Джордж Мартин - Таинственный рыцарь Страница 16

Если на поле и был кто-то, кто чувствовал себя хуже Дунка, это был лорд Касвелл, который на празднике допился до потери чувств.

— Удивительно, как он умудряется держаться в седле после вчерашнего, — пробормотал Дунк. — Вы легко одолеете его, сир.

— Э, нет. — Сир Кайл слегка улыбнулся. — Кот, желающий получить порцию сливок, сир Дункан, должен знать, когда мурлыкать, а когда показать когти. Если его милость даже чиркнет копьем по моему щиту, я тут же грохнусь на землю. После, когда я приведу ему своего коня и привезу доспехи, я похвалю его милость, как сильно его мастерство вырос с тех пор, как я сделал ему его первый меч. Это напомнит ему обо мне, и еще до заката я снова стану рыцарем Горького Моста на службе у Касвеллов.

«Это бесчестно», — едва не выпалил Дунк, но вместо этого прикусил язык. Сир Кайл не первый межевой рыцарь, продавший честь ради тепленького местечка у камина.

— Ну, как скажете. — Пробормотал он в ответ. — Тогда, удачи! Или, если желаете, неудачи.

Лорд Джоффри Касвелл был худым юношей двадцати лет, хотя сегодня в доспехах, надо признать, он выглядел более внушительно, чем вчера ночью, лежа лицом в луже вина. На его щите был изображен желтый кентавр, натягивающий лук. Тот же герб с кентавром был на белой шелковой попоне его лошади и сверкал золотом на верху его шлема. Для человека, чьим гербом является кентавр, наездник он был никудышный. Дунк не знал, насколько ловко лорд Касвелл владеет копьем, но судя по тому, как он сидел в седле, он мог вывалится из него от любого чиха. Все, что требовалось Коту для победы, просто быстро проскакать мимо.

Эгг держал Грома под уздцы, пока Дунк с трудом забирался в высокое, жесткое седло. Когда он уселся, ожидая своей очереди, он почувствовал, что многие взгляды обратились к нему. Они гадают, стоит ли чего-нибудь в деле этот огромный межевой рыцарь. Дунку самому бы хотелось найти ответ на этот вопрос. Что ж, скоро он это узнает.

Кот из Туманного Болота бы верен себе. Копье лорда Касвелла мотало по всему полю, а сам сир Кайл и вовсе целился куда-то в сторону. Ни тот, ни другой не удосужились разогнать лошадей даже до рыси, и все равно, сир Кайл вывалился из седла, едва наконечник копья лорда Джоффри умудрился чиркнуть его по плечу. — «А я-то думал, все кошки умеют падать на лапы», — подумал Дунк, глядя, как межевой рыцарь валяется в пыли. Копье лорда Касвелла осталось целехоньким. Проезжая мимо, он постоянно потрясал им в воздухе, словно ему только что удалось выбить из седла Лео Длинного Шипа или Смеющегося Шторма. Кот стащил с головы шлем и отправился ловить свою лошадь.

— Давай щит. — Сказал Дунк Эггу. Мальчишка протянул ему щит. Дунк пропустил левую руку за ремни и сжал петлю. Вес длинного щита внушал уверенность, хотя из-за своих размеров им было нелегко управляться, а вид висельника вызывал мурашки по спине. Не самый удачливый герб. Он решил при первой же возможности перекрасить щит. — «Да дарует мне Воин гладкий ход и быструю победу», — помолился он под звуки голоса герольда, который снова оказался на трибуне:

— Вызываются сир Утор Андерлиф, — прогремел его голос, — и Рыцарь Виселицы. Выходите и докажите вашу доблесть.

— Будьте осторожны, сир, — напутствовал Эгг Дунка, передавая ему копье — деревянное древко двенадцати футов в длину, заканчивающееся железным наконечником в виде сжатого кулака. — Другие оруженосцы говорят, что сир Утор отличный наездник. И он очень быстр.

— Быстр? — фыркнул Дунк. — У него на щите улитка, как он может быть быстрым? — Он ударил пятками бока Грома и вывел коня медленным шагом, вертикально держа копье. «Одна победа для меня ничего не изменит. А две принесут нам барыши, но на две победы в подобной компании надеяться не стоит». Он в равной степени мог попасть в пару со Старым Быком или с сиром Кирби Пиммом или с каким-нибудь другим местным героем. Дунку стало интересно, не намеренно ли распорядитель игр поставил межевых рыцарей в пары друг с другом, чтобы знатные господа не натерпелись позора, проиграв кому-нибудь из них первую схватку. «Не важно. По одному противнику за раз, как любил повторять старик. Сейчас меня ни что не должно волновать, кроме сира Утора».

Они съехались под трибуной, на которой среди подушек в тени от крепостной стены сидели лорд и леди Батеррвелл. Рядом восседал лорд Фрей, качающий на колене своего курносого сынка. Находившиеся тут же служанки обмахивали их веерами, и все же камчатая туника лорда Баттервелла потемнела подмышками, прическа его жены обвисла от пота. Ей было жарко, скучно и неудобно, но едва она увидела Дунка, она так повела грудью, что тот покраснел даже под шлемом. Он опустил наконечник копья к леди и ее мужу. Сир Утор проделал то же самое. Баттервелл пожелал им удачной схватки, а у его жены слов не нашлось.

Час пробил. Дунк отъехал к южному концу ристалища. В восьмидесяти футах от него его оппонент тоже занял позицию. Его серый жеребец был мельче Грома, зато молод и горяч. Сир Утор был закован в покрытых зеленым лаком латах с серебристой кольчугой. С его круглого бацинета струились ленты зеленого и серого шелка, а на щите красовался герб в виде серебряной улитки. — «Если я его спешу, хорошие доспехи и отличный конь подразумевают приличный выкуп».

Пропела труба.

Гром начал медленный разбег. Дунк сместил копье влево и чуть опустил, так что оно встало под углом между головой лошади и разделявших противников барьером. Своим щитом он прикрыл левую часть туловища. Он наклонился вперед, сжав коленями постепенно набиравшего скорость Грома. «Мы едины — человек, лошадь и копье. Мы словно чудище, созданное из плоти, дерева и железа».

Сир Утор, окруженный облаком пыли, летящей из-под копыт его серого, рванул с места. Когда между ними оставалось около сорока футов, Дунк перевел Грома в галоп и нацелил копье прямо на серебряную улитку. Тусклое солнце, пыль, жара, замок, лорд Баттервел с невестой, Скрипач и сир Мейнард, рыцари, оруженосцы и конюхи, и народ — все исчезло. Остался только противник. Снова дать шпор. Гром делает скачок вперед. Улитка несется навстречу, вырастая с каждым взмахом длинных серых лошадиных ног… но впереди несется копье сира Утора с железным кулаком. «Мой щит крепкий, мой щит выдержит. Только улитка имеет значение. Бей в улитку, и победа твоя».

Когда между ними осталось десять ярдов, сир Утор чуть приподнял наконечник копья.

В ушах Дунка раздался звон от удара его собственного копья. Он почувствовал отдачу в плечо и в руку, но не видел, куда попал. Всей соединенной мощью человека и лошади железный наконечник копья сира Утора врезал ему точно между глаз.