Времена звездочетов. Наш грустный массаракш - Александр Александрович Бушков Страница 2

друг, ухарь, каких поискать. Отношения самые пылкие, и почти две недели разлуки им показались вечностью – как высокопарно изъясняются авторы таких вот бессмертных творений, – он показал на книгу. – Не знаю, кто из них это придумал, и не собираюсь выяснять, как они наладили связь и обо всем договорились – в конце концов, это неинтересно и неважно. Способов немало, вы-то уж о них все знаете. Прошлой ночью, ближе к полуночи наша заключница номер три аккуратно вырезала решетку...

– Но позвольте! – смотритель кинулся к окну, осмотрел вырез, потом вырезанный кусок. Его голос обрел некую профессиональную уверенность. – Такой аккуратный разрез... Чтобы его сделать, нужен какой-то сказочный напильник, вроде «зачарованной палочки» из воровских баек. Ну да, ни малейшего следа железной стружки, в точности как в байках. Но это байки и есть, никто не слышал, чтобы в жизни... Были случаи, когда простакам за баснословные деньги впаривали якобы доподлинную палочку, вот господин Интагар не даст соврать. .. (Интагар кивнул), но это ж все чистейшего стекла мошенство... Или что, в самом деле... – он уставился на Каниллу словно бы со страхом и уважением одновременно. – Выходит, не байки? Тогда надо учинить скрупулезнейший обыск...

– Не поможет, – сказал Сварог. – Это не палочка, вообще не предмет, это такое заклинание. Человек проводит ладонью над железом и режет самое крепкое... Моментально и беззвучно.

– Выходит, она колдунья? Тогда нужно немедленно осведомить Багряную Палату согласно пятому параграфу циркуляра...

– Нет нужды, – сказал Сварог.

В отличие от придворных, смотритель в дворцовой жизни не участвовал и знакомых не завел, как и следовало ожидать. С тюремщиками любого ранга так и обстоит: «приличное общество» ими изволит брезговать. А посему смотритель представления не имел, кто такая Канилла на самом деле, искренне полагая ее «попавшей в случай» земной дворянкой. Впрочем, и в Империи о заклинании «нож и масло» мало кто знал, оно числилось в секретном разделе и выдавалось, если можно так выразиться, исключительно сотрудникам спецслужб, причем далеко не каждому, доверенным и проверенным оперативникам. К каковым, как ни крути, Канилла давно относилась, и по заслугам...

– Нет нужды, – повторил Сварог. – Никакой черной магии. Заклинание из раздела «непознанные стихийные силы природы». Наподобие тех, которыми садоводы сшибают яблоки с деревьев, рыбаки приманивают крупную рыбу... Таких немало, вы наверняка знаете. Другое дело, что это попадается не чаще, чем бриллиант размером с кулак...

По лицу смотрителя Сварог видел, что тот полностью удовлетворен таким объяснением. И спокойно продолжал:

– Как эта парочка связывалась между собой, вам нет нужды знать – это уже проходит по другому ведомству. Ну, а как все произошло, рассказать можно. Ближе к полуночи, когда наша заключница разделалась с решеткой и подала нехитрый сигнал – я так полагаю, с помощью этого вот белого платочка – прыткий молодой человек забросил на решетку крюк с веревкой и без всякого труда взобрался по воронке с узлами. Высота здесь – примерно два с небольшим человеческих роста. А перед рассветом ушел тем же путем. И голубки остались в уверенности, что их не видела ни одна живая душа. Однако они не приняли в расчет господина Интагара (помянутый позволил себе легонько осклабиться)...

Сварог ухмыльнулся не без злорадства, увидев на лице Каниллы нешуточное удивление, которое она тщетно пыталась скрыть. Да, голубки крупно просчитались...

Каждый знает ровно столько, сколько ему положено знать. Гаржак и Канилла, не новички в тайной службе, понятия не имели, как организована охрана Латеранского дворца. Во всех деталях этого не знают и те, кто таковую службу несет – а целое доступно считанным людям (и, разумеется, королю)...

Зарешеченные окна «Золотой гостиницы» выходят на задворки дворца, на полосу аккуратно подстриженной травы меж зданием и ухоженным лесом, уардов на триста протянувшимся вдоль дворцовой стены. Вот вдоль нее с внутренней стороны и в самом деле день и ночь бдительно прохаживаются до зубов вооруженные часовые в форме дворцовой стражи. А здесь никаких часовых не бывает – то есть это случайные прохожие полагают, что их тут нет. На самом деле каждый луард здесь под бдительным присмотром людей Интагара, в большинстве своем каталаунцев, умеющих затаиться в лесу так, что их не заметишь, даже пройдя в двух шагах. Случалось порой, что ищущие ночного уединения вездесущие влюбленные парочки надолго устраивались буквально у ног такого караульного – цинично усмехнувшись, надо признать, что в этом случае служба ему никак не казалась медом, как всякому нормальному мужику на его месте.

Ну вот, эти «невидимки» и засекли белым днем Гаржака, талантливо изображавшего обуянного скукой придворного щеголя, бесцельно бродившего по глухим закоулкам дворца, – попадаются и такие, а доступ в окрестности «Золотой гостиницы» вовсе не запрещен. Вот только тихари прекрасно видели, как из окна камеры Каниллы вылетел небольшой комочек, более всего похожий на записку, завернутую во что-то крохотное, но тяжелое – и граф, убедившись, как ему казалось, в полном отсутствии посторонних глаз, записку молниеносно подобрал. А ночная смена прекрасно рассмотрела, как Гаржак появился с мотком веревки под плащом, как Канилла вынула часть решетки, как Гаржак с первой попытки забросил крюк и проворно вскарабкался по веревке в гости – а перед рассветом ушел тем же путем, и решетка встала на место. Еще одна иллюстрация старого тезиса – «Ближе всех к населению тайная полиция»...

Все было ясно, как божий день, и не было смысла торчать здесь далее. Подхватив вырезанный кусок решетки, Сварог без особых усилий водворил его на место, отряхнул ладони и повернулся к спутникам, попутно подхватив лежавший рядом с локтем Каниллы слезоточивый роман:

– Пойдемте, господа?

– Но... – воскликнул смотритель, уставясь на решетку – ну да, профессиональные рефлексы сработали.

– Не беспокойтесь, смотритель, – усмехнулся Сварог. – Вскорости придут мастера и починят. Чего не следует опасаться, так это побега – совершенно не тот случай, – глянул на Каниллу, уже лежавшую с прежним невинно-вызывающим видом. – Стенайте далее, заключница номер три, насколько я помню, в вашем распоряжении еще целые сутки...

И вышел первым, а за ним остальные. Коридорная отработанными до автоматизма движениями захлопнула дверь и задвинула засов. Сварог присмотрелся к ней внимательнее: на лице многоопытной тюремщицы вместо профессионального безразличия читалось явно нечто, вполне достойное наименования творческого вдохновения. А это неспроста: дверь все время оставалась распахнутой, никто не понижал голос до шепота, так что коридорная должна была все слышать. Не колеблясь, он сказал:

– Полное впечатление,