Сергей Фомичев - Пророчество Предславы Страница 17

— Что угодно, уважаемые? — добродушно улыбнулся он.

— Комнату, — коротко ответил Сокол.

— И подальше от шума, — добавил Борис.

— У вас повозка? — спросил хозяин. — Лошади? Слуги?

— Только лошадь, — ответил Сокол. — К вечеру, возможно, ещё одна прибавится…

— Отлично! — воскликнул хозяин с таким видом, будто лишней подводы его двор уже не осилил бы. — Пойдёмте, я покажу вам свободные комнаты.

Таковых оказалось немного. А цена за них просилась Лукичом немалая. Но Сокол с Борисом, выбрав опрятную комнатку подальше от двора, не торговались. Сверх того заказали обед и сразу за всё заплатили. Может быть зря — получив плату вперёд, Лукич как-то сразу поостыл к дорогим гостям, наскоро раскланялся и умчался по делам.

— Вот пройдоха! — только и сказал Борис.

После обеда Сокол сходил в город и, вернувшись, поставил в стойло нового коня. Конь оказался не из лучших, но чародею немного оставалось путешествовать. Что до обратного пути, то о нём он пока не думал.

Вечером шумный двор и вовсе встал на уши — в Порхов прибыл большой отряд новгородских вельмож. Господа попались требовательные и подтверждали свою власть мощным криком и тычками недостаточно расторопным слугам. Перепало и хозяину. Гвалт долетал до самых дальних комнат и когда слуга принёс ужин, чародей спросил, кто мол там такой важный прибыл.

— Поезд новгородского архиепископа Василия, — доложил с почтением слуга. — С ним десяток воинов, монахи, священники и скоморох.

— Неужели? — удивился Сокол. — Сам Калика пожаловал? И где же он остановился?

— Они заняли целиком два дома, что по левую руку от вашего, — ответил слуга, расставляя по столу блюда. — Но беспокоить не велели. И к владыке никого не подпускают.

— Что, охраняют архиепископа? — спросил Сокол.

— Не то слово, — охотно поддержал разговор слуга. — Воины на входе стоят, все в железе, что твои витязи. На нашего брата рычат, а прочих любопытных и вовсе в шею гонят.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — возразил чародей, набрасывая на себя плащ.

Княжич встрепенулся.

— Ужинай без меня, — сказал ему Сокол. — Пойду, навещу моего старого друга.

Борис недовольно фыркнул, но ничего не сказал. Когда Сокол вышел, он пожевал немного мяса с овощами и, не раздеваясь, улёгся на кровать. Спать ещё не хотелось. Раскрыв прихваченную у брата книгу, он углубился в чтение.

Однако очень скоро чародей вернулся. Да не один. Вместе с ним в комнату вошёл старик в богатой ризе, белом клобуке и с тяжёлым крестом на груди. Зачем священник нацепил на себя праздничные одеяния, а не что-нибудь обыденное, Борис так и не понял, но спрашивать, понятно, не стал.

— Знакомьтесь, — представил Сокол своих приятелей. — Это архиепископ новгородский Василий Калика, это суздальский княжич Борис Константинович.

Борис, смутившись, вскочил с кровати и поклонился священнику. Тот, в свою очередь, осенил юношу крестом и, не говоря лишнего слова, уселся на высокий стул. Откуда, со странным увлечением, принялся рассматривать выложенные на столе яства.

— Как они все надоели, — произнёс Калика, первым делом наливая себе вина. — Спасения нет никакого. Одни лизоблюды и лицемеры.

Одним махом опрокинув кружку, священник довольно крякнул. Сокол улыбнулся.

— Чего стоите? — сказал Калика. — Усаживайтесь. Хоть с путными людьми поговорю.

Они присоединились к архиепископу, тоже выпили. Калика посчитал на пальцах, который теперь день и, удовлетворившись подсчётами, решительно потянулся к мясу.

— Здравствует ли сестра твоя, Евдокия? — дожёвывая кусок, спросил он у Бориса.

— Спасибо, здорова, — удивился вопросу княжич.

— Это хорошо, что здорова, — кивнул Калика. — Здоровая и потребна. Я её за князя Михаила, воспитанника моего, сосватал…

Калика глотнул вина.

— Что Константин Васильевич на этот счёт говорит?

«Хитрый какой старичок, — подумал Борис. — Не успели выпить, а он уже про отца выпытывает».

— Князь передал своё согласие с Судаковым, послом вашим, — ответил он осторожно.

— Да это я знаю, — махнул рукой Калика. — Виделся с ним. А что Константин думает, доволен ли браком?

— Доволен, — ответил Борис. — Сказал, что Михаил, хоть и юн, но умён и скоро на Тверь сядет.

— Это правильно, — выпив ещё вина, одобрительно кивнул Калика. — Сядет.

Отрезав особенно крупный кусок, священник ненадолго замолчал, предавшись еде.

— Так стало быть, ты тоже в Псков направляешься? — прожевав, обратился он к Соколу.

— Стало быть, так, — ответил чародей, который почти ничего не ел.

— По какому делу? — спросил священник с напускным равнодушием.

— Думаю по тому же, что и ты, — Сокол усмехнулся.

— Ага! Значит, знаешь?! — воскликнул Калика.

— Знаю, — ответил тот. — Ты не темни, скажи, что тебе самому удалось прознать про всё это? А то ведь у меня одни догадки.

— Ну, твои догадки иных разгадок стоят, — ухмыльнулся священник и, утёрши ладонью рот, начал рассказ.

Они проговорили недолго. Выяснилось, что Калика понимал не многим больше чародея — кто идёт на Псков, какова его природа и сила, Василий не знал. Поделиться с товарищем он смог только тем, что донесли до него псковские ходоки.

— Прислали псковичи великое посольство. Попросили защиты от неведомого врага. Самого врага в глаза пока ещё никто не видел. Но над Псковом, якобы, сгустилась тёмная туча, а улицы заволокло смрадным туманом. Говорят, что ночью по городу гуляет нечисть, сея язвы и мор. Кроме того, говорят, знамение странное явилось в небе, ещё до тучи. После него многие, мол, сбежали. Другие вот отправили посольство…

Сокол слушал внимательно, стараясь не упустить ни слова. Борис и вовсе дыхание затаил — надо же как дело оборачивается.

— Больше ничего не знаю, — закончил Калика. — Завтра после обеда дальше поедем. Ты как, колдун? Может вместе? А то мочи никакой нет от этих лизоблюдов.

— Может и вместе. Подумаю до утра, с княжичем вон переговорю, — ответил Сокол и спросил. — А свита твоя не заест? Когда искал тебя, этот твой Микифор одарил таким взглядом, что я почувствовал, будто уже на костре поджариваюсь.

— Да уж, — согласился Калика. — Они и меня заели до самых печёнок. Что ж, завтра посмотрим. Быть может, образуется всё…

Как только священник ушёл, Борис набросился на чародея с расспросами.

— А правду говорят, будто этот клобук, Калике от самого Папы Римского достался?

— Нет, — усмехнулся Сокол. — Вместо Папы Римского — так будет вернее. От императора, василевса царьградского, получил он этот убор головной. И, полагаю, не просто регалию получил. Со смыслом подарок был сделан. Рассчитывал император бросить семечко истинной веры туда, где не помешают ему взрасти враги и еретики. Рассчитывал со временем новую столицу обрести. Старая-то вот-вот падёт. Не от сабель султанских, так от золота латинского. А на севере увиделось ему убежище истинной веры.