Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник) Страница 18

– Ясно. Для вящей прочности и непроницаемости.

– Совершенно верно. Перейдем к шлему. Видишь, он прикреплен к воротнику, но его можно легко откинуть. Вот так.

Быков заглянул внутрь шлема. Так и есть! Блестящий, словно никелированный снаружи, колпак оказался совершенно прозрачным, если смотреть сквозь него изнутри.

– Что за чертовщина?

– Спектролит, особый вид пластмассы,  –  сказал Дауге.  –  Неплохо придумано, правда? Обеспечивает полный круговой обзор.  –  Он сел рядом с Быковым на пол и постучал пальцем по шлему.  –  Разумеется, здесь подошли бы и другие прозрачные вещества, но у спектролита есть несколько совершенно неоценимых преимуществ. Во-первых, он определенным образом поляризует свет, поэтому в темноте или в сумерках сквозь него можно смотреть на сильный источник света в упор и видеть все. Свет не ослепит тебя. Затем, спектролит пропускает только видимые лучи спектра. Ультрафиолет и тепловые лучи им либо поглощаются, либо отражаются полностью. Также и рентгеновские и гамма-лучи. В-третьих… в общем, великое дело свершил Краюхин.

– А это что? Ага… мембрана.

– Это дуга с наушниками. Чрезвычайно чувствительная мембрана для радиоприема, а дуга служит амортизатором… на случай, если ты сверзишься откуда-нибудь вниз макушкой. Тут же и микрофон с передатчиком и питанием на полупроводниках.

– Ясно.

– Весь костюм звуконепроницаем. Для того чтобы можно было слышать звуки извне, здесь есть приспособление. Его можно отрегулировать в соответствии с плотностью окружающей атмосферы. Сейчас оно настроено на наше обычное атмосферное давление.

– Ясно.

– Превосходно! Теоретическая часть как будто закончена. Теперь надень-ка его, Алексей… Погоди, не так. Влезай в него ногами через вырез шеи. А теперь прикрепи шлем.

Несколько раз заставил он Быкова снимать и надевать спецкостюм, закреплять и снимать шлем, выполнять в спецкостюме всевозможные гимнастические упражнения. Наконец, когда Быков взмок и готов был заговорить прочувствованными словами, Дауге сжалился:

– Хорошо, довольно с тебя. Раздевайся. Обрати внимание еще вот на что, Алексей. Здесь на поясе  –  гнезда для термосов с какао, бульоном, освежающими напитками. От них в шлем будут поданы трубки. Кислородные приборы и поглотители углекислоты крепятся на спине. Вот они. Обрати внимание  –  терморегулятор: на случай холода можно включить отопление. Видишь красную кнопку? Белая кнопка  –  охладительная система. Здесь  –  дозиметр. Да, и еще… Костюм оборудован великолепным устройством  –  кислородным фильтром. Если в самой ядовитой атмосфере есть хотя бы пять процентов кислорода, фильтр пропустит этот кислород в шлем. Никакие другие газы через фильтр не пройдут…

Быков выбрался из костюма и еще раз внимательно рассмотрел его.

– А излучения? Предохраняет он от излучений?

– Разумеется. В этом отношении силикет незаменим.

– Как «абсолютный отражатель» фотонного реактора?

Он вытер со лба пот и уселся рядом с Дауге. Тот сказал:

– «Абсолютный отражатель» тверд и хрупок. Как материал для комбинезона он не годен. Силикет достаточно надежен. Например, сегодня утром мы  –  Краюхин, Володя и я  –  час просидели в костюмах в «могильнике».

– Что ты говоришь!

– Серьезно. Температура около двухсот градусов, альфа-излучение, гамма-лучи и все такое прочее. И тем не менее великолепно держит. Жарковато, разумеется, немного…

Быков удивлялся, хлопал себя по коленкам. В дверь постучали.

Вошел Краюхин. Быков придвинул ему кресло.

– Нет, садиться не буду,  –  сказал Краюхин.  –  Пора, так сказать, идти отдыхать. Как у вас со спецкостюмом, товарищ Быков? Освоились?

– Так точно.

– Вполне освоился,  –  подтвердил Дауге.

– Надо бы вас в нем потренировать, конечно, но некогда все, некогда…

Краюхин взялся было за ручку двери, но снова отпустил ее:

– Самое главное забыл. Завтра, товарищ Быков, отправляйтесь с утра к гаражу и возвращайтесь сюда на «Мальчике».

– Слушаюсь,  –  сипло проговорил Быков.

– Поедем на полигон. Покажете нам, на что способна эта машина.

– Слушаюсь.

– Покойной ночи…

Краюхин вышел. Быков вздохнул и тоже стал прощаться. У двери он задержал руку Иоганыча в своей и сказал тихо:

– Я… того… слыхал, что письмо к тебе пришло. Нехорошее письмо.

Дауге молчал.

– Я это к тому, что… в общем, если я тебе буду нужен…

– Ладно…  –  Иоганыч усмехнулся невесело и подтолкнул Алексея Петровича к выходу.  –  Вот насели… утешители, черти бы вас побрали!..

– Ты не обижайся…

– Да нет, ничего. Ступай.

– Спокойной ночи.

– Еще ты дремлешь, друг прелестный?  –  пропел утром Дауге, стягивая с Быкова одеяло.  –  Пора, красавица, проснись!

– Не мешай!  –  буркнул Быков и повернулся к стене, сладко чмокая и поджимая колени к подбородку.

– Вечор  –  ты помнишь?  –  вьюга злилась… а сейчас уже семь часов и внизу тебя ждет машина.

– Не… Что? Ах, дьявол!

Дауге едва успел посторониться. Быков прыгнул к стулу и схватился за одежду.

– Погоди, Алексей, а зарядка?

– Отставить! Как погода?

Дауге поднял штору:

– Изумительная! Ни облачка. Тебе везет, Алексей. Но тебе же и влетит от Ермакова!

– За что?  –  осведомился Быков, застегивая рубашку.

– За то, что уходишь без зарядки.

– Ничего, пусть влетит. Ну, я побежал.

– Завтрак?

– Потом, потом…

– Выпей хоть молока с хлебом, чудак! Ермаков снимет тебя с испытаний.

– А, черт…

В столовой Быков торопливо проглотил кружку молока, сунул в карман несколько черных сухарей и кинулся к выходу.

– Счастливого пути!  –  Дауге, сунув руки в карманы, посмотрел с крыльца вслед удалявшейся машине, зевнул и вернулся в дом.

К удивлению Быкова, появление огромного «Мальчика» на улицах города не вызвало у жителей особого интереса. Прохожие довольно равнодушно оглядывались на транспортер, иногда останавливались, чтобы присмотреться внимательно,  –  и только. По-видимому, технические новинки не были здесь редкостью. Быков остановил «Мальчика» перед гостиницей и отправился доложить Краюхину. В коридоре он столкнулся с Ермаковым.

– Приехали? Очень хорошо…  –  Серые пристальные глаза командира внимательно оглядели инженера с головы до ног.  –  Нехорошо то, что вы нарушили режим.

– Я…

– С лучшими намерениями, понимаю. Но через полтора-два часа вам предстоит перенести очень большое напряжение, и сегодняшнее нарушение может дорого обойтись. Не только вам.

Он помолчал, затем добавил:

– Если бы не ваше удивительное здоровье, я бы настаивал на том, чтобы отложить испытательный пробег.