Серая Тень - Александр Цыганов Страница 2

– Да не помню я, Егорушка, – дрожащим голосом произнёс Кузьма Иванович, – помню – бежал и вот уже лежу на крыше. А как попал туда – не помню. Неет, пошёл я к бабке Акулине, этакие переживания срочно лечить надыть! – И, вытащив из дыры свою фуфайку, он нетвёрдой походкой пошёл по улице.

Бабка Акулина славилась на всю округу своим самогоном, который она гнала неизвестно из чего и что она туда добавляла – не говорила никому. Но пился он как ключевая водица, а наутро – никакого похмелья. Жила она в дальнем конце деревни вместе с внуком Сергеем. Родители Сергея погибли в автокатастрофе, когда ему исполнилось четыре года. Серёжа рос тихим мальчиком, мало играл со сверстниками, перечитал все книги в клубной библиотеке, а больше всего любил бродить по окрестным лугам и рощам, сидеть на берегу речки Каменки или ночью лежать в траве на лугу и смотреть в звёздное небою. А несколько недель назад и вовсе что учудил – проснулся под утро с диким криком, перепугав бабку Акулину. Но тут же уснул опять, сославшись на страшный сон. Однако с этой ночи стал и вовсе странным – почти всё время молчал, а взгляд – смотрит вроде тебе в глаза, а, кажется, словно сквозь тебя куда-то вдаль и видит там что-то непонятное.

В это воскресенье с утра пораньше бабку Акулину позвали к соседям лечить поясницу колхозному бухгалтеру. Сергей сидел за столом и завтракал, когда, постучав в дверь, в дом вошёл Кузьма Иванович.

– Здорово, Серёга! – Кузьма Иванович уже немного оправился после пережитого стресса, надел сапоги. но фуфайку всё ещё нёс в руках, – А бабка Акулина – то где?

– К соседям ушла.

– Мне бы это…подлечится бы малость. Может, ты продашь, а? А то ждать невмоготу.

Сергей молча встал из-за стола и вышел в соседнюю комнату. Подойдя к шкафчику, где бабка хранила бутылки с самогоном, он открыл дверцу и вдруг замер – словно что-то щёлкнуло в его голове. Медленно повернув голову, посмотрел в окно. Не глядя, взял бутылку и так же медленно перевёл взгляд на неё. Внезапно глаза его загорелись ярким светом, из них выскочила искра белого цвета и, растекшись по бутылке, растворилась в ней. Закрыв дверцу шкафа, Сергей вышел в кухню, опустив глаза, и поставил бутылку на стол.

– Вот спасибо, Серёга, – засуетился Кузьма Иванович, кладя деньги на стол и пряча бутылку в карман фуфайки, которую уже успел надеть на себя.

– А зачем это ты, дядька Кузьма, на ферму – то полез, а? – спросил его Сергей, подняв голову. В глазах его всё ещё полыхал белый огонь.

– Чего-о? Э, чего, чего ты, парень… – Кузьма Иванович посмотрел на него, побледнел, попятился к двери и вылетел на улицу.

Сергей стоял посреди кухни, тяжело дыша. Белый огонь в его глазах медленно угасал, пот градом катился по лицу. Открылась дверь и вошла бабка Акулина.

– Чего это Кузьма от нас вылетел, будто черти за ним гнались? – спросила она и тут заметила Сергея, – Что с тобой, Серёженька? Ох, который раз говорю тебе, съездил бы в город, показался бы врачу, а, Серёженька?!

– Ладно, – буркнул в ответ Сергей, вытер пот, допил молоко и вышел на улицу, сказав уже в дверях, – А только дядька Кузьма пить больше не будет.

Он отправился на Каменку. Речка около деревни была широкой и довольно глубокой – у дальнего берега. Сразу за Антоновкой была песчаная коса, где любил купаться и млад, и стар – здесь почти почти всегда было людно и шумно – кто-то купался, кто-то просто загорал. Но Сергей шёл не туда. Примерно в трёх километрах от деревни берег Каменки был обрывистым и напротив лесочка, подступавшего к берегу, в обрыве образовалась небольшая пещерка. Туда-то и направлялся Сергей. Он обнаружил её ещё в детстве, немного благоустроил – натаскал сена, дров и стал проводить здесь бОльшую часть своего свободного времени.

Дорога к леску и пещерке проходила мимо колхозных лугов. Ласково грело солнце, в небе звенели жаворонки, воздух гудел от собирающих нектар пчёл, где-то перекликались перепёлки, обалденно пахло скошенной травой. Сергей остановился и закрыл глаза – было хорошо и приятно просто постоять с закрытыми глазами, подставив лицо солнечным лучам, и вдыхатьароматы трав. Всё вокруг тоже радовалось солнечному дню, теплу, ветру и даже тому, что и он, Серёга Антонов, стоит тут вместе с ними. Серёжу наполнило непередаваемое ощущение свобды и вдруг он почувствовал, что ноги егоотрываются от земли. Испуганно открыв глаза. посмотрел вниз – между ним и дорогой было свободное пространство – он висел в воздухе. Дико заорав, он свалился вниз с метровой высоты, больно ударившись пятой точкой о землю.

_А? Что? Кто? Фу ты, ёхарный бабай, Серёга, ты, что ли? Чего орёшь, как оглашенный? _ из травы вскочил, спросонья озираясь по сторонам, высокий черноволосый парень в фиолетовой футболке и чёрных шортах по колено. Это был Стас, который, несмотря на свои шестнадцать лет, прослыл уже самым большим лентяем и матершинником в деревне. В этом он мог заткнуть за пояс даже бригадира комбайнёров Ивана Ильича, который во время жатвы или сева отпускал такие такие трёхэтажные маты по поводу…да по любому поводу, что уши сворачивались в трубочку даже у его дворовой собаки Альмы – кавказской овчарки. которую он привёз щенком, возвращаясь из Афгана.

– Так чего ты орал-то? – снова спросил он Сергея.

– Да так, ничего, – ответил Сергей. всё ещё сидя на земле и потирая ушибленное место, – Шёл, задумался. а тут ужик через дорогу прямо перед ногами – шмыг. Я и испугался. А ты…ты ничего не видел?

– А чего я должен был видеть? Ужика? Спал я лежал, ответил Стас, потягиваясь и потирая глаза руками, нет, ты прикинь, воскресенье, пять утра, а мать будит – иди, корову покорми, дров для бани наколи. Я ей – очумела, что ли? – а она меня водой из ведра. Ну я и чухнул сюда. Да ну их на хрен! А ты куда идёшь?

– Да вот, бабка послала – травки кое-какой пособирать – бухгалтерша заболела.

– А-а, ну иди, иди, а я ещё посплю, – и Стас снова рухнул в траву.

Серёга облегчённо вздохнул: «Не видел ничего. Вот и хорошо!», встал и чуть ли не бегом направился к своей пещерке.

Что с ним происходило, Сергей никак не мог понять. Началось Всё с той ночи несколько недель назад. Ему приснился чудесный сон – он будто перенёсся сквозь время и пространство в какой-то другой мир. Он летел над фиолетовыми деревьями с заострёнными листьями, над зарослями высоких бордовых цветов. В воздухе порхали огромные разноцветные бабочки, а леса фиолетовых