-Мескалам понятия не имел, что таится за его глазами. Это напрягало.

Обычно Даг-Мескалам старался держаться от него подальше, у них не было обязательных причин для встреч. Но теперь Глашатаю досталась девушка с гор, которую хотелось получить будущему жрецу, и все стало намного сложнее.

Безопаснее всего было бы забыть о ней и не соваться на территорию Глашатаев, а у Даг-Мескалама почему-то не получалось. Стоило ему закрыть глаза – и он снова видел ее перед собой. Такую тонкую, хрупкую, будто бы уязвимую – и все равно облаченную в форму офицера. Избитую так, что не каждый мужчина выдержал бы. Это Глашатай Теней постарался, кто же еще… Тупое животное, не способное оценить красоту. Но даже под этими травмами Даг-Мескалам видел, какая нежная у нее кожа, какие прекрасные черты – глаза цвета предрассветного неба, белые волосы, губы, наверняка такие мягкие, сладкие…

Он не мог заснуть. Спать он как раз не хотел, ее образ пробуждал иные желания. Но прежде, чем Даг-Мескалам успел поддаться им, его отвлекли голоса, доносившиеся из комнаты матери. Один, конечно, был голосом самой великой жрицы, а вот второй принадлежал Глашатаю Молчания. Это настораживало: глава разведки никогда не являлась к матери в столь поздний час без веской причины.

Даг-Мескалам прекрасно знал, что мать не позволит ему присутствовать при разговоре. При народе она вела себя так, как нужно, а вот от сына не скрывала, что на дух его не переносит. Раньше Даг-Мескалам расстраивался из-за этого, и пытался все исправить, и плакал ночами. Теперь же научился приспосабливаться.

Он выбрался в коридор, но направился не в комнату матери, а в соседнюю, гостевую. Туда великая жрица селила любовников, которые нравились ей больше других, однако нового фаворита она пока не выбрала. Зная, что ему никто не помешает, Даг-Мескалам затаился, прильнув к стене. Древесная кора здесь была совсем тонкой, чтобы любовник мог услышать зов своей госпожи. Теперь это позволяло уловить каждое слово, звучавшее в комнате жрицы.

– Новая группа больше прежней, – продолжала свой рассказ Глашатай Молчания. – И на этот раз их металлический ящик оказался сразу в горах, а не рядом с горами. Думаю, они учли уроки. Нам необходимо подготовиться.

– Сколько их там? – уточнила жрица.

– Мне сообщили о семи.

– Всего семь? Это же смешно!

– А было четыре.

– Семь, четыре, разница не так уж велика! Тех четырех мы легко раздавили. Теперь раздавим семерых, и будем давить каждого, кто покусится на наш дом!

– Эти показались мне другими, – настаивала Нисаба.

Глашатай Молчания была не из тех, кто беспокоится из-за любой мелочи. Напротив, она порой казалась слишком беспечной для главы разведки. Если насторожена даже она… Кто же прибыл с небес на этот раз?

Однако мать словно ничего не понимала, она казалась все такой же равнодушной, чуть раздраженной тем, что разговор еще не завершился.

– Ты в состоянии четко объяснить мне, чем именно они могут быть опасны?

– Нет, великая жрица. Это от меня скрыто.

– Значит и нет ничего! Если они прибыли в горы, в горах пусть и остаются. Или мы принесем новую жертву матери нашей Брерис! Видишь? Мы выигрываем при любом раскладе.

Даг-Мескалам прекрасно помнил тот день, когда впервые услышал о пришельцах с небес. Шок, восторг, ужас – все вместе, как поток пламени, обрушившийся на него, такое не забывается! Ему казалось, что отныне перемены неизбежны, обязательно, как бы мать ни цеплялась за былые порядки…

Но ничего на самом деле не изменилось. Глашатаи с легкостью уничтожили чужаков. Все пошло по-старому.

Так что и на этот раз, пожалуй, права мать, а не Глашатай Молчания. Даг-Мескалам решил, что подслушивать разговор и дальше нет смысла. Чужаки все равно не сунутся в поселок, если у них хоть какие-то мозги есть. А если сунутся – пожалеют, здесь хватает тех, кто готов заняться ими, Даг-Мескаламу даже пальцем шевелить не придется.

Теперь он мог вернуться в свою комнату и снова размышлять о главном: как забрать горную девушку у Глашатая Теней до того, как это тупое животное ей навредит?

Колонистам удалось сохранить только одно тело. Винить их за это было бесполезно: они и так серьезно рисковали, направляясь к «Стреле», они не могли быть уверены, что культ не подготовил им ловушку.

Однако ловушки не было, до трупов попросту добрались хищники Нергала. Когда в джунгли прибыли колонисты, лишь одно тело все еще оставалось неподалеку от челнока. Его они как раз сохранили – как жест доброй воли на случай, если люди из космоса решат возобновить с ними переговоры.

Теперь тело перенесли в одну из медицинских комнат колонии. На вскрытии предстояло присутствовать только команде «Северной короны», руководители Обретенных гор спокойно восприняли просьбу не соваться сюда. Они считали, что дело в сентиментальности и традициях. Им не полагалось знать, что за закрытыми дверями будут обсуждать их судьбу.

Проводить вскрытие должна была Римильда, и она воспринимала это без лишних эмоций. Она понимала, что на остальных труп капитана может повлиять куда сильнее, они порой слишком нежными становятся. Что же до хилера… Она привыкла к смерти – и не знала этого капитана лично. Ну а то, что солдаты специального корпуса тоже умирают, не стало для нее открытием.

Римильда видела, что не все могли даже смотреть на труп спокойно – слишком уж сильно он пострадал. В стену сейчас пялились Альда, Рале и Киган. Капитан осталась все так же невозмутима. Стерлинг Витте и вовсе уселся в углу и демонстративно закрыл глаза. Раньше Римильда сказала бы, что он труслив. Теперь она допускала, что он попросту честен.

– Вы сможете отличить травмы, полученные при жизни, от посмертных повреждений, Фревилл? – поинтересовалась капитан.

– Естественно, за кого вы меня держите вообще?

– За шпионку и потенциальную предательницу, – проворчал электрокинетик.

– Отставить, Рэйборн.

– Да пусть развлекается, мне без разницы, – отмахнулась Римильда. – Что же до нашего покойника, посмертных повреждений у него мало. До него добрались какие-то зверьки, чуть погрызли, но это не критично. Большая часть того, что вы видите, случилась с