Крис Уэнрайт - Империя крови Страница 15

«А теперь вот норовят превратить в племенную скотину! — От ярости у варвара вновь сжались кулаки. — Нашел жеребца, как же! Вот тебе! — Киммериец сделал непристойный жест в ту сторону, где, по его мнению, должен был находиться старикашка Чойбалсар. — Я с тобой еще разберусь! Не первый такой умный и уж, конечно, не последний, и не таких боги наказывали! Ну, а я им немного помогал… Один горбатый Лиаренус чего стоил. Его зеленые монстры были пострашней, чем любой из твоих воинов!»

Конан вспомнил, как выпестованные горбатым колдуном и его верным подручным колченогим Карбаном твари сожрали своего повелителя, словно стая оголодавших шакалов. Лиаренус только взвизгнуть успел, а ведь тоже хотел быть властелином мира!

Или совсем недавно — великий каган Бартатуя, замахнувшийся на мировое господство, пал от руки вендийской шлюхи, и ни огромное войско, ни мощь и незаурядные способности великого полководца не спасли от маленького кинжала, на лезвие которого был нанесен смертельный яд. А офирская принцесса Синэлла, пытавшаяся возродить страшное древнее божество Аль-Киира? Ей это удалось, но, вместо того чтобы обрести власть над миром, она первая пала жертвой чудовищного создания. Или колдунья Гермия, возжаждавшая нарушить Великое Равновесие!

Перед глазами варвара на миг всплыла заснеженная равнина, исполинская каменная голова, ее голос — скорее, не голос, а чудовищный рык, словно сама земная твердь говорила с ним… И безжизненное тело Гермии, осмелившейся выступить против этой силы, жалкий скорченный комочек… А сколько еще стремившихся к безграничной, всеобъемлющей власти довелось встретить за эти годы киммерийцу? Но никому до сих пор не удавалось возвыситься над миром, да и никогда не удастся, потому что у каждого из них есть хотя бы одно уязвимое место, и гнев богов бьет туда без промаха! И у хихикающего и вечно кашляющего Чойбалсара тоже должны быть слабости, только бы узнать про них, найти, и тогда можно будет выбраться отсюда! Расправившись с яствами, киммериец еще раз внимательно осмотрел надетые колдуном браслеты.

«Пожалуй, острым и крепким ножом я смог бы разомкнуть их, — решил он. — Опыт как-никак есть, и не такие замки поддавались».

Конан оглядел стены своей темницы, постучал по полу и попытался дотянуться до потолка в надежде, что эта преграда окажется не такой прочной. Однако светящийся свод был слишком высоко, и сколько варвар ни пытался допрыгнуть до него, ничего не получалось.

«Ладно, — поняв тщетность своих попыток, заключил он. — Завтра посмотрим, а пока не поспать ли как следует?»

Киммериец растянулся на ложе и тут же уснул. В любых условиях он старался не поддаваться панике и сохранять спокойствие. Обычно сон варвара был крепким, но теперь его мучили кошмары, он несколько раз просыпался в холодном поту, ловя воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. То ему снилось, будто он бежит по полю на четвереньках и с ужасом видит, что его ноги и руки оканчиваются раздвоенными копытами, как у коровы, а мерзкий Чойбалсар погоняет его хворостиной. Он хочет схватить колдуна и сдавить ему горло, но как это сделать такими руками? Тогда он пытается поддеть старикашку на рога, но те оказываются мягкими, как пуховые подушки, и гнусный старик только смеется, словно его щекочут. Или он видел себя в образе откормленного борова, валявшегося на загаженной соломе, около него мечутся десятки свиней и маленьких поросят с человеческими лицами и хихикают, хихикают, хихикают, пытаясь заставить его подняться с ложа, но он не может пошевелиться и только поводит рылом из стороны в сторону в ответ на слишком уж докучливые приставания.

Конан вновь пробудился и увидел перед собой только овал каменных стен да спокойный желтоватый свет, струившийся с потолка. Под утро до слуха варвара донесся звук шагов. Он мгновенно проснулся, повинуясь выработанной за долгие годы привычке слышать даже во сне каждый шорох. Когда в комнате появился один из молодцов, Конан уже сидел на подиуме, протирая глаза.

«Утро, — отметил он. — Хотя какое здесь может быть утро или вечер… В этом логове всегда одно и то же: ни дня, ни ночи, ни зимы, ни лета — все едино… Тьфу! На редкость поганое место!»

Однако принесенную пищу, он поглотил с завидным аппетитом, после чего, обхватив колени могучими руками, застыл на подиуме, соображая, что же предпринять, как найти выход из гнусного положения, в котором оказался.

Долго размышлять варвару не пришлось: в комнате возникли три уже знакомые женщины в белых хламидах и знаком приказали следовать за ними. Конан снова попытался заговорить с невольницами, но они, как и в прошлый раз, были безмолвны и только посматривали на него искоса блестящими черными глазами.

В зале, куда они вошли, пройдя галерею и еще пару помещений, на резном кресле, покрытом мягким ковром, восседал старикашка-колдун, а чуть поодаль, рядом с плоским возвышением стояли три тучных человека с гладко выбритыми головами, одетые в голубые балахоны.

— Надеюсь, тебе понравилось, как о тебе позаботились? Кхе, кхе, — обратился к нему Чойбалсар.

— Понравилось, а как же, — буркнул киммериец.

— Ну, вот и чудно! — радостно всплеснул руками колдун. — Сейчас и покажешь нам, на что способен.

Он кивнул толстякам, и те, семеня мелкими шажками, вышли друг за другом и тут же вернулись, таща за собой одну из плененных амазонок. Девушка извивалась, пытаясь вырваться, но безуспешно: все-таки бритоголовых толстяков было трое.

— Что тебе надо от меня, старый ублюдок? Пустите, жирные свиньи! — кричала пленница.

— Что, неплохую я тебе выбрал подружку для начала? Смотри, какая резвая! Тебе это должно понравиться, — хихикнул Чойбалсар, не обращая никакого внимания на вопли амазонки. — Приготовьте ее!

Пока двое держали девушку за локти, третий с расторопностью, неожиданной для такого тучного человека, сорвал с нее остатки одежды и шелковым платком туго завязал рот, пропустив его между губами наподобие уздечки. Теперь она могла только мычать, однако зеленые глаза амазонки по-прежнему метали молнии.

— Ну, вот, — кивнул колдун, — и потише стало, да и не цапнет никого. Мне тебя надо беречь: что случится, так похожего найдешь не скоро.

Он откровенно издевался над киммерийцем, который мог только скрипеть в гневе зубами, лихорадочно пытаясь найти выход из совершенно дурацкого положения. Тем временем толстяки бросили пленницу на подиум и, разведя в стороны ее руки и ноги, стали привязывать их к кольцам, вделанным в камень. Тело девушки напряглось, она из последних сил старалась вырваться из лап подручных колдуна, но они, скоро закончив свое дело, отошли в сторону, оставив ее распластанной на ложе.