Крысолюд - Ludvig Normaien Страница 16

Привычно уже перехватив нож хвостом, быстро наклонился и, зачерпнув грязи, метнул её в сторону ожидающего воина. Не было цели куда-то конкретно попасть, но задеть его, вывести из себя — да, было бы неплохо.

Ящер попытался отклониться, частично прикрывшись мечом, но от этого вышло даже немного хуже. Разрубленная на более мелкие липкие комья, грязюка полетела широким веером, жирными пятнами угодив в морду, пасть, и залепила один глаз. В ярости взревев так, что прошла видимая взглядом звуковая волна, он в бешенстве замотал головой, разбрызгивая грязь, и ринулся ко мне, широко замахиваясь мечом.

Только глупец будет лезть под такие удары, а потому ни блокировать, ни вообще как-либо подставляться под его удары не собирался. Ещё бы! Вся его фигура олицетворяла мощь, перед которой мало что могло устоять. Если стоять под ударами. Но моё преимущество — быстрота реакции. Хотел отпрыгнуть в сторону и попытаться рубануть кончиком меча по его лапам, но только и успел, что перекатиться дальше от нового мощного удара. Удар вертикальный, затем рассекающий наискось воздух на том месте, где я был секунду назад. Гудение воздуха от лезвия его меча перекрыло все другие слышимые звуки.

Распластался на земле, и, не успевший вовремя остановиться, вражеский меч увяз в почве недалеко от моей головы, что дало небольшой шанс. На это последовали мой выпад клинком по его когтям и удар хвостом, держащим нож, в бедро. Мечу удаётся частично срубить один коготь, а нож бессильно соскользнул с его чешуйчатой шкуры. Надо ли говорить, что сила ударов моего хвоста значительно уступала силе рук? А вот его хвост, которым он ударил с разворота, не подвёл. Свист воздуха, и не успеваю среагировать, как меня сбивает на землю, и только чудом удается увернуться дальше от последовавшего удара мечом.

Да, завр был медленнее меня, но гораздо сильнее и тренированнее. Я кружил вокруг него, пытаясь колоть, рубить мечом и ножом, но всё это было без какого-либо серьёзного для него вреда. Лишь несколько царапин на шкуре отмечали следы моих попаданий, из которых сочилась зеленоватая кровь. Но и этого ящер не ожидал. Его движения становились всё более порывистыми и были довольно быстры. Наша драка неожиданно стала идти на выносливость и внимательность. Мне было достаточно ошибиться один раз, и этот Те'ахгу'аки размазал бы меня в грязи как букашку. А вот продырявить его шкуру и нащупать слабые зоны всё не удавалось.

А контролировать себя было всё сложнее. Силы уходили, и ничто их не пополняло.

Специфический запах крови ящеролюда дразнил, появлялось желание вцепиться зубами в его горло, вырвать клок мяса и глотать, глотать эту сладость…

В битве возникли пару секунд, на которые я отпрыгнул от ящера, глядя на него, замечтавшись. И завр сделал неожиданный ход — раззявив свою внушительную пасть, он издал настолько мощный рёв, что я на время оглох, в глазах потемнело, захотелось зажать разрываемые в ушах перепонки. И тут бы ему располосовать меня на части, но возможно желание принести меня в жертву где-то на алтарях своих богов или скормить меня каким-нибудь детёнышам пересилило. Схватив своей громадной ручищей меня за руку, он дёрнул вверх и к себе, отчего я оторвался от земли, взмыв в воздух, упав у его ног и уронив меч, а затем, как кнутом или дубиной, вновь рванул вверх и с маху приложил о землю. Это был чудовищной силы удар. Я знал, что он силен, но чтобы настолько…

Показалось, что голова лопнула, а кости рассыпались. Всё тело наполнилось болью, и непонятно было, что же болит больше. Из горла вырвался булькающий хрип, я зашёлся в кашле, выплёвывая кровавые слюни и часть осколков зубов. Но сознания не потерял, хоть и потерял возможность сражаться на какое-то время, лишь наблюдая за врагом и думая о том, как бы вцепиться в него.

Завр, рыкнул что-то синекожим, и те направились ко мне. Но дойти у них не получилось.

— Уооооо! Уоооорррр! Уооооооррррр!!! — многоголосо и дико завизжали выскакивающие на поляну из-за спин ящеров многочисленные неизвестные воины, не люди и не звери, а какая-то их мерзкая помесь. Помесь животных и людей, они были странной смесью меха, кожи, перьев, рук, копыт и рогов. Шерсть не мешала видеть перекатывающиеся под кожей мускулистые руки, держащие в руках копья, дубины и топоры. Глухо стуча копытами и лапами, они высыпали на поляну неудержимой лавиной. Было удивительно, как их могли не услышать раньше.

— Да откуда вы все берётесь… — прошептал я, через головокружение наблюдая за набегающей волной этих существ.

Рёв ящеров и набегающих зверолюдов синекожие встретили бросками коротких копий, а три завра, в том числе и тот, что так приложил меня, подняв своё оружие взревели и вместе со своим оседланным зверем, на котором уже восседала пара синекожих, без страха бросились навстречу незваным гостям. Размахивая монструозными шипованными дубинами, они первыми же ударами сбили с копыт лысых козлов и принялись ломать лапы, руки, давить своих врагов, перекусывать своими острыми зубами шеи и, порой держа одною рукою своё оружие, свободной рукой вскрывать острыми когтями их тела, вспарывая, будто они были из старого и гнилого пергамента. Синекожие, утратившие яркость своих гребней, не стремились вступать в ближний бой, закидывая врагов сперва копьями, а затем оружием мёртвых, нападали со спины, вонзая острые кинжалы под лопатки ревущих тварей. Оседланный хищник носился по поляне, разрывал на куски зверолюдов, сбивал их в грязь, отрывал огромной пастью куски мяса, визжал так, что от этого закладывало уши, а всадники на его спине били по обе стороны топориками, калеча нападающих.

Но и те не уступали им в ярости, а может даже и превосходили. Зверолюды совершенно не думали о защите. Видя, как только что перед ним огромный меч развалил одного зверолюда от шеи до паха, на место убитого тут же вставал следующий, пытаясь сблизиться и пустить кровь врагам. Шипованная булава смяла плечо и вывернула лапу в другую сторону? — значит свободной лапой надо продолжать бой, будто ничего и не произошло. Вспороли горло, и теперь тёмная жидкость, дымя, вырывается из разреза, заливая тебя и врагов? — не обращать внимание на продолжающего утыкивать тебя врага, а проткнуть копьём широкую спину завра или синекожего, наваливаясь на него содрогающимся в агонии телом. Несмотря