"Та самая Аннушка". Часть первая: "Аннушка и ее Черт" - Павел Сергеевич Иевлев Страница 20

Хлобысь! Банг!

Звук не похож на выстрел, сухой, очень громкий щелчок, как будто кнутом. Если кто-то тут есть, то он теперь точно знает о нас.

Аннушка подняла руку предупреждающим жестом, подошла к двери, подёргала замок, развела руками — не вышло.

То, о чём я говорил — мелкая пуля прошила замок и дверь насквозь, но открыть его это не помогло. Скорее, наоборот — теперь его и ключом не откроешь. Чуйка просто подвывает о том, что надо как можно быстрее рвать когти, поэтому, дождавшись, пока девушка отойдёт, я всадил в замок пять пуль подряд. Какая-то из них легла удачно — он просто развалился.

Аннушка с усилием открыла дверь и, помахав мне на прощание, скрылась за ней. Всё, дальше я ей ничем помочь не могу. Вряд ли кто-то сидел годами в запертом снаружи помещении, ожидая оказии сожрать худую жилистую девицу, но, если всё-таки да, надеюсь, она сама с ним справится. В конце концов, у неё есть пистолет и своеобразное обаяние. Обаянием и пистолетом можно добиться многого.

Переключил прицел на боковой экранчик, так обзор шире, покрутился — ничего подозрительного. Подземная станция находится, судя по всему, в бывшей природной пещере — я как раз недавно книжку про это читал. Про сталагмиты и шпалоукладчиц которая. Можно представить себе, что, какова бы ни была природа здешнего апокалипсиса, кто-то в нём выжил — люди та ещё живучая сволочь, до конца их вывести так же сложно, как тараканов. Тем более, что у аборигенов и опыт есть, у них до того три таких было. Не исключаю, что где-то в здешних подземельях бродят какие-нибудь одичавшие туземцы, пуляющие друг в друга гайками от рельсового полотна из рогаток. Но что им делать конкретно здесь — не могу представить. Насколько мне видно с насеста, те цистерны, что не вытекли сами, проржавев, не вскрыты. Значит, бензин, толуол и даже спирт гипотетическим выжившим без надобности. Верится в это с трудом — особенно по части спирта. Мои соотечественники зубами бы к нему путь прогрызли. Так почему же чуйка надрывается всё громче?

* * *

Когда Аннушка показалась из дверей, в моей башке уже били колокола громкого боя, выли сирены ГО и моргали красные лампочки. Спина взмокла, от адреналина звенит в ушах. Девушке тоже явно не по себе, высунулась с пистолетом и фонариком, огляделась… Мне захотелось заорать «Ну кто так помещение контролирует!», но я, разумеется, сдержался. Как может, так и контролирует, пяти лет опыта в штурмовых у неё нету. Помахала пистолетом, покрутила головой, поводила фонариком — потом выперлась спиной вперёд, таща за собой какой-то бидон.

Я на таком взводе, что выстрелил раньше, чем понял, куда. Что-то мелькнуло, двигаясь в темноте, прицел подсветил, я нажал триггер спуска.

«Хлобысь!» — шарахнула винтовка.

— Твою мать! — выругалась Аннушка.

— Сюда бегом! — заорал я.

Ну всё, теперь хоть песни пой — девушка бежит, в одной руке у неё пистолет, в зубах фонарик, а за собой она тащит волоком огромный бидон, звенящий об рельсы, как колокол. Цирк с конями.

«Хлобысь!», «Хлобысь!», «Хлобысь!» — я всё ещё не вижу, во что стреляю. Чёрные тени в темноте. Цифровой прицел винтовки реагирует не то на движение, не то на тепло, не то хрен пойми на что, подсвечивает нечётким контуром даже те, что скрыты за препятствиями. Впрочем, при такой дульной энергии мало что является препятствием — вагоны и цистерны это оружие шьёт насквозь по несколько штук зараз. Что-то журчит, выливаясь. Надеюсь, оно не летучее, и мы не надышимся каким-нибудь ацетоном.

— Что там? — кричит снизу дотащившая бидон Аннушка.

— Какая разница? — кричу в ответ я. — Надо валить!

Лично я спокойно обойдусь без уточнения угрозы. Буря на поверхности уже не кажется такой опасной — подумаешь, ветер с песком…

Тени в темноте движутся быстро, по ломаной траектории, с незнакомой винтовкой я не могу понять, попадаю или нет.

— Без бензина не уйду! — девушка поднимает пистолет и стреляет. В цистерну с бензином, на которой сижу я.

— Ты охренела?

— Спокойно! Просто дырка! — подставляет бидон под струю.

— Сама ты это слово… — ругаюсь я, но тихо, про себя. Не полыхнуло же.

«Хлобысь!», «Хлобысь!», «Хлобысь!» — да что это там бегает такое резвое?

Бидон набирается медленно, но у Анушки хватает ума не стрелять ещё раз. Одно дело, когда цистерна закрыта, и другое, когда бензин уже на воздухе. Я прикидываю угол, прикладываюсь из винтовки… «Хлобысь!», «Хлобысь!»

— Ты охренел? — теперь орёт уже Аннушка.

— Пара дырок, — отвечаю я.

Высокоскоростные пули прошили ёмкость по прямой, как я и рассчитывал, теперь снизу три дырки и вверху две, через которые подсасывает воздух. Потекло резвее.

Дурниной заорала чуйка, и я скатился с площадки на долю секунды раньше, чем на неё приземлилось что-то тяжёлое. Я не разглядел что, потому что фонарик был выключен, а ночной прицел смотрел в другую сторону. Судя по тому, как вздрогнула цистерна и скрипнула платформа, штука неслабая.

— Что случилось? — Аннушка беспорядочно машет фонариком, больше мешая, чем помогая.

Я сверзился, к счастью, не на рельсы, — с высоты вагона переломал бы себе всё, — а на площадку ниже. Всего-то метра полтора пролетел, но жопу отбил — мама не горюй. Смягчить падение было нечем — берёг винтовку, из которой немедленно выпалил, не целясь, куда-то вверх в темноту. «Хлобысь!»

Оттуда донёсся неприятный низкий звук, нечто среднее между шипением и рычанием. Кажется, я во что-то попал.

«Хлобысь!» — прицел обозначил контур, и я пальнул сквозь цистерну. Она в ответ плюнула струйкой бензина. Вверху зашипело-зарычало активнее. К моему крайнему неудовольствию, аналогичные звуки послышались снизу.

«Ба-бах!», «Ба-бах!» — выстрелила во что-то Аннушка. Здесь становится совсем неуютно.

Полусвалился-полускатился вниз по железному трапу. Бидон заполнен чуть больше, чем наполовину.

— Чёрт с ним, хватит! Валим! — кричу Аннушке.

Она закрывает бидон, бензин хлещет во все стороны, хватается за ручку…

— Сука, тяжело!

Я хватаюсь за вторую — и правда, ёмкость литров на восемьдесят, веса в ней сейчас с полцентнера, а девушка хоть и спортивная, но лёгкая.

Дёргаем в разные стороны. Я — к тоннелю, по которому мы пришли, она — в противоположную.

— Ты куда тащишь, блин! — кричим друг на друга.

— Давай за мной, я знаю, что делаю! — заявляет Аннушка, и