Последний Персидский поход - Дмитрий Старицкий Страница 2

- Сопляки! Мальчишки! – прошипел «колобок», с пыхтением залезая в машину. – Я этого вам так не оставлю!Разведка… Разгильдяи! Это мы – политическая разведка, а ваше дело: глубину арыков измерять!

УАЗик взревел мотором и укатил мимо базара.

Шура спокойно открыл пивную банку. Банка зашипела змеей.

- Жуткий болван, - прокомментировал он Никитину, глядя вслед пылящему УАЗику, – Он на нас уже жаловался. Да не куда-нибудь, а прямиком в Кабул, и по своей линии, и по нашей, на самые верха.

- И чё? – спросил Никитин.

- А ничё. Ты что думаешь, кто-нибудь «большой» в Гэ Бэ будет напрягаться из-за выпитой летёхой банки пива? Наши же, еще раз подтвердили, что он нам – никто, и зовут его никак. Что ничего никому мы докладывать не обязаны. Но, попросили: повежливее…

Шура сплюнул пивной пеной.

- Козёл, дня в армии не служил, а туда же: «генерал-майор»! От него здесь все его ребята стонут.

Шура метнул пустую банку в арык, запрыгнул на броню и крикнул в люк:

- Козюлис, бляха-муха, поехали отсюда!

ТИТРЫ:

ПОСЛЕДНИЙ ПЕРСИДСКИЙ ПОХОД

***

Титры: Шихванд. Провинция Фарах. Афганистан.

1 июня 1988 года.

ИЛ-76, или как его зовут в войсках «горбатый», с тяжелым гулом оторвавшись от полосы, сразу же заложил крутой вираж, штопором ввинчиваясь в темное небо, окруженное горами.

На бетонке стояли двое офицеров, одетых в лётную «камуфлу», и курили на фоне щита с надписью «Курить строго воспрещается».

Тот, что повыше, выдув затяжку, протянул, глядя в небо:

- Пошел «Черный тюльпан». Не повезло кому-то.

Низкий поддакнул:

Это точно. Я тут зимой бортмеханика «двухсотым» в Чечено-Ингушетию сопроводил. Так там меня только бараны не спросили: а почему ты живой?

Самолет летит над горами (идут титры)

Самолет летит над пустыней (идут титры)

Самолет летит над тайгой (идут титры)

Самолет летит над степью (идут титры)

Самолет летит над большой лесной рекой (идут титры)

Самолет летит над Москвой (идут титры)

***

Титры: Фарахруд. Провинция Фарах. Афганистан.

1 июня 1988 года

Спецназ уходит на войну.

На мехдворе бойцы закладывают в броню длинные ленты крупнокалиберных патронов к КПВТ.

За ними еще более длинные ленты пулеметных патронов.

За ними в БТР втаскивается АГС-17 «Пламя» и круглые коробки с «огурцами» для него.

Бойцы снаряжают магазины к автоматам.

Стягивают их попарно синей изоляционной лентой.

Разбирают из раскрытого ящика гранаты.

Засовывают в сидора «вшивники»: олимпийки, шерстяные свитера – ночью в пустыне холодно. Поверх сидоров вяжут бушлаты.

Переобувают кирзовые берцы на белые кроссовки. Они хоть и не прописаны по форме одежды, но в них по камням бегать сподручней.

Старший лейтенант Никитин у себя в модуле тоже готов к войне. Поверх «песочки» на нем уже надет трофейный китайский «лифчик», в который он последовательно засовывает автоматные магазины, гранаты, сигнальные ракеты и дополнительные обоймы к «Стечкину», который уже болтается сбоку в бакелитовой кобуре-прикладе.

Проверив остроту клинка на ногте, засовывает в ножны тонкую неуставную финку с наборной ручкой – изделие умельцев-солдат из автомобильной рессоры.

Глянув в зеркало, Никитин, остается собой доволен – боец! Спецназёр!

Надев кепи, выходит.

На мехдворе, Никитин встретился глазами с прапорщиком Гуляевым.

Тот молча кивает: тапа: все в порядке.

Никитин отдает команду:

- К машине!

И вместе с бойцами плюхается на остывшую за ночь броню.

Обняв автомат, словно постаревшую, но безумно дорогую любовницу, слегка нагнувшись в люк говорит, как Гагарин перед стартом:

- Ну, что, мля, поехали!

Поднимая пыльный шлейф, три БТРа, словно цепочка деловитых жуков-скарабеев, двинулась в направлении, прямо противоположном тому месту, к которому нам нужно было выйти в назначенное время. Предстояло еще чуток, до сумерек, попетлять по мандехам, чтобы запутать следы и сбить с толку возможное наблюдение духов с окрестных высот.

Никитин снова кричит в люк:

- Козюлис, слушай задачу: петляй по мандехам до заката.А там - на точку засады.

***

Титры: Шихванд. Провинция Фарах. Афганистан.

30 мая 1988 года.

Капитан Кирпичников, который в офицерской среде отзывался на погоняло «Кирпич», шел по коридору штаба бригады, держа в руках сопроводительные документы на доставку останков лейтенанта Олега Бойко на родину, готовый к отбытию в Союз, шел по коридору штаба, одетый уже в повседневную форму, которую в Афгане никто не носил, когда майор Каримбетов, - низенький человек с узкоглазым лицом характерно азиатского типа, одетый в «песочку», высунувшись из своего кабинета, коротко приказал:

- Зайди.

Кирпичников зашел.

Каримбетов закрыл дверь и показал на стул:

- Садись.

Кирпичников посмотрел на часы.

- Присаживайся. Успеешь на «Тюльпан». Время есть, я узнавал.