О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина Страница 15

Яков зарычал в бессильной злобе, упал на лавку, ударил кулаком по доскам. Мысли хаотично крутились в голове, не желая выстраиваться в привычный им стройный ряд.

Как хорошо было в лесу у дядьки! Одно зверье кругом. С животными просто. Коли ты добрый человек, то и они к тебе по-доброму. Коли злой, то уж не обессудь. А вот с людьми всё гораздо сложнее. И уж тем более Яков никогда не бывал в подобных ситуациях и совсем не знал, как в них себя вести.

Расскажет обо всём Злате – подставит Клима. Есть ли у него такое право? И даже посоветоваться не с кем! Можно было пойти в архив и попросить о связи с Тридевятым, но разве мог он поведать отцу, что творит его старший сын? А значит, нужно самому придумать, как держать Клима подальше от Златы. Для блага их обоих. Кощей не обрадуется, если узнает, что на его дочь кто-то посягает с подобными намерениями. А сама Злата? Каково будет ей?

Яков продышался. И в голову пришла уже совсем другая мысль.

Разве мог Клим говорить серьезно, когда предлагал спорить на нее? Да, многое его брат воспринимает куда проще, чем он, но не настолько же. И никогда Клим не рассуждал так цинично. Яков покусал губы. Вообще, в последнее время Клим стал вести себя странно: стал дерганым, порывистым. Огрызается чуть что. Теперь вот начал курить… Может, случилось чего? И поговорить, наверное, для начала стоит всё же именно с ним. Клим обязательно услышит его, ведь раньше всегда прислушивался к его советам. Правда, раньше те никогда не касались девушек. Но вдруг да выйдет?

Только нужно придумать правильные слова. А слова – это нелегко.

Яков тяжело вздохнул, забрал с лавки блокнот и карандаш, встал и пошел в сторону общежития.

* * *

Сначала Клим направился к зданию Отдела безопасности, но потом передумал и свернул туда, где видел Злату.

Он был зол. Раздражен. И, возможно, напуган. Ничего не получалось. Он и до этого чувствовал, что слабее остальных, однако на общих тренировках выходило отшучиваться. Но чертово родство с дедом, которым Клим, вообще-то, всегда гордился, не давало окружающим покоя: казалось, все только и ждут от него чего-то из ряда вон выходящего. И никаких скидок на то, что два поколения подряд кровь Сокола разбавляла простая человеческая – его бабушки и матери. И отчасти Клим даже обрадовался, когда Грач предложил ему потренироваться один на один. Решил, что наставник выделил его и наконец-то будет возможность показать себя. Но то, что сегодня творилось на полигоне, больше походило на избиение, чем на тренировку. Кажется, Грач серьезно вознамерился доказать, что как боевой маг он полный ноль. Если бы Клим не знал нрава дедушки, уже бы решил, что тот согласился взять его к себе исключительно из жалости, а теперь попросил своего зама аккуратно объяснить внуку, что ему тут не место.

Нет уж. Пусть подавятся. Домой он не вернется, слишком много сил потрачено, чтобы сбежать оттуда. И он еще покажет всем, на что способен.

Клим сжал кулак. С первого дня в этом мире – да нет, еще с того момента, как они с Яшкой попали на Буян, – силы вели себя странно. Словно что-то мешало им свободно течь по венам. Это тоже никак не помогало на тренировках. Возможно, стоило с кем-то это обсудить. Он бы спросил брата, но у Яшки никаких ощутимых сил отродясь не водилось, и проку в разговоре с ним не было, только разохается да разахается, да еще, не дай боги, начнет уговаривать рассказать обо всём деду. Что же касается остальных… Клим был уверен: заикнись он кому, и тем самым подпишет себе приговор. Нет, разберется сам.

Тем временем окольными путями дорожка вывела его к главному зданию Конторы, и Клим наконец увидел Злату. Она сидела на лавочке возле крыльца и что-то высматривала в блестящей дощечке, с которыми они все тут ходили. Клим поморщился: со здешними игрушками он еще не разобрался, и это тоже нервировало, – а потом двинулся вперед. Ладно, тренировки тренировками, игрушки игрушками, а вот как вести себя с девушками, он знал. Главное – успокоиться. Тут как с диким зверем: учует твою неуверенность, и пиши пропало.

– Привет, – улыбнулся он, подходя ближе.

Злата подняла голову и улыбнулась в ответ.

– Привет. Куда дел брата?

– Мы идем по отдельности, и я ему не нянька, – не сдержал рвущееся изнутри раздражение Клим и тут же пожалел о сказанном. Надо было исправляться. – Скучаешь?

Не спрашивая разрешения, он сел рядом, и Злата отложила свою дощечку.

– А ты желаешь спасти меня от скуки?

Клим мысленно притормозил. Во всех этих разговорах главное – интонация. Интонацию Златы он узнал, ибо обычно сам пользовался ею. Неужели всё так просто? Что ж, это можно было проверить.

– Почему бы и нет?

– И не страшно?

– А я смелый.

– И что ты станешь делать, если я соглашусь?

Клим задумался на мгновение. Злата вознамерилась вести. Не то чтобы он к этому привык, но знал, что порой девушки пытались внешней бравадой прикрыть неуверенность. Обычно это быстро проходило. Охотником всё равно оставался он. Так что пусть думает, что держит ситуацию в своих руках, если ей так спокойнее.

– Обещаю слушаться и повиноваться.

– И ты сможешь?

– Я умею быть покладистым.

– А так и не скажешь.

– Значит, надо пробовать.

– Но мало ли чего я захочу.

– Ради такой награды можно и рискнуть.

– Риск – дело благородное, – улыбнулась Злата. – Но прости, Клим, сегодня я уже занята.

Клим приготовился возмутиться. Нет уж, коли согласилась играть в эту игру, пусть играет до конца! Но в этот момент все его инстинкты заголосили разом, заставив подобраться и забыть про их разговор.

Интуиция. Чутье. Вот первое, что воспитывают в боевых магах. Мало поставить руку, научить держать удар и творить пульсары. Если ты не сумеешь вовремя распознать опасность, то не успеешь использовать эти навыки. О чутье его деда ходили легенды. Клим предпочитал верить, что хотя бы оно перешло к нему по наследству в полном объеме. И периодически находил подтверждение этой вере.

Но испытываемое сейчас он ощутил впервые. «Беги! Беги! БЕГИ!» – вопили инстинкты, которые, вообще-то, обычно предлагали бить. Где-то совсем рядом была угроза. Опасность. Серьезная. И она приближалась. Куда бежать? А Злата? Клим не сдержался, заозирался.

Злата засмеялась. На фоне происходящего ее смех показался Климу форменным издевательством. Он повернулся к ней и открыл было рот, чтобы предупредить, но осекся: Злата глядела на него с улыбкой, слегка изогнув бровь. И стало очевидно: она знает, что с ним творится, и это ее веселит.

– Успокойся, – предложила она. – Это мой отец. Вы все так на него реагируете, спроси у своего деда.

И она кивнула куда-то за его плечо. Клим порывисто обернулся. От головного здания Конторы шел мужчина. В его внешности не было ничего страшного. Ничего такого, чем матери пугают непослушных малышей. Так с виду и не отличишь от жителя этого мира. Но именно от него волной распространялось ощущение угрозы. Мужчина дошел до лавочки и остановился напротив них. Клим поднялся и замер, ощущая, как позорно подкашиваются ноги.

– Представь друга, дочь, – предложил Кощей, внимательно оглядев его.

Злата тоже поднялась.

– Знакомься, папа, это Клим. Старший внук Сокола. Клим, это мой отец – в миру Константин Иосифович.

Кощей кивнул и протянул руку. Волосы на затылке зашевелились от ужаса, но Клим собрался и заставил себя пожать его ладонь. Силы зазвенели внутри, будто хорошо натянутая тетива.

– Приятно познакомиться, молодой человек, – кивнул Кощей, к облегчению Клима разрывая рукопожатие. – Передавай привет деду. Злата, вы разговариваете?

– Уже закончили.

Злата встала рядом с отцом. Они были не похожи совсем и в то же время похожи очень. Без сомнения, Злата унаследовала какие-то черты Кощея: глаза, например, и скулы. Но было и иное: взгляд, осанка и эта усмешка