Александра Созонова - Аррей, вырастающий из имен Страница 16

– О, ты совсем выздоровел, Дью! – обрадовалась Найя.

Скрипнула открываемая дверь. Мальчик толкнул девушку под прикрытие длинной плиты стола и хотел принять прежнее положение, но успел только упасть навзничь, больно ударившись затылком о полированный камень.

Вошедший старик окинул быстрым взглядом его тело с раскинутыми руками и полусогнутой ногой, но не рассердился, а понимающе покивал головой.

– Скучно лежать без движения? Потерпи, мой мальчик. Скоро ты задвигаешься, забегаешь, заползаешь. Уже завтра наступит для тебя новая и такая увлекательная жизнь, мой славный звереныш! Если б ты знал, как нужна мне твоя отвага, твоя дерзость, волчий твой блеск в прозрачных глазенках!

– И для чего же тебе всё это? – поинтересовался Дью, потихоньку принимая прежнее положение.

Он решил поддерживать разговор с колдуном, ставшим не в меру словоохотливым и слащавым. Вьюхо мог выболтать нечто важное, что пригодилось бы для спасения себя и остальных. К тому же, болтая без остановки, старик не расслышит шорохи и вздохи, которые неминуемо будет издавать безрассудная девчонка, сжавшаяся в комок под столом.

– А для того, чтобы добывать мне самые чистые, самые бесстрастные камушки! – охотно ответил Вьюхо. – За ними нужно спускаться в глубины гор, а там может быть очень жарко, если гора молодая и чрево ее живородящее. Шеуд рассказывал мне, что видел однажды целое скопление голубых кристаллов, похожих на сапфиры, но подобраться к ним не мог: кожа на его лице и шее чуть не полопалась от жара. Твое же лицо, мой мальчик, будет столь же неуязвимым, как спина и подбрюшье. Уж я постараюсь! Придумаю что-нибудь. Глаза защищу линзами из горного хрусталя. Ты ведь уже познакомился со своей будущей спинкой и ножками, верно? Даже прокатился, опробовал, можно сказать, в деле. Я думаю, они понравились тебе, эти прочные и красивые доспехи, которые не проткнут ни меч, ни копье. Скоро они будут твоими, радуйся!

От мысли, что старик не шутит и не пугает, а действительно собирается превратить его в одно целое с гигантским жуком, голова Дью закружилась и к горлу подступила тошнота. Он едва не потерял сознание. Но молчать и, тем более, валяться в обмороке было не ко времени, и, преодолев ужас и отвращение, он отозвался слабым, но заинтересованным голосом:

– Интересно, как это у тебя получится?

– А так же, как получилось с Шеудом! – воскликнул Вьюхо. В голосе его слышалась гордость. – Главное – сделать Звездное ожерелье. Для этого нужно подобрать двенадцать разбуженных камней и выстроить их в цепь, согласно знакам, зажигающимся на ночном небосводе. Знаки эти вырезали на твердом небесном камне боги в незапамятные времена. Только мудрые умеют читать их и руководствоваться их советами в жизни. Звездная цепь из разбуженных камней может удержать вместе самые несовместимые вещи: скажем, голову человека и туловище гигантского насекомого. Если снять с Шеуда ожерелье, он тут же умрет, потому что человеческая плоть не может срастись с плотью более низкой твари. Разбуженные камни творят чудеса! Соединенные в ожерелье кристаллы заставляют кровь человека струиться по телу ползучей твари и наоборот.

– А кто их будит? И как? – Дью спрашивал с неподдельным интересом. – И вообще, разве камни живые?

– А как же? Не менее живые, чем люди. Яйо и в них вдохнул свои искры.

– Такие же, как и люди? – засомневался сын Огдая.

– Ну, не совсем такие, конечно. Камни – первенцы земли, самые древние обитатели нашего мира. Они появились еще до того, как возникло разделение на свет и тьму, доблесть и низость, радость и боль. Люди, по сравнению с ними, неразумные младенцы. Камням неизвестны смешные страсти, трясущие человека, словно грудное дитя – свою погремушку. Не знают они ни ненависти, ни зависти, ни вожделения, ни обиды. А разбудить их могут стихийные души.

– Кто-кто?…

– Стихийные души, мой мальчик. Или духи природы. Скажи, когда ты купаешься в горном ручье, ты разве не чувствуешь, как рядом плещется и смеется кто-то невидимый?

Дью, подумав, отрицательно повел головой.

– А когда лежишь на траве, задрав голову к небу, не слышишь, как кто-то шепчется вместе с ветром, переговаривается с шумом листвы на деревьях?

– Хвала Рургу, никаких голосов и перешептываний я не слышу, – буркнул сын Огдая. – Вот когда злобные духи скатывают камни с вершин – это да, еще бы не слышать!

– Ты слишком толстокожий, малыш, – улыбнулся старик. – Может, это и к лучшему: крепче спишь, меньше задумываешься. Так вот, только стихийные души могут разбудить камни. Но заставить их это сделать насильно нельзя. Они не подчиняются человеку. Зато с ними можно играть, и в игре, увлекшись, они сделают то, что тебе нужно. Мой прадед умел замечательно играть со стихийными душами! У меня получается хуже, – Вьюхо вздохнул. – Не любят они меня почему-то.

«Еще бы! За что тебя любить?!» Озвучивать эту реплику Дью благоразумно не стал.

– И чем же разбуженные камни отличаются от всех прочих? – подумав, задал он нейтральный вопрос.

– Они становятся во много раз сильнее. Как вода сильнее льда. Их любовь обретает мощь, способную творить чудеса.

– Ты же говорил, что камням неведомы страсти!

– Любовь – это не страсть, – назидательно протянул старик. – Это то, что существовало предвечно. Предвечней и превыше Любви только Бесстрастие. Как покой превыше движения. Как ноль могущественнее любого числа, а белый цвет властвует над всеми остальными цветами. Но любят камни, конечно, не так, как люди. Никакого сравнения. Людская любовь – блик. Прочерк падающей звезды в ночном небе. Пшик – и погасла! У камней же всё накрепко, если не навечно. И они не нуждаются в разделении на два пола, чтобы любить. О нет! Любящий камень просто любит, и всё. Как солнце – просто светит и греет.

За разговором Вьюхо продолжал перебирать камушки, низко склонившись над столом и прищурившись. На этот раз он не прикасался к ним голыми руками. На кончиках пальцев было что-то вроде кожаных чехлов с вделанными в них небольшими алмазами.

– Смотри, смотри. Таращи свои пронзительные глазенки! Вижу, как тебе интересно. Твои зрачки искрятся не хуже моих камушков! Если тебя по-настоящему увлекут камни, я могу поведать немало секретов. Наверное, Вьюхо состарился: так и тянет передать кому-то свои знания. Они тяготят меня, как дойную козу ее молоко, накопленное на лугах к исходу дня. Охо-хо, мой мальчик! Боги сурово обошлись со мной: ни одна из моих трех жен не принесла мне сына. Дочери, впрочем, тоже. Видно, на мне суждено закончиться нашему роду. Впрочем, я уж постараюсь, чтобы он не кончался как можно дольше!.. Нет у меня сына, мой мальчик, мой острозубый волчонок, а так порой хочется видеть рядом пытливые и внимательные глаза и чуткие благодарные уши. Ты не глуп, Дью. Ты многое мог бы перенять у меня. Впрочем, – спохватился старик, – в твоем новом положении вряд ли ты сможешь работать с камушками. Лишь бы удержать их в лапках – славных мохнатеньких лапках. Но это ничего! Знание тебе не помешает. Ты будешь разбираться, какие камни чего стоят и имеет ли смысл ради них лезть в раскаленные расщелины. Шеуд ничего не понимает в камнях. Да и рук у него нет – может лишь отыскивать, но не добывать. Ты будешь намного полезней.

Вьюхо выбрал из разноцветной россыпи продолговатый зеленый кристалл и долго разглядывал. Сухие губы удовлетворенно подергивались.

– Смотри, какой красавец чистой воды! Это гость издалека. В наших краях изумруды не водятся. Здешние горы вынашивают в своих чревах хрусталь, гранаты и аметисты. Да еще – хвала Яйо! – богаты они лабрадором. Изумруды же, как и опалы, топазы и огненные рубины, достались мне от отца, а ему от его отца и деда, и так далее. Издавна все заболевшие в нашем племени расплачиваются со знахарем цветными камнями. Все раненые, все рожающие… Да ты и сам знаешь! У кого нет камней, выменивают на шкуры или стрелы у соседа, более добычливого. С убитых врагов в первую очередь снимают драгоценности, а уж потом оружие. Так приучил всех еще мой прадед. К сожалению, племя наше становится все малочисленнее. Мой запас изумрудов перестал пополняться со времен моего отца. А тут еще эти гордецы то и дело кончают с собой!.. – Вьюхо вздохнул горестно. Но тут же, пошевелив пальцами разноцветную россыпь, вновь забормотал горделиво: – Зато растет, растет запас тех, что водятся в здешних горах! Мои славные мускулистые ребятки, мои новенькие рабы целыми днями трудятся, добывая их, а по ночам шлифуют. Как хорошо, что они почти не нуждаются в отдыхе и могут шлифовать, шлифовать, шлифовать, не разгибая спин… А ты заметил, мой мальчик, как я перехитрил зеленых гордецов? Я не касаюсь их пальцами, но только алмазами. Сквозь крепкую алмазную плоть зеленые неженки не почувствуют ничего. Они не узнают, грязны мои помыслы или чисты. Я перехитрил их! Больше не будут рассыпаться в прах самые ценные мои камушки. Будут смирненько стоять в ожерелье, в ряду разноцветных собратьев…