Роберт Говард - Чёрные колдуны Страница 17

— Да падет на них проклятие Изиля! — выдохнул Хемса окровавленным ртом. — Иди, я умираю… Подожди… возьми это…

Невероятным усилием слабеющей воли он приподнял искалеченную руку и стал что-то искать под лохмотьями. Конан склонился над умирающим и помог ему снять с окровавленного тела странно поблескивающий пояс.

— В пути держись золотой жилы, — бормотал Хемса едва слышно, так что киммерийцу пришлось присесть рядом, чтобы не пропустить ни слова. — Носи мой подарок. Я получил пояс от стигийского жреца… Он должен помочь, хотя меня и подвел… Шар с четырьмя плодами…

Голос мага прервался, и киммериец потряс его за плечи. Хемса широко открыл глаза и сказал внятно:

— Разбей хрустальный шар с четырьмя плодами граната. Берегись превращений владыки. Прощай, ухожу к Джитаре… айе, йа Скелос йар!

И с этими непонятными словами на устах он умер.

Сняв с плеча плащ, Конан накрыл им мертвеца. Потом взглянул на подарок Хемсы. Киммериец повидал немало поясов, сплетенных из конских волос, но этот был сделан явно из черных женских прядей. В плотных сплетениях поблескивали необычные драгоценные камешки, неизвестные варвару. Пряжка была сделана в форме клиновидной змеиной головы, покрытой мелкими золотыми чешуйками.

Странная то была вещь, странная и жуткая. Конан замахнулся было, намереваясь швырнуть ее подальше в пропасть, но, немного подумав, решительно застегнул на бедрах, пряча странный дар Хемсы под широким бакарийским поясом, с которым никогда не расставался. Потом вскочил в седло и осторожно поехал дальше.

Карниз, по которому ступал вороной, круто забирал вверх. Солнце уже коснулось дальних вершин, и длинные тени гор опустились на ущелье, словно крылья гигантской птицы. Небо над скалами потемнело, камни, нагретые за день, быстро остывали, от них веяло теперь холодом.

Конан уже приближался к вершине скалы, когда впереди за поворотом тропы раздался стук множества подков. При всем желании киммериец не смог бы развернуть жеребца на узком карнизе, поэтому он решительно двинул коня вперед, обогнул выступ и оказался на широкой каменистой площадке, на которую, одновременно с ним, выезжал отряд всадников. Раздались их предостерегающие крики, но мощный жеребец киммерийца уже прижал к скале испуганного коня, на котором ехал впереди своих людей человек в богатых одеждах. Он выхватил кинжал, но Конан легко перехватил его руку, пристально вглядываясь в лицо наездника.

— Керим Шах! — удивленно воскликнул он.

Туранец не сопротивлялся. Его конь жалобно пофыркивал, прижатый к скале мощным крупом вороного жеребца, а рука киммерийца крепко сжимала запястье вельможи. За спиной Керим Шаха Конан разглядел отряд иракзаев на тощих лошадках, место которым было скорее на живодерне, чем на горных кручах. Иракзаи держали в руках луки, но стрелять не спешили, опасаясь задеть своего господина.

— Где Деви? — спросил Керим Шах.

— А тебе что за дело, туранский прихвостень? — мрачно отвечал Конан. — Вопросы буду задавать я. Как ты попал сюда?

— Я в твоих руках, — сказал Керим Шах примирительно. — Можешь отпустить мою руку.

Он убрал в ножны оружие, в то время как Конан держал ладонь на рукояти засунутого за пояс кинжала, готовый в любой момент пустить его в ход. Он знал, что пока предводитель иракзаев находится на расстоянии удара, его люди предпочтут вести себя спокойно.

— Я ехал с горцами на север, когда мы попали в засаду на перевале Шализах, — принялся рассказывать вельможа. — Многие мои воины были убиты, остальных преследовали, словно диких зверей. Когда мы оторвались от погони, свернули на запад, к перевалу Амир Жехун, а сегодня утром наткнулись на едва бредущего невесть куда вазула. Я дал ему глоток вина, намереваясь расспросить, но вскоре понял, что этот человек совсем спятил. Впрочем, из его невнятного бреда удалось кое-что узнать. Он сказал, что один уцелел из всей банды, пустившейся в погоню за афгулом, убившим их вождя в селении Курум. Еще он сказал, что с афгулом была пленная вендийка. Потом понес какую-то ахинею о сбитом конем беглецов незнакомце в зеленом тюрбане, который восстал и уничтожил его соплеменников. Как именно, я не понял. Вазул бормотал что-то насчет мошкары, сгоревшей в пламени костра. Как сам уцелел, не помнит. Да это и не важно — он прожил совсем недолго. И все же сказал достаточно, чтобы я смог понять, что Конан из Гхора был в Куруме со своей высокородной пленницей. Позже в горах мы встретили голую галзайку с бурдюком воды. Воистину, эти горянки не знают стыда! Ее разглядывали двадцать мужчин, а она спокойно рассказывала, что одежду у нее забрал здоровяк-афгул и отдал ее некой вендийке. Бесстыдница утверждала, что ты поехал на запад.

Керим Шах не счел нужным упомянуть, что когда враждебно настроенные горцы перекрыли ему дорогу, он ехал на условленную встречу с отрядом туранской конницы. Путь, ведущий в долину Гурашах через перевал Шализах, был длиннее, чем дорога через перевал Амир Жехун, но эта последняя пересекала земли афгулов, которых Керим Шах предпочитал избегать, во всяком случае до подхода туранской армии. Он знал, что перевал Шализах охраняется горцами и все же предпочел возможную стычку с ними встрече с воинственными афгулами, которые всегда передвигались многочисленными отрядами. Пробившись через засаду и уйдя от погони, Керим Шах продолжал двигаться к долине Гурашах, пока весть о том, что Конан со своей пленницей еще не достигли Афгулистана, не склонила его к мысли повернуть на юг и предпринять дерзкий поход в глубь гор в надежде найти киммерийца.

— Может быть, все же скажешь, где Деви? — завершил вопросом свой рассказ Керим Шах, многозначительно оглядываясь через плечо. — У меня все же военное преимущество…

— Пусть только хоть один из твоих псов дотронется до колчана, и я швырну тебя в пропасть, — пообещал Конан. — А если они все же будут настолько глупы, чтобы убить меня, то проживут недолго. За мной гонятся пятьсот афгулов, и если они лишатся удовольствия поймать меня, то изрежут твоих людей на куски, а с тебя, мертвого или живого, сдерут кожу и повесят сушиться на тамариск.

Конан расхохотался над своей удачной шуткой, представив эту картину. Потом, посерьезнев, добавил:

— Деви со мной нет. Она попала в руки Черных Колдунов Имша.

— О Турум! — негромко воскликнул Керим Шах, впервые теряя свою невозмутимость. — Хемса…

— Хемса подох, — сказал Конан. — Его прежние господа прокатили его на каменной лавине прямиком в преисподнюю. Откуда он неведомо как выбрался. Похож был на отбивную котлету и умер на моих глазах. Знаешь, я с радостью прикончил бы и тебя, но сейчас нет времени. Извини, спешу добраться до вороньего гнезда на вершине Имша.