Майкл Муркок - Рунный посох: романы Страница 17

— Дю-Вер, — сказал пилот, закрывая кабину. — Этот город отдали нашим воздушным силам, хотя военные корабли все еще заходят в его гавань.

Вскоре Хокмун заметил в каменной плите круглый люк. Пилот остановился и несколько раз постучал по стальной крышке люка. Это был какой-то условный сигнал. Немного погодя крышка ушла вниз, показалась каменная лестница, они стали спускаться. В люке было темно и мрачно.

Наконец они вышли на мощенную булыжником улицу, которая тянулась между большими квадратными зданиями. Казалось, весь город заполнен солдатами. Здесь можно было встретить пилотов в масках Ворона, матросов с военных кораблей в масках Рыбы или Морской Змеи, пехотинцев и кавалеристов в самых разнообразных масках: Вепря, Волка, Черепа, Богомола, Быка, Собаки, Козла и многих других. Мечи били по закованным в латы ногам, ударялись друг о друга огненные копья, и повсюду слышался звон боевых доспехов.

Пробираясь через толпу, Хокмун сначала не мог понять: почему перед ним все расступаются, но потом вспомнил, что на нем доспехи барона Мелиадуса.

У ворот города Хокмуна уже ждала приготовленная для него лошадь. К ее седлу были приторочены туго набитые сумки. Герцога заранее предупредили какой дорогой ему надлежит ехать. Он вскочил в седло и направился к морю.

Скоро облака рассеялись, пропуская солнечный свет, и Дориан Хокмун впервые увидел Серебряный мост. Мост, прекрасный и такой хрупкий на вид, сверкал на солнце и изящной дугой исчезал за горизонтом. В ширину он имел почти четверть мили. Ограждением служили сложные переплетения тонких серебряных тросов, поддерживаемые многочисленными пилонами.

На мосту царило оживленное движение. Хокмун видел кареты лордов, настолько изысканные, что трудно было поверить в то, что они могут двигаться; эскадроны кавалеристов — лошади были в таких же пышных и красивых доспехах, как всадники; батальоны пехоты, марширующие с невероятной четкостью; торговые караваны; вьючных животных, нагруженных тюками со всевозможными товарами — здесь были меха, шелка, фрукты, овощи, сундуки со всяческим скарбом, канделябры, подсвечники, кровати, мебельные гарнитуры и многое другое. И почти все из этого, как догадался Хокмун, было награблено в странах, завоеванных армиями Темной Империи.

Он видел также и военную технику — машины из железа и меди, некоторые из них были оснащены страшными, напоминающими птичьи клювы острыми шипами для разрушения стен, другие — вышками для ведения осады, третьи — длинными балками для метания ядер и камней. Рядом с машинами, в масках Крота, Барсука и Хорька, шли их создатели — инженеры темной Империи. Своим могучим телосложением и большими руками они походили на собственные детища. Но в сравнении с величием Серебряного моста, который как и орнитоптеры считался одной из главных причин столь стремительных побед Гранбретании, все они казались крошечными муравьями.

Страже, стоящей у моста, было приказано пропустить Хокмуна, и герцог беспрепятственно въехал на вибрирующий от движения транспорта мост. Копыта лошади звонко загрохотали по металлу. Мост, если смотреть на него вблизи, несколько терял в своем великолепии. Проезжая часть его была покрыта выбоинами и царапинами, то тут, то там можно было видеть кучки лошадиного навоза, грязное тряпье, солому и прочий мусор. Конечно, невозможно было поддерживать столь оживленную магистраль в идеальной чистоте, но так или иначе загаженный мост символизировал в какой-то мере истинный дух этой странной цивилизации, называемой Гранбретания.

Хокмун перебрался по Серебряному мосту на другой берег и направился в глубь материка к недавно павшему под натиском имперской мощи Хрустальному городу Пари, где он собирался немного отдохнуть.

Но до Хрустального города — день езды, и поэтому он решил не останавливаться в Карли — в ближайшем от моста городе, а найти какую-нибудь деревню и заночевать там, а утром отправиться дальше. Уже близился вечер, когда он въехал в небольшую деревню с милыми аккуратными домиками и садами. Повсюду были видны следы недавнего сражения, вокруг стояла тревожная тишина. Хокмун добрался до постоялого двора и, увидев, что двери закрыты, спешился и забарабанил по ним кулаком. Прошло несколько минут, прежде чем заскрипел засов и показалось детское личико. Увидев маску Волка, ребенок испугался. Он неохотно распахнул двери и впустил Хокмуна. Войдя в дом, Хокмун снял маску и попытался улыбнуться, стараясь успокоить ребенка, но, так как он уже позабыл, как это делается, улыбка вышла несколько натянутой. Мальчик, кажется, принял его гримасу за знак недовольства и отпрянул, словно ожидая удара.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — сказал Хокмун. — Ты только присмотри за моей лошадью, приготовь постель и дай мне чего-нибудь поесть. На рассвете я уеду.

— Господин, у нас есть только самая простая пища, — пробормотал мальчик, немного успокоившись.

За годы бесконечных войн люди в Европе уже привыкли ко всему, и нашествие гранбретанцев, в сущности, не было для них чем-то новым. Но неожиданной была свирепость гранбретанцев, и было совершенно ясно, что ребенок боится и ненавидит Хокмуна, не ожидая от него даже обычной справедливости.

— Я неприхотлив. Принеси хоть что-нибудь. Мне лишь нужно утолить голод и немного поспать.

— Господин, у нас все забрали. Если мы…

Хокмун прервал его жестом.

— Меня это не интересует, мальчик. Я жду.

Он обвел взглядом комнату и заметил в углу двух стариков, которые что-то пили из больших кружек. Они старательно избегали его взгляда. Он подошел к маленькому столику в центре зала и, сняв плащ и рукавицы, тяжело опустился на стоящий рядом стул.

Маску Волка он положил на пол возле ножки стула, что было довольно необычно для лорда Темной Империи. Он заметил, что один из мужчин с некоторым удивлением смотрит на него. Потом они начали шептаться, и Хокмун понял, что они увидели Черный Камень. Мальчик принес кружку жидкого эля и несколько жалких кусочков жареной свинины. Похоже, что ничего лучшего у них действительно не было. Поужинав, Хокмун попросил, чтобы ему показали комнату. Оставшись один, он снял доспехи, умылся, забрался под грубые простыни и вскоре крепко заснул.

Ночью он почему-то проснулся и, не совсем понимая, что делает, вылез из постели и выглянул в окно. Ему показалось, что в лунном свете он увидел темную фигуру всадника. Это был воин, с ног до головы закованный в латы; забрало шлема закрывало его лицо. Хокмун был уверен, что заметил блеск золота и что-то черное на латах незнакомца. Затем воин повернул коня и исчез.

Чувствуя что-то неладное, Хокмун вернулся в постель. Он снова уснул, так же крепко, как и прежде, а утром никак не мог решить, приснился ему воин или нет. Со времени своего пленения Хокмун ни разу не видел снов. Какие-то слабые ростки любопытства заставили его слегка задуматься, пока он одевался, но он быстро все забыл и, спустившись в зал, попросил завтрак.