Путница - Александра Лисина Страница 17

Я поежилась, невольно припомнив Тирилон, Ригла и клетку Ширры. Тогда мне было больно. Я думала, что умираю. Выходит, мне не показалось, и Рум действительно был там, рядом со мной?

– Ты все время звала меня, – горько прошептал великан. – Искала, оставляла следы. Но я не мог последовать за тобой, пока риал оставался активным. Мне не одолеть его силу. Я все еще слишком слаб для таких подвигов. Мне оставалось только ждать в надежде, что когда-нибудь ты его снимешь или найдешь какой-то другой способ меня найти… но теперь я вижу, что этого больше не требуется: ты и так сумела отыскать дорогу.

Я опустила взгляд на оба своих амулета и удивилась тому, как ярко сияет сейчас Ширров агат.

– Да, – подтвердил мой дух. – Черный риал уравновешивает возможности белого. Два полюса. Два мира. Именно они привели тебя сюда. Но теперь это неважно. Я совершил ошибку, Трис, и должен понести наказание. А ты… тебе пора уходить: твой сон стал слишком глубок и поэтому опасен. Спасибо, что нашла меня и не забыла, а теперь, пожалуйста, проснись. Возвращайся в свой мир. Прощай.

Он тепло улыбнулся, отчего в его темных глазах засветились почти такие же золотистые искорки, как у Ширры, и у меня болезненно сжалось сердце. Потому вдруг увидела его настоящим – моего верного, преданного, ворчливого и полного сомнений духа. Маленького, вечно недовольного старину Рума, который всегда смотрел на меня именно так – немного иронично, чуточку снисходительно, но вместе с тем и с неподдельной заботой. Как сейчас… да, это были его глаза! Его голос!

Разве могла я его здесь бросить?!

Я тряхнула головой и, сжав оба риала, твердо сказала:

– Нет. Ты мой хранитель, и я без тебя не уйду… Эй вы, наверху! – вскинув голову, крикнула я. – Это – мой дух! Он был привязан ко мне посмертием! И выбрал эту участь по своей воле! А значит, жить будет столько, сколько отмерено мне!

Недолгое молчание в тумане.

– Это правда, – поколебавшись, признал судья.

– Так освободите его!

– Невозможно. Предательство. Побег. Наказание…

– Ладно. Не хотите по-хорошему, заберу по-плохому, – процедила я и, отрастив внушительного размера когти, со всего маха ударила по дурацкой перегородке.

Ба-а-амс! – содрогнулась полупрозрачная стена, отделявшая меня от Рума.

Бу-умс!

– Нет! – вскрикнул он. – Трис, тебе нельзя!..

– Нарушение! – почти одновременно с ним взвыл судья, но тут мою руку пронзила такая боль, что мне разом стало не до него. – Это против закона!

– Да пошел ты со своим законом! – зло рявкнула я и снова ударила. А потом еще и еще…

Было больно. Вернее, было очень больно. Но разве могло меня это остановить?

Я обрушилась на проклятую стену с таким остервенением, что она аж ходуном заходила. Плюнула еще в меня, мерзавка. Сперва огнем, потом холодом, а следом и молниями попыталась укусить. Но я не для того явилась в мир теней, чтобы так просто сдаться, поэтому долбила и долбила, как заведенная, пока эта упрямая сволочь не сдалась и не пошла глубокими трещинами. А когда я шарахнула по ней в последней раз, напоследок противно скрипнула и с тихим шелестом осыпалась на пол.

Вот так.

Сердито сплюнув, я опустила окровавленные руки, после чего решительно подошла к Руму и, одним движением вырвав из пола сковывающуюся его толстую цепь, со звоном швырнула ее на пол.

– Ты свободен, друг мой. Лети.

– Двуединый… Трис, что ты натворила?!

– Как что? Спасла своего лучшего друга. Ты что, не рад?

Рум осекся, а я вдруг ощутила на себе тяжелый пронизывающий взгляд, который, казалось, заглянул в самую душу, и внутренне подобралась.

Похоже, кому-то тут не понравилось мое самоуправство. А кто-то, может быть, даже захотел меня за это наказать. Но я не для того сюда явилась, чтобы отступить. Поэтому, когда над головой предупреждающе громыхнуло, упрямо вскинула подбородок и демонстративно закрыла собой пошатывающего духа, который сам был не в состоянии себя защищать.

– Он мой, – в третий раз повторила я, готовая сражаться за своего хранителя хоть с судьей, хоть с самим Двуединым. – Если он виновен, значит, будет наказан. Если заслужил – значит, получит по заслугам. Но это будет не так, не здесь и не сейчас. Я сама решу, что с ним делать!

– Да будет так, – на удивление мирно отозвался судья, заставив меня недоверчиво прищуриться. Гром над нашими головам тут же стих, ощущение чужого присутствия тоже исчезло. Очертания этого странного места начали стремительно размываться, силуэт Рума тоже поблек и стал совсем прозрачным. Мое тело тоже начало утрачивать четкие линии. Но даже понимая, что весь этот мир вместе вот-вот исчезнет, я все равно до последнего держала своего хранителя за руку, свирепо поклявшись, что ни за что ее не отпущу.

Глава 6

Это пробуждение стало самым отвратительным за всю мою недолгую жизнь. Меня то трясло от холода, то тут же кидало в жар. Кости нещадно ломило. Между лопатками поселилась тупая боль, будто кто-то жестоко обломал мне крылья. Голова – словно чугуном налита, веки тяжелые, неприятно царапают глаза. В горле сухо, будто в пустыне. Дико хотелось пить, но в то же время и мутило немилосердно. А слабость была такой, что даже руку поднять и смахнуть со лба холодную испарину оказалось проблематично.

Правда, спустя какое-то время я сообразила, что тошнота появилась не без причин – как оказалось, пол подо мной постоянно двигался, то проваливаясь куда-то, то снова подпрыгивая, отчего создавалось впечатление, что мы кувыркаемся на волнах во время нешуточного шторма.

Еще через пару минут ужасающих мучений мне удалось понять, что это не палуба корабля, а всего лишь дощатый деревянный пол одной из повозок, в которую меня кто-то заботливо уложил, а затем накрыл теплым плащом, чтобы не замерзла. Над головой мерно колыхался тряпичный полог, сквозь которого с трудом пробивались солнечные лучики, а где-то неподалеку кто-то затянул заунывную песню о тяготах долгого пути.

Определившись с местоположением, я непонимающе распахнула глаза.

Что за чудеса? И какого демона я вообще тут делаю?!

Судя по всему, на улице уже день. Караван давно в пути, а я, понимаешь, только-только глаза открыла, да еще и чувствую себя так, словно перед уходом по мне весь обоз проехал, специально постаравшись наступить посильнее.

Вспомнив недавний сон, я на мгновение замерла, смутно догадываясь, что все это как-то связано: Рум… судья… мир теней и несправедливый суд, которому я стала свидетелем.

Я машинально коснулась ладонью груди, где, спрятавшись по рубахой, таились два амулета. Агат, как и ожидалось, был горячим, словно его только что вынули из печи. Тогда как жемчужина, напротив, приятно холодила кожу.

Так странно. И