Крис Уэйнрайт - Сапфировый перстень Страница 17

— Все в порядке, да будет благословен Бел, — прошептал он. — Ты знаешь, слухи оказались точными — у этого благороднейшего ублюдка всего навалом. Для него одного, пожалуй, и многовато. Лишнее я взял — надо же, в конце концов, делиться с ближними!

Рассуждать особенно было некогда, и, подхватив добычу, киммериец быстро направился к забору; Нинус поспешил за ним. Сопровождаемые веселой музыкой, приятели перебрались на берег канала и, под прикрытием ночной темноты, которая сгустилась над городом, благополучно вернулись в дом Нинуса.

Теперь предстояла самая приятная часть их приключения — дележ награбленного. Конан убедился, что Нинус не промахнулся: все, что он за короткое время сумел извлечь из сундуков Ахунда и теперь вывалил на расстеленную на полу кошму, блестело и переливалось всеми цветами радуги и сулило очень немалое количество монет.

— Я знаю, кто нам поможет это пристроить, — заявил киммериец, — есть у меня один человек.

— Когда это ты успел? — В голосе Нинуса послышалось удивление, смешанное с неподдельным уважением. Да, совсем не промах этот варвар!

Киммериец, в душе польщенный, не стал особенно распространяться на эту тему, только веско продолжил:

— Человек надежный. Правда, я не знаю, что с ним сейчас, целую луну не виделись.

— Тогда я, наверное, знаю, кто это, — вдруг сказал Нинус. — Не Ловкач Ши Шелам, случаем?

Теперь настала очередь удивляться киммерийцу:

— Как ты угадал?

— Наше ремесло такое — своих знаем. Он искал тебя, кого только не расспрашивал. Человек он действительно надежный, мне тоже приходилось иметь с ним дело.

Разделив добычу, они решили отпраздновать начало совместной деятельности. Да не обойдут боги их своим благословением в дальнейших предприятиях!

Верно, боги их не забывали. Когда киммериец отворил дверь таверны Абулетеса, куда они направились с Нинусом — а куда, собственно, еще идти в такой поздний час? — первое, что ему бросилось в глаза — это сидящий спиной к ним Слон.

«Вот бы врезать тебе сейчас, паршивая ослиная задница», — подумал Конан, привычно нащупав рукоятку кинжала. Но не в его правилах — бить врага в спину, поэтому он ничего не сказал вслух, и они с Нинусом присели за стол у стены, ожидая, когда мальчишка подбежит за заказом.

У шайки Фархида, по всей видимости, дела тоже шли неплохо: все лучшее, что можно было получить у Абулетеса, заполняло стол, за которым расселись гомонящие и размахивающие кружками с вином члены шайки.

Они не обратили внимания на вошедших, и киммериец решил, что Слон от него не уйдет, а пока они с приятелем принялись за барашка с чесноком.

— Да будет благословен Податель Жизни. — Нинус одним махом осушил чашу с молодым терпким вином. Киммериец последовал его примеру, но заметил краем глаза, как из двери, ведущей во внутренний двор, выбежал Абулетес и прямиком направился к их столу.

— Прошу тебя, киммериец, не устраивай у меня разгрома, какой ты устроил в веселом доме. — Он уставился на Конана взглядом, в котором одновременно читались и подобострастие, и страх.

— С чего ты взял, что он разгромит твое заведение? — ответил за варвара Нинус. — Мы пришли просто посидеть и обсудить свои дела.

— Не прикидывайся, Нинус, будто ты ничего не знаешь, — укоризненно покачал головой Абулетес, тревожно кося глазом на Конана. — Весь воровской мир говорит о том, что Слон убил его. Теперь, когда я вижу, что слухи эти — слава Животворящему Митре — лживы, твой приятель не может не отомстить Слону. Я, само собой, ничего не имею против этого — умоляю только, чтобы это произошло не в моей таверне.

— Тогда, любезный, раз тебя так уж беспокоит судьба твоего заведения, объясни этим ублюдкам, что сегодня они могут сожрать твое варево, не опасаясь моего меча — мне сейчас не до них, — усмехнулся варвар.

Абулетес направился к столу, за которым расположилась шайка Фархида, и, наклонившись к предводителю, что-то зашептал ему в ухо.

Грабители прекратили жевать и уставились на Абулетеса. Внезапно один из сидящих узнал Конана и знаками показал Слону, чтобы тот посмотрел назад. Вор повернулся, и его лицо приняло такое выражение, будто ему в обличье киммерийца явился сам Нергал. В таверне вдруг стало очень тихо.

Конан продолжал свою трапезу, как будто происходившее вокруг совершенно его не касалось.

— Налей нам еще, надо воздать достойную жертву богам, — предложил он Нинусу, и они пропустили еще по кружке вина.

Мальчишка принес кур на вертеле, фиников, свежие лепешки с медом. Киммериец, однако, не забывал краем глаза наблюдать, что происходит за столом у воров.

Тем временем предводитель шайки встал и направился к столу Конана. Видимо, хмель в голове не лучший советчик, не то он трижды подумал бы, прежде чем связаться с варваром.

— Вот что я скажу, киммериец, — обратился он к Конану, — мне плевать, что вы там не поделили с моим парнем, но тебе лучше уйти отсюда. Видишь, сколько нас? Мы тебя не тронем, клянусь Белом, если ты уберешься из таверны.

Кровь бросилась Конану в голову, но он быстро овладел собой. Встав, он вытер рот тыльной стороной ладони, громко рыгнул прямо в лицо Фархиду, отчего тот отшатнулся, как от пламени из пасти дракона, и, схватив его левой рукой за бороду, громко и отчетливо произнес:

— А вот что я тебе скажу, замориец. Мне плевать, что вы делите с этим парнем, но это для тебя будет куда спокойнее убраться отсюда. Я, клянусь Кромом, не трону тебя и твоих воров, если вы очистите таверну. Я вижу, сколько вас тут, паучьих детей, — убирайтесь все! Понял, сучий потрох? Кстати, не ты ли сам посоветовал Слону избавиться от меня? — По страху, мелькнувшему в глазах разбойника, киммериец понял, что не ошибся в своих предположениях.

Фархид пытался освободиться из рук варвара, но с таким же успехом он мог вырвать из стены городские ворота — стальная хватка Конана напомнила ему слышанные в детстве легенды о каменных воинах.

— Эй, ребята! — позвал он своих на помощь, но у «ребят» хмель моментально выветрился из головы, и они не решались предпринять никаких действий. Один только Слон встал и, стряхнув с себя пытавшихся удержать его товарищей, бросился на помощь Фархиду. Меч у него был достаточно длинный и тяжелый, но размахивал он им с необыкновенной легкостью. Ну как же, ведь он был самым сильным бойцом в Шадизаре!

— Наконец то я по-настоящему выпущу тебе кишки, киммерийский ублюдок! — зарычал он.

Конан легко, как шелковое покрывало, бросил предводителя под ноги Слону и, воспользовавшись замешательством врага, выхватил свой меч. Привычные ко всему посетители таверны мгновенно отодвинули столы и превратили помещение в подобие арены, расположившись полукругом подальше от противников, дабы не попасть случайно под разящий удар меча, но и не упустить возможность развлечься явно любопытным зрелищем.