Дмитрий Янковский - Аллоды. Большая игра Страница 20

Эльвин знал себе цену в рукопашной схватке, ввиду немалого абордажного опыта, но все же отдавал себе отчет, что сейчас ведет бой далеко за гранью собственных умений. Без преувеличения, он косил врагов, как траву, не взирая ни на их преимущество в численности, ни на их преимущество в весе и вооружении. Создавалось ощущение, что заклинания, которыми был прокачан кинжал, не только позволяли оружию разить с невиданной мощью и точностью, но и воздействовали на самого владельца, добавляя ему скорости, ловкости и выносливости. К примеру, Эльвин довольно давно не упражнялся ни в беге, ни в полете, но дыхание не сбивалось, и сердце работало спокойно, ровно, прогоняя кровь в мышцы, ставшие заметно сильнее.

Это вселяло уверенность в победе.

Круглый зал борделя, оказалось, имел с десяток выходов. Ширм было мало, кроватей не было вовсе – клиенты и жрицы любви сплетались обнаженными телами на расстеленных по полу мягких коврах, усеянных небольшими подушками. Стоны и громкие вздохи висели под потолком. Похоже, именно из-за этих звуков никто не заметил вторжения и не услышал звуков боя. Кроме охранников, но тем уже все равно.

Не теряя времени, старясь ни на кого не наткнуться, огибая обнаженные извивающиеся тела, распаленные страстью, Эльвин зигзагами устремился к ближайшему выходу.

Но достигнуть он его не успел. Со всех сторон из коридоров в круглый зал ворвались отряды вооруженных канийцев и гибберлингов. Только тогда клиенты заметили изменение в обстановке, многие вскочили на ноги, а женщины зачем-то стали прикрываться подушками. Несмотря на критичность ситуации, Эльвин про себя усмехнулся, что проститутки, готовые на все для клиентов, стесняются обращенных на них взглядов охраны. Или это банальная жадность, чтобы ничего не показать бесплатно?

Впрочем, Эльвину было не до философских размышлений. Одновременно в круглом зале оказалось точно более шестидесяти хорошо вооруженных охранников, даже по самым скромным подсчетам, судя по тому, что из каждого коридора их выскочило около десятка, а коридоров было восемь. С противником, настолько превосходящим в численности, Эльвину никогда не приходилось сражаться. В обычном состоянии с обычным оружием, даже если его прокачали местные маги, в такой драке у эльфа не было бы ни малейших шансов на победу. Но трофейный кинжал, наверняка очень древней работы, усиленный неизвестной древней волшбой, давал пусть призрачную, но все же надежду на успех. В любом случае, отступать поздно. И лучше погибнуть в бою, будучи осужденным и преданным сородичами, чем самому стать предателем. Если же схватят, то предательство неизбежно, вне зависимости от желания Эльвина. Он прекрасно понимал, что маги вытянут из его памяти все, что посчитают нужным.

И он ринулся в бой. Обнаженные мужчины и женщины, уже не заботясь о наготе, разбегались в стороны с его пути, а противники, видя решимость на лице эльфа и расправленные кончики крыльев, даже, казалось, дрогнули, не спеша в атаку. А Эльвину терять было нечего. Не обращая внимания на женский визг, он, не без брезгливости, поднял с ковра одну из подушек, чтобы использовать ее, как щит, и принялся рубиться, не жалея сил.

Остальные отряды, по десятку воинов в каждом, тут же бросились к месту завязавшейся схватки. Но часть охранников, видя, что преимущество на их стороне, отложили оружие и начали выводить клиентов из ставшего опасным помещения. Правда, избавить их от страшного зрелища не получилось – кровь пролилась раньше.

Краем глаза Эльвин заметил, что народ, еще остававшийся в зале, с любопытством и удивлением стал наблюдать за ходом боя, вместо того, чтобы в ужасе разбегаться по коридорам. Охранникам приходилось их чуть ли не силком выводить. Эльвина покоробило, что канийцы, только что занимавшиеся предосудительным в их среде групповым сексом, теперь с удовольствием глазеют, как под ударами кинжала гибнут их сородичи. В этом было нечто настолько мерзкое, что отвращение на какое-то время пересилило воинственную свирепость. Чтобы вернуть состояние боевого куража, Эльвину пришлось сделать над собой усилие и вообще отстраниться от происходящего вокруг, полностью сосредоточившись на собственных действиях и действиях противника.

Отбивая удары подушкой и разя кинжалом, бывший капитан довольно быстро расчистил себе путь из зала и вырвался в коридор. Там было тесно, подушка быстро превратилась в лохмотья, и ее пришлось бросить, продолжая непрерывно наносить удары.

Самое плохое, что в этой битве не получалось обеспечивать себе тыл, так как, взамен оставшихся за спиной убитых, из зала тут же протискивались новые бойцы. Им приходилось лезть прямо по трупам, и хотя тел было не так уж много, они, оказалось, представляют серьезное препятствие для канийцев. То ли по ним неудобно было передвигаться на ногах, то ли топтать товарищей являлось неприемлемым с моральной точки зрения, но канийцы пробирались по трупам на четвереньках, вставая на ноги лишь когда выбирались на твердый пол.

Эльвин поспешил воспользоваться такой, пусть странной на его взгляд, но удобной для него ситуацией. Он на некоторое время перестал продвигаться вперед, чтобы не оставлять за собой ровный пол, без которого канийцы, похоже, не могли крепко стоять на ногах. Вскоре за спиной трупы лежали уже в два слоя, а когда начал формироваться третий, канийцы вообще перестали переть в коридор с тыла. Так стало намного легче.

Обеспечив таким образом защиту спины, Эльвин начал продвигаться вперед, уже не боясь напора сзади. Но он быстро понял, что рано расслабился по этому поводу. В коридор из зала бросились гибберлинги. Обладая несравнимо меньшим весом, чем канийцы, более быстрые и прыгучие, они, числом в три семейки, легко промчались по телам павших охранников и вдевятером одновременно бросились на Эльвина со спины. Прозевай он момент, они бы просто решето сделали из эльфа короткими легкими пиками. Но к счастью, гибберлинги довольно шумный народ. Что бы они ни делали, они все время сопят, пыхтят и издают десятки других звуков, у большей части которых и названия-то нет. В общем, услышав шум, Эльвин вовремя прижался спиной к стене, и, уже обливаясь потом от чрезмерных усилий, принялся отбивать натиск противника. Три легких укола пиками он при этом все же получил, но быстро вернул себе преимущество.

Вскоре, уже заметно теряя силы, Эльвин увидел впереди дневной свет и понял, что один из выходов найден. Это придало силы настолько, что, тяжело дыша и ругаясь на древнем эльфийском, бывший капитан все же прорубился к двери и, на обессиленных ногах, вывалился наружу. В негустую людскую толпу, к лоткам торговцев, к нестройному пиликанью уличных музыкантов.