Вспышка. Том 1, 2 (СИ) - Хорс Игорь Страница 2

— А ты что, не видишь? Это скорее что-то, созданное человеком.

— Или не человеком? — осторожно предположил я. — Ведь он прилетел из космоса, а рядом не было ни одного самолета. — И в этот момент я немного испугался собственного предположения, так легкомысленно озвученного.

— Или это осколок какого-нибудь спутника, какой-то ступени корабля? — попытался найти Глеб более реалистичное объяснение.

— Но ведь тогда это было бы каким-то металлическим куском, бесформенным.

— Ну, — сказал Глеб, — он пока летел, округлился, пролетая через атмосферу.

— Я что-то не припомню, чтобы в жилой местности падали осколки кораблей. Их запускают как раз с таким расчетом, чтобы обломки и все эти ступени падали где-то в степях, лесах или в море.

Глеб развел руками, мол, а что же еще? Тут я не выдержал, хлопнул его по плечу:

— Ты же прекрасно видишь, что он не похож на обломок! Он круглый, стеклянный и… какой-то живой!

Мы сидим еще несколько секунд или минут, загипнотизированные игрой цвета шарика. Потом я, не отрывая взгляда, нашарил рукой веточку и потыкал в этот шар. Посмотрел на кончик.

— Камень… э, шар, — сказал я, — твердый и не горячий.

Словно под гипнозом моя рука протянулась к шарику. Глеб тут же меня одернул:

— Стой! — вскочил на ноги. — Я сбегаю за перчатками в машину, а то… мало ли что!

Пока он бегал, я большим усилием воли давил желание взять это нечто голыми руками. И в последний миг, когда моя воля почти иссякла, подбежал Глеб. Присел рядом, протянул руку в перчатке и двумя пальцами поднял шарик.

— Он и правда совсем не горячий! — сказал Глеб. — Даже наоборот.

— Наоборот — это что, холодный?

— И очень тяжелый, будто чугунный.

Мне тоже захотелось подержать его в руках.

— Дай мне одну перчатку, — сказал я.

Он протянул мне свободную руку, я стал стягивать перчатку. В этот момент по трассе проезжала какая-то машина, я на долю секунды отвлекся, повернув голову, и в этот момент все вокруг вспыхнуло.

Вспышка была настолько яркая, что кусты, стоящие за десять метров от нас, отбросили на секунду черные густые тени.

— Черт! — кричит Глеб, рефлекторно откидывает шарик, валится назад, закрывая глаза руками. — Как больно! Черт!

— Что случилось? — спрашиваю я, тряся его за плечо. — Что ты сделал?

— Да ничего я не делал! Он просто взорвался! Блин, глаза сейчас лопнут! Я ничего не вижу!

Я вскочил на ноги.

— Сейчас, я принесу воды! Лежи, не дергайся!

Я побежал к машине, слыша затихающие стоны и ругань Глеба за спиной. Вырвал из подстаканника бутылку минералки и, взрыхляя гравий, помчался обратно.

— Вот! Держи! — крикнул я, падая рядом с Глебом. — Промой глаза! Ну!

Но Глеб молчал и не двигался.

Я потряс его за плечо.

— Глеб! Глеб, твою мать!

Он лежал как набитая песком огромная кукла, болтался от моих дерганий, но никак не реагировал. Даже странно видеть подкачанного мускулистого здоровяка в таком разваленном состоянии. Я повернул его лицом к себе, глаза были закрыты, но веки покраснели и вспухли.

Потрогал пульс на шее — артерия мощно и ритмично толкала кровь. Значит, живой. Только потерял сознание. Только этого не хватало.

В лесу тихо и осторожно прокричала птица, за ней другая, через минуту лес наполнился привычной птичьей болтовней. Все встало на свои места. Кроме Глеба. Он продолжал лежать в позе зародыша и мерно дышать, словно заснул.

До машины я его не дотащу, да и стоит ли? Мало ли что с ним. Надо вызывать скорую.

Я вскочил на ноги, нашарил в кармане телефон, набрал 103, на пятый гудок сонный хрипловатый голос пробурчал:

— Скорая, слушаю.

— Срочно! — прокричал я в трубку. — Человеку плохо!

— Не кричите Вы так! Что за человек? Фамилия, адрес, кто звонит?

— Человек, э-э, мой друг, Глеб Громов, мы в, э-э, аварию попали на въезде в город со стороны Перми! Быстрее!

— Что с ним? — спокойно продолжал хрипловатый женский голос.

— Сознание потерял! Скорее!

— Травмы какие-то есть?

— Нет!

— Кровотечения нет?

— Нет, господи! Не знаю! Ну снаружи не видно ничего такого…

— Хорошо. Ваша фамилия?

— Да, Черт! — выругался я.

— Я не поняла, повторите фамилию…

— Я — Краснов Никита Александрович! Записали?

— Да… секундочку…Алексеевич?

— Александрович! Черт! Человеку плохо!

— Так, записала. Адрес повторите.

— О, боже мой! Да нет тут адреса! Въезд в город, знак тут с большими бетонными буквами «Угорск». Поворот еще на Уральский! Мы рядом с ним!

— Хорошо, я поняла. Значит… улица Карла Либкнехта. Не волнуйтесь, машина уже выехала. Ждите.

— Ну, спасибо! Наконец-то!

В трубке пошли гудки. Я кинул телефон в карман, склонился к Глебу. Он лежал все в той же позе эмбриона на боку, подтянув колени к животу, легко посапывая, словно спал. Я потряс его за плечо — ноль эмоций. Вырубило конкретно. Я снова поднялся, всмотрелся вниз вдоль пустой улицы. Больница в другом конце города, за прудом, справа от проспекта, сколько они будут оттуда ехать? По пустым улицам ну минут десять-пятнадцать, наверное. Хорошо. Что еще нужно сделать? Я лихорадочно вспоминал приемы первой помощи, в том числе при потере сознания. Да, нужно, чтобы человек лежал на боку, чтобы рвотные массы не попали в дыхательные пути — вспомнил что-то я. Ну, нормально, он и так лежит на боку. Что еще? Да хрен его знает! Когда с этим сталкиваешься сам — никогда ничего вспомнить не можешь.

Так, стоп. У нас же ДТП! Машина Глеба, а он в отключке. Стекло разбито, надо же зафиксировать! Чтобы страховку выплатили, пусть и копеечную, судя по году выпуска его драндулета, но тем не менее.

Снова достал телефон, вызвал полицию. Здесь разговор произошел быстро и конкретно. И машина пришла быстрее скорой.

Через пять минут без мигалок подкатила «Гранта». Прижалась к обочине возле машины Глеба. Я глянул на Глеба, он был без изменений. Поспешил к полицейским. С пассажирского сиденья вышел невысокий, худосочный человек в форме и желтой жилетке, поправил фуражку, козырнул:

— Лейтенант дорожно-патрульной службы Носов. Что у Вас случилось?

Я показал пальцем на разбитое стекло.

— Вот, ехали, и тут — бах, камень прилетел, стекло вдребезги!

Лейтенант обошел машину, перешагивая через выложенные Глебом вещи, заглянул через проем в багажник, потрогал пальцем осколки. Огляделся по сторонам и, подняв одну бровь, спросил:

— Так. И откуда камень прилетел?

Не понравилась мне его интонация.

— Ну, ехали-ехали и тут откуда ни возьмись — бах!

— Откуда? — вздохнул лейтенант.

Я пожал плечами: да фиг его знает. Что я ему про метеорит буду рассказывать? Мы и сами были не уверены, что это метеорит.

— Так, — как-то подобрался лейтенант. — Вы сказали «ехали». А с кем? Кто-то еще в машине был?

Он посмотрел по сторонам, но Глеба увидеть за двадцать метров, конечно, не мог. Я указал рукой:

— Вон там, друг мой, сознание потерял.

Лейтенант снова поднял бровь, еще выше.

— Документы на машину, страховку, — произнес он и двинулся к Глебу.

— Документы у него, — кивнул я на Глеба, шагая следом. — Это его машина.

Глеб лежал в той же позе.

— Что с ним? — спросил лейтенант, наклонившись и ощупывая пульс.

— Я же говорю, сознание потерял.

— Как потерял? — посмотрел он на меня снизу вверх. — Вышел из машины, пришел сюда и потерял сознание?

— Ну да. — Я почесал затылок. Дурацкая ситуация. Что ему сказать про этот шарик? И где он теперь вообще? Это же, наверняка, какая-то улика, вещественное доказательство… черт.

— Мы вышли посмотреть, — продолжил я, — что в машину попало, хотели посмотреть. Ну и…

— Нашли?

— Ну да. А потом он потерял сознание.

— Просто так взял и потерял? А где то, что вы нашли?

Я развел руками:

— Где-то здесь. Он выпал у него из рук, когда… он потерял сознание и… упал.

— Понятно, — лейтенант поднялся, отряхнул руки. — Скорую вызвали?