Медуза - Джесси Бёртон Страница 20

– Понятно. Повезло ему, – вздохнула Стено. – Значит, он попал сюда… случайно?

– Он заблудился.

– Понятно! – Моя сестра сурово взглянула на меня. – Он не знает о тебе, не так ли? Ты скрыла это? – Ее взгляд метнулся к моей макушке.

– Ну, я не думаю, что разговор стоит начинать с фразы: «Привет, я в добровольной ссылке, о, и у меня на голове змеи».

Но Стено не засмеялась.

– Он тебе нравится? Я спрашиваю, любишь ли ты его.

– Думаю, что да.

– А ты ему нравишься?

– Мне так кажется. По крайней мере, ему нравится то, что он знает обо мне.

Стено посмотрела в сторону – на невидимый горизонт, скрывавшийся за входной скалой.

– Тебе придется рассказать ему все. Он должен справиться с этим. – Затем она добавила с непривычной суровостью: – Он должен быть достойным.

– Я знаю.

– В том и дело, Мед: мне кажется, ты не понимаешь, что это означает. Если тебе придется корчиться, как твоим змеям на голове, чтобы он смог по-настоящему разглядеть тебя; если тебе придется отказаться от части себя и спрятать свое сердце и разум, свое «я», чтобы привлечь его, тогда ты проживешь свою жизнь как нищий в теле королевы.

– Стено, но с чего вдруг я ему понравлюсь?

– Потому что ради тебя стоит умереть, Медуза. Ты замечательная. Ты самая большая радость в моей жизни.

– Стено…

– Я хочу, чтобы мужчина относился к тебе так, как будто его счастье обрело дом.

– Не такая уж я и особенная!

– Никогда больше при мне не говори так. Люди не были к тебе добры, Мед. Никогда. Они завидовали, были злыми, затем оказались жестокими, начали осуждать, а ты верила каждому их слову. Не желаю, чтобы твое сердце было разбито первым встречным.

– Кто сказал, что он разобьет мне сердце?

– Если мужчина кажется хорошим сейчас, это не значит, что он останется таким навсегда.

– Так что ты хочешь, чтобы я сделала, Стено? Не пробовать сладкое только потому, что через несколько лет оно может испортиться? Как же тогда жить?

Стено встала и направилась на открытый воздух.

– Если бы у меня отняли эти крылья, меня бы переполняла ненависть. Я не чувствовала бы себя собой. Я не стала бы их прятать ради кого бы то ни было. Мужчина, который действительно любит тебя, полюбит и твоих змей.

– Я понимаю, что ты пытаешься защитить меня, Стено, – ответила я. – Но я должна принять решение самостоятельно. Я не маленькая девочка.

Стено взмыла вверх и начала летать вокруг меня кругами.

– Но внутри тебя все еще живет эта маленькая девочка. Я вижу ее. И знаю, она хочет, чтобы ее увидели.

– Нет.

– Ты думаешь, что, когда вырастешь, сбросишь старое «я», как змеи сбрасывают свою кожу, и навсегда забудешь обо всем этом? Нет. Я до сих пор помню свое детство, кажется, оно было только вчера. Я знаю, что ты все еще чувствуешь боль. И знаю, что ты боишься своих змей.

– Стено, посмотри на мою голову. Мое детство могло принадлежать кому-то другому!

Стено поднялась выше в небо, скрестив на груди руки.

– Мы все изменились, Медуза, но я все еще твоя сестра. И я хочу, чтобы ты позаботилась о себе, пока все это не зашло слишком далеко. Если ты ему доверяешь, расскажи о змеях.

– Ты кое о чем забываешь, Стено. Вспомни слова Афины: «Горе тому, кто будет настолько глуп, чтобы взглянуть на тебя».

Стено пожала плечами.

– Риск, на который придется пойти. Дуракам иногда везет.

Я чувствовала себя несчастной.

– Обещай, что не расскажешь Эвриале. Стено, обещай, что ничего ей не скажешь!

Но к этому времени Стено широко раскрыла свои руки и сильно ударила крыльями против воздуха, поднимаясь все выше и выше над пещерами, прочь в синеву.

Несмотря на все мои заверения, что прошлая я умерла и изменилась, разговор со Стено еще долго звучал во мне даже после того, как она улетела. Думаю, я так сильно протестовала, потому что понимала, что Стено говорила правду.

Мне хотелось, чтобы меня увидели. Я действительно желала любви – на своих условиях, как человек, которым я являлась, но только со змеями. И Стено напомнила мне, что признаваться в подобном желании – не проявление слабости. Совершенно естественно хотеть этого. Ни одна женщина не окажется по собственному желанию на острове, пока туда ее не загонит кучка незнакомцев.

Я решила, что, когда увижусь с Персеем в следующий раз, расскажу ему ту часть своей истории, которой боялась поделиться больше всего на свете. Даже больше того, что произошло со мной в храме.

Я расскажу ему, как Афина изменила меня, как змеи, которые постоянно извивались над линией роста волос, стали не временным явлением, а неотъемлемой частью моей души, моего духа, моих бодрствующих дней и дремлющих ночей. Я сообщу ему свое настоящее имя. Я же обещала. Я верила ему. Это первое обещание, которое мне хотелось сдержать.

Когда я ему все расскажу, он сможет увидеть меня.

Глава 11

Позже в тот же день мы с Персеем сидели на своих обычных местах – по разные стороны от скалы. День стоял спокойный, море за утесом было гладким, как зеркало, и в нем не отражалось ничего, кроме безоблачного неба.

– Тебе нравится жить в пещере? – внезапно поинтересовался Персей.

Я обдумывала вопрос. Ночью в пещере порой сыро, но она просторная, камни складывались в красивые узоры, особенно когда на них танцевал свет от костра. Но я скучала по своему старому дому, о чем и сообщила.

– Ты можешь построить дом здесь, с таким-то видом! – сказал он. – Или я мог бы построить его.

Я засмеялась.

– Ты когда-нибудь строил дома?

– Нет, но все когда-нибудь происходит в первый раз. Только представь: хороший, прохладный, побеленный дом – с раздельными комнатами и колодцем в саду, с крепкой крышей. Можно посадить фруктовые деревья, кусты.

– Но что ты будешь делать, когда построишь дом? – спросила я. – Ты бы остался в нем?

– Если бы ты позволила мне. Я… жил бы с тобой.

– Разве ты не будешь скучать по маме?

– Она тоже могла бы здесь жить.

Я рассмеялась. Персей хотел, чтобы я и его мать существовали в одном пространстве, но нас с ней разделял не только океан. Маловероятно, что Данае захочется иметь невестку со змеями вместо волос. Однако у нас было кое-что общее – столкновение с влиятельными людьми. Персей хотел, чтобы все было аккуратно, организованно, подконтрольно, а я являлась противоположностью всего этого.

Я вспомнила слова Стено