Старые Враги - Глеб Кондратюк Страница 17

Рокса Йоханн не боялся. Он сначала не верил, понадобилось некоторое время чтобы убедиться, а потом и осознать, что Дастриус является именно тем, о чем заявляют его разработчики — новым миром. Уникальным, незнакомым и полностью самостоятельным. В начале становления игры он не пожалел средств на то, чтобы проверить заявления об абсолютной автономии мира игры ото всех, даже от разработчиков, чье влияние на мир сильно ограничено. Все их «обновления» — это по большей части лишь улучшения инфраструктуры. Каналов, по которым игроки подключаются к ядру, что живет собственной жизнью. Кого бы он не нанимал — никто не смог его взломать, никто даже не смог приблизительно понять, как это сделать, а наиболее настойчивые и упертые в конечном итоге оказывались в тюрьме. Причем случалось это в самых разных уголках мира, что красноречиво говорило об уровне и масштабах влияния тех, кто стоит за этим проектом.

Создатели позиционируют себя, а по мнению Йоханна, действительно считают себя новаторами, что создали для людей новый мир, где те могут стать кем угодно, заниматься чем угодно и где угодно. Его всегда веселило то, как гении в какой-либо области, оказывались крайне глупыми людьми в обычной жизни. Свобода, приключения и веселье? ХА!

Дастриус — это уже один из самых надёжных способов отмыть деньги, которым и он сам активно пользуется. Разработчики не могут получить никаких данных ни об одном пользователе — это один из главных рекламных тезисов игры, обеспечивающей полную анонимность игрока, если у него есть в ней потребность. Его люди делали буквально всё, чтобы спровоцировать разработчиков на жесткий ответ, чтобы заставить их каким-либо образом продемонстрировать свою возможность найти среди уже десятков миллионов своих игроков одного конкретного. Результатом стало понимание: либо они не врут и всё действительно так, либо там сидят такие же фанатичные люди, как и он, которым плевать современную мораль и её законы. Пока ты не пытаешь мешать работе самой игры — делай в ней что захочешь.

Полная анонимность, возможность менять внешность, доступ к огромной массе преимущественно молодых людей у которых ещё не появилось и капли мозгов — да это же рай для любого вербовщика! Ты не просто можешь найти себе людей, ты можешь проверить в ней их способности и даже можешь начать их прямо в ней обучать: удаленных от посторонних глаз мест здесь хватает. Не говоря уже о том, что сама игра и статус в ней сами по себе превратились в ценность, ради которой современные подростки готовы пойти на многое.

Но самое главное, причина по которой сам Йоханн крепко взялся за Дастриус — это абсолютная уверенность в том, что он никогда не умрёт. Этот мир создан искусственно, но он настоящий. Этот недомерок Рокс — тупое животное, не имеющее ни капли собственной силы, мнит себя кем-то значимым и важным, имеющим право втаптывать в грязь других. Точно также как делал мусор, который он так долго и так старательно выгребал из Ямы. Сколько раз самый важный проект в его жизни висел на волоске из-за ошибок такого биомусора… Каждый раз, когда какой-нибудь недомерок решал, что он выше сидящих в камерах и начинал нарушать правила, написанные кровью его предшественников, его воспитанники этим пользовались и показывали кто действительно имеет силу.

Немногие после такой ошибки проживали достаточно долго, чтобы он лично смог их казнить. Глядя на Рокса, он видел такое же недоразумение в человеческом обличье: не имеющие ни мозгов, чтобы увидеть картину целиком, ни реальных навыков. Всё, что у него есть — ненормальная жестокость и не подкрепленная ничем самоуверенность, тающая как лёд в пустыне, стоит хозяину, обладателю реальной силы, дёрнуть за поводок.

Арбитр краем взгляда коснулся Бальтока — тот мгновенно это ощутил и посмотрел на бессмертного в ответ. Этот совсем другой. Он понимает кто такие бессмертные и какую силу они обретут в самом ближайшем будущем, а ещё он достаточно умен, чтобы понять, что Гарро действует не один, а заодно с кем-то. Это его главное отличие от безмозглого Рокса — Еретика прочитать также просто, как и выбросить после использования.

Бальток же ценный инструмент, которым Гарро точно не будет просто так разбрасываться. Один тот факт, что бывший Смертный Меч провёл во Мраке больше времени, чем сам новоявленный Бог Мести и сумел сохранить рассудок говорит о многом. Какого же бога предал Бальток, кажется, не знает даже Гарро. Во время совместных миссий он пробовал, тем или иным способом, вытянуть эту информацию из древнего воина, но тот хорошо знает цену молчания. И что не менее важно, какой бы сущности раньше не принадлежал Бальток, она его не отвергла. Собачка-Рокс, обретя новое тело, стал на полную использовать сущность Гарро, даже не пытаясь полагаться на собственную силу, если у него такая вообще когда-то имелась. Бальток тоже использовал её и часто, но в по-настоящему опасные моменты он пользовался сущностью, контроль над которой пытался когда-то захватить. Именно в эти моменты Бальток раскрывался по-настоящему.

— Так ты говоришь, что можешь предсказать исход любого поединка, Арбитр? — Гарро заинтересовался подобным заявлением.

— Из тех, что могут произойти здесь? — старик отрезал себе ещё кусок и съел, — Вполне.

— Давай проверим.

Бывший король щёлкнул пальцами, и бойцы переместились на трибуну, разочарованные окончанием схватки. Оба желали её продолжения, но страх перед властелином этого места заставлял их умерить свой пыл. В этой форме они всё ровно не могут умереть, поэтому возможность снова ощутить рано или поздно представиться. Вместо них на арену спустились другие.

— Кто победит?

Гарро внимательно следил за лицом Арбитра в этот момент, желая узнать на какие вещи тот обратит внимание перед тем как озвучить вердикт. Старик удивил его ещё раз, бросив на воинов внизу лишь один короткий взгляд:

— Мне не нужно их оценивать, я уже всех их запомнил. Победит клыкастый слева.

— И это весь твой хвалёный ум? Поставить на самого большого? — Рокс хохотнул и повернулся к Гарро, — Победит мелкий справа. Я сотни раз выходил против тех, кто был и выше, и больше. В бою не всегда побеждает грубая сила, — последнее была адресовано Арбитру.

Аргумент, как и сам оппонент в этом споре, был настолько никчемным, что Йоханн