Рутея - Андрей Валерьевич Скоробогатов Страница 18

Разве что с планеты.

— Сферобайк с ружьём вынесу я, — отозвался полковник. — Их придётся выбросить. Сумку заберём.

— Чёрт, ну можно хоть пожрать? — не выдержал я. — Там в холодильнике есть колбаса…

— Радик, освободи ему одну руку и дай ему концентрат. Ты точно не виделся с квартирантом или кем-то ещё из знакомых?

— Нет, — сказал я, умолчав про сообщение в сети и поход в магазин. Жадно набросился на протянутые маслянистые таблетки. Последний раз я ел такую гадость, кажется, только в армии. — Что будет с Леонидом?

— Его выселят, мы будем за ним следить. Если не будет суетиться, оставим в живых, если что-то заподозрит… Сам понимаешь. А теперь полезай в мешок. Да, я забыл представиться — меня зовут Майк. Майк Фарвоздин.

Он наклонился над мешком и застегнул пластиковую молнию почти до самого конца, оставив узкую дырочку для воздуха где-то над лбом. Стало темно. Какое-то время я слышал разные звуки, чувствовал, как меня подняли и понесли из квартиры по лестнице, но скоро я не выдержал и погрузился в сон.

Кто-то очень мудрый давно сказал, что лучший способ выйти из сложной ситуации — уснуть.

Глава 5

Монастырь

Проснувшись, я обнаружил себя полусидящим на заднем кресле сферолёта. Мешок был расстёгнут до груди, но руки всё ещё были не свободны — видимо, меня передвинули во время полёта. Огляделся — я сидел в семиместном сферолёте марки «Алконост». Новая модель, очень дорогая, почти военная — такие оборудованы реактивными компенсаторами, поэтому рекреации практически не ощутимы. Только душно очень. Спереди в центральном кресле сидел Радик, по бокам — его напарник, чьё имя я так и не спросил, и Майк. Судя по ощущениям, я спал не меньше трёх-четырёх часов.

Снаружи было темно, видимость была почти нулевой. Накрапывал дождь, рассыпаясь двумя веерами на пути сферолёта, а над приборной панелью горела навигационная карта местности. Мы двигались на низкой высоте над степью, вдалеке от оживлённых трасс. Впереди виднелись какие-то горы — какие, я понял не сразу, но точно не Новоуралье.

— Я проснулся. Может, расстегнёте уже этот мешок и расскажете, куда мы летим?

Майк обернулся и дал знак. Сидящий слева от пилота поднялся, прошёл между сиденьями и помог мне освободиться. У него был некрасивый, плохо залеченный ожог на шее, видимо, от импульсника. Лицо его мне показалось знакомым.

— Как тебя звать? — спросил я, разминая ладони.

— Артур.

Я вспомнил, где я видел Артура раньше — он был одним из репортёров, снимавших меня на ферме после налёта Стояна и его подельников.

— Мы везём тебя на перешеек, — отозвался Майк. — На нашу базу. Там мы обрисуем ход дел и отправим к месту работы.

— Куда?

— В восточные субдиректории.

Дальше летели молча. Летели долго — ещё часа два.

А я сидел и думал. На душе было паршиво. Не столько от мыслей о своей судьбе и о том, какими паршивыми вещами мне предстоит вскоре заниматься, сколько от чувства, что всё пошло не по плану. Наперекосяк. Думал и о матери, о немногочисленных друзьях и родственниках, которые теперь будут думать, что я погиб. О Леониде, который может наделать глупостей и умереть по-настоящему.

Успокаивала мысль о том, что я от пути практически не отклонился — меня собираются отправить как раз туда, куда я и хотел направиться самостоятельно. Более того, нахождение в синдикате, причём в его верхушке, открывает новые возможности. Возможно, здесь что-то знают про таинственные исчезновения людей, и мне удастся разгадать тот таинственный список. Только удастся ли потом оттуда уйти во владения мрисса? И оправдает ли цель средства?

Дождь вскоре кончился, за тучами показался Лунар — крупнейший спутник Рутеи, ярко-жёлтый, как яичница. Есть ещё крохотная Сонора, которая вращается на более далёкой орбите и которую сложнее заметить невооружённым глазом. Земная Луна крупнее Лунара, но её орбита дальше, из-за чего круг нашего спутника кажется крупнее. В детстве мне рассказывали страшные байки про то, что на спутниках есть земные базы, с которых в любой момент могут прилететь ракеты со страшным древним оружием, уничтожающим всё живое. Никто не знал, есть ли сейчас, в эпоху развитого сферотранспорта, какие-то колонии на спутниках.

Может, спецслужбам и действительно было известно чуть больше, чем нам, простым смертным, но я никогда не интересовался этим. К тому же, сейчас волновало совсем другое.

Мы свернули и полетели южнее, к побережью перешейка.

— База в Дальноморске? — прервал я молчание.

— В пятидесяти километрах, — ответил Радик, обернулся и зачем-то принюхался. — На побережье. В обители обезьяньих раскольников.

Я мысленно выругался. Не люблю монастыри. Ещё до Александрита-пять мне приходилось работать несколько месяцев в одном из храмовых комплексов секты Четвёртой Планеты. Это было жуткое заведение — адепты верили в существование на планете Скрадо, следующей за Дарзитом, расы великанов-полубогов. Якобы, они уже уничтожили жизнь на Земле, следят за нами из космоса и готовы устроить кровавый апокалипсис в случае, если люди не перестанут употреблять мясо зверей и пить спиртное. Сферотранспорт они также почитали изобретением «от лукавого» и пользовались исключительно электровозами, которые из-за ветхости ломались если не ежедневно, то с завидным постоянством. Я сбежал оттуда через два месяца, устав от вегетарианской пищи и жестоких правил.

Про обезьяньих раскольников я знал не так много. Слышал, что они откололись от единой церкви креационистов, заявив о том, что на Рутее была допущена ошибка в божьем промысле. Высшей формой жизни стали не приматы, как на Земле, а амфибии — мрисса. По мнению сектантов, обезьян следует довести до разумного состояния самостоятельно и вывести новую расу, которая придёт на смену людям и мрисса.

Тонкостей я не знал и встречи с адептами, прямо скажем, опасался. Не люблю фанатиков, особенно связанных с синдикатами.

Впрочем — в моём ли положении чего-то бояться? На тот момент казалось, что худшее уже произошло.

Мы зашли на посадку настолько быстро и неожиданно, что я не успел рассмотреть храмовый комплекс как следует.

— Помалкивай, — посоветовал Майк, выбираясь из сферолёта. — Среди монахов осведомлены не все. Сейчас поешь и ляжешь спать, займёмся тобой с утра.

Мы сели на внутреннем дворе, с трёх сторон возвышались белоснежные каменные стены с башнями, с третьей был невысокий забор. У одной из стен была решётчатая секция, за которой виднелись десятки светящихся глаз и слышались приглушённые