Александр Кулькин - Когда наша не попадала Страница 20

Вбану стремительно убежал к реке, успев только сказать, что для воинов эти «каркодилы» нужная вещь! И зубы, и шкура. Пожав плечами, Ивашка искупнулся в море и решил понять язык этого народа. Как учил его волхв, он прилёг в тенёчке, расслабился и весь обратился в слух. Проснулся он, когда уже начало темнеть. Ярило, или, как его называли здесь, Ишоко, притомился за целый день и поэтому гораздо быстрее, чем дома, скатывался за горизонт. Темнота прыгнула из джунглей, но напоролась на яркий костёр и, обиженно заскулив, улеглась неподалёку. Вбану вернулся гордый – как же, в одиночку двух каркодилов в селение приволок! – и был он не один. Три стройных девушки восхищённо смотрели на военного вождя, победителя каркодилов, покорителя харлеев и просто красивого парня. Но и волхв не ударил в песок лицом и поприветствовал прибывших на их языке. «Шаман…» – восхищенно прошептали молодицы и стали делить добычу. А потом была ночь, тёмная-тёмная, арапская, одним словом.

Утром Ивашка чувствовал себя прекрасно, только вот почему-то ныл правый глаз, тот самый, в который когда-то Машка снежком угодила. Но некогда было печалиться, скоро уже в дорогу.

Атаман решил обойтись без птичек и прочего зверья. Ноги даны человеку, чтобы ходить!

У ладьи оставалась невеликая команда во главе с сусаниным, а остальные разбирали дорожные припасы. Лапти все надели самые новые, и в наплечные короба ещё про запас положили. Хоть и идти-то всего ничего, день да ночь и ещё день, но запас лишним не бывает. Чтоб не было случайностей, в дорогу собрался и Вбану с десятком своих ребят. Сборы были коротки, и по утреннему холодку тронулись в путь. Ивашка немного покряхтел с непривычки, вернее, с отвычки, под коробом, но, получив указание, что своя ноша не тянет, успокоился и окунулся в привычный ритм дороги. Путь-то гладкий, деревья-великаны от Ишоко укрывают, ветер тоже не пускают, но терпимо пока. Лапоточки весело шагают по незнамой земле, чутко угадывая, куда ступить, глаза по сторонам смотрят, язык с Вбану треплется, а голова… А голова думает, новому учится, старое не забывает.

Эх, дорога… Во все времена, да во всей земле великой, манишь ты человека к себе. Там вдали, или вблизи, но за поворотом обещаешь ты ему что-то новое и прекрасное. Неприятности человек сам себе находит.

За поворотом отряд влетел в чей-то караван. Та лесная дорожка коварно влилась в широкий тракт, скрыв свои намерения крутым поворотом и стеной леса. Гвалт поднялся до самых небес, но, убедившись, что он там никому не интересен, быстро вернулся на землю. Кричали все, и особенно серые небольшие зверьки с длинными ушами. Те самые, которых в Греции ишаками называют. Волхв присмотрелся и подумал, что если бы на него столько нагрузили, то орал бы он ещё громче. Тем не менее, вопли невысокого человека со странным головным убором в виде длинного кушака, намотанного в несколько слоев, легко перекрывали даже громогласное «Иии-ааа!!» Вбану кричал чуть тише, но сверкающие грани копейного навершия заставляли прислушиваться и к нему. Спесь Федорович очень громко молчал, неторопливо закатывая рукава. Трубный рёв легко поглотил все остальные звуки и, смолкнув, оставил лишь звенящую тишину. Ивашка перевёл взгляд на огромного, странного зверя, с двумя головами. Одна голова была спереди, причём с длинным хоботом, а вторая почему-то сзади, на месте хвоста. «Тяни-толкай!» – вспомнил волхв рисунок из древней книги про редких бестий. На спине у животного стояла небольшая беседка с поднятыми боковинами, а там восседала… Взгляд юноши несколько раз цепко обшарил хрупкую девичью фигурку, невольно задерживаясь на выдающихся достопримечательностях, с огорчением скользнул по черной густой сетке, скрывающей личико, и вновь вернулся на ослепительную белизну до упомрачения хрупкой талии. Удар в ухо вернул волхва на землю. Мотнув головой, Ивашка с удивлением воззрился на черноволосого парня в необъятной ширины штанах, безрукавке на голое, мускулистое тело и каких-то чувяках с загнутыми носами. Уклонившись от второго удара, волхв махнул в ответ и понял, что драться придётся серьезно. Вёрток оказался защитничек. Прекрасное видение на тяни-толкаевой спине что-то гневно закричало, ишаки его активно поддержали. Но парней это не остановило, мужская драка – дело серьезное. Ивашка несколько раз пропустил хлёсткие удары, слегка разозлился и смог поймать машущего ногами и руками противника на противоходе. От тщательно отмеренной плюхи собеседник скрылся в кустах, даже не успев сказать «до свиданья». Тяжело вздохнув, волхв подобрал оброненные чувяки и полез в колючки, разыскивать пропажу.

– Аладдин, – сказал незнакомец в ответ на протянутую руку. Ивашка задумчиво почесал затылок и, немного смущаясь, ответил:

– Да ладно тебе извиняться. Я тоже был неправ. Обувайся вот, землица дюже горячая.

– Зовут меня так – Аладдин, – парень поднялся, потёр ухо, которое стремительно увеличивалось в размерах, будучи уже ярко-красным, и пожал руку волхва. – Друг.

– Ивашка. Согласен, друг.

– Но! – Аладдин поднял палец. – На принцессу Жасмин ты так больше не смотри. Обижусь. И джинн, то есть тяни-толкай, обидится.

– Аладдин, Жасмин, джинн… Морем сюда плыли?

– Конечно, морем, Синдбад-мореход довёз.

Ивашка уже ничему не удивлялся, ну опять попаданцы из сказочной Аравии, давно известные во всех преданьях старины глубокой… Бывает и не такое, на море свои законы, лишь бы вовремя домой вернуться. Хотя до сих пор ватажка всегда вовремя возвращалась, в аккурат когда пиво дозревало.

– А с Синдбадом познакомишь? Принцессе-то мне не по чину представляться.

– Его с нами нет, – вздохнул араб. – Дальше поплыл, ему султан Птицу Рух для своего дворца заказал.

– Да-а-а? Ну, будем надеяться, что ваш моряк втолкует птичке направление полёта. А тигра принцесса с собой взяла?

– Тоже нет. Визит неофициальный, поэтому без телохранителей.

К этому времени парни уже выбрались на дорогу, где шум почти прекратился. Драка горячих ребят сильно разрядила обстановку, так что уже скоро караван тронулся в дальнейший путь. Под предлогом охраны, ватажка со своими арапами выбралась вперёд, и сейчас волхв рассказывал атаману о встреченных.

Выслушав, Спесь обернулся и нашёл глазами хитрую физиономию джинна. Убедившись, что Аладдин оправдывается перед своей принцессой, и, подмигнув передней голове, атаман веско изрёк:

– Драться боле ни-ни! Не по чину нам. Тем более, – обратился он к парню, – нашей зимой они у нас скочурятся оба. Южные звери и джинн, и принцесса, их хоть в печке держи, всё равно смерзнут.

– А у нас зимой тепло, – с надеждой заметил Вбану, внимательно слушающий.