Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить Страница 20

— Ну, да…

— Что означает это «ну, да»?! — снова взорвалась Милли.

— То и означает… — скорбно произнёс светило медицины.

— Что!?

— Госпожа Милли, этого индивидуума я, увы, вылечить не смогу.

— Как так?!

— Скажите, господин Академик, а у вас была когда-нибудь по-настоящему любимая женщина? — поспешно встрял я в перепалку.

— Конечно же, была, — вздохнул Академик и достал из саквояжа бутылочку с какой-то бесцветной жидкостью. — Госпожа, не будет ли Вам в тягость принести нам какого-нибудь сока и два стакана?

— Что!?

— Любовь моя, ну принеси, не психуй! Пожалуйста, — сурово улыбнулся я.

— Ладно…

Академик размешал апельсиновый сок с неизвестной жидкостью в пропорции один к одному, поднял свой стакан и строго посмотрел на меня. — За вечную любовь!

— За вечную и бесконечную любовь!

Жидкость оказался весьма крепкой, хотя и была разведена. Да, спирт есть спирт. Особенно, если он медицинский. Напиток Богов!

— Так вот, — скорбно произнёс Академик. — Любил я когда-то страстно и до умопомрачения одну прекрасную женщину.

— И где она, и что с нею случилось? — осторожно поинтересовался я.

— Это со мною кое-что случилось! Эх! Идиотом я был, полным, — задумался и опечалился Академик.

— И всё-таки?

— Потерял её по глупости. Знаете же, как молодость бывает неправа. Эгоизм, ложные идеалы, гонор, завышенная самооценка, зазнайство, холодный снобизм, равнодушие к чувствам других и отсутствие верных ориентиров… Короче, та, первая и настоящая любовь, умирающий родник моего счастья, живёт в глубине моей исстрадавшейся и тоскующей души и поныне!

— О, Боже! Уважаемый господин Академик! — глухо, но крайне решительно произнесла Милли. — Вы помните о своей миссии?

— Да, я весь во внимании, Великая Госпожа! Всё я помню.

— Я предлагаю вернуться к выполнению той задачи, которая была перед вами поставлена. Симптомы, характерные для психической болезни вашего пациента, я вам накануне подробно описала.

— Эх, девочка моя! — хрипло произнёс наш гость и одним залпом выпил жидкость, оставшуюся в сосуде. — Всё я прекрасно понимаю, и уже давным-давно поставил этому человеку единственный верный диагноз.

— И каков же он? — оживилась девушка.

— А то вы не знаете… Зря вы, милочка, ломаете передо мной эту дешёвую комедию? Зачем, к чему? Не вижу смысла! А, понимаю! Комедию вы ломаете отнюдь не передо мной, а перед самой собою!

— Я вам не милочка! — возмутилась Милли.

— Да полноте… — Академик улыбнулся и встал — Хотя Вы и являетесь Великой Госпожой Первого Мира, но при этом всё равно остаётесь самой обычной земной женщиной. А болезнь вашего друга и мне и Вам абсолютно понятна. Но, увы, она совершенно не излечима.

— Я понимаю, к чему вы клоните! — зло прищурилась Милли.

— Да, к тому самому, — скептически усмехнулся Академик. — Эта болезнь называется любовью, основанной на необыкновенной и всё испепеляющей страсти. Первый мой совет, — отдайтесь чувствам без остатка и без лишней боязни. Жизнь проходит. Для кого-то в буквальном смысле этого слова, а для кого-то в переносном. Но всё равно дни утекают сквозь пальцы. Цените их и радуйтесь каждому мгновению бытия.

— А второй совет? — несмело вклинился я в разговор.

Академик, кряхтя, пыхтя и, чуть хромая, тяжело направился к выходу, оглянулся и вдруг светло улыбнулся.

— Уважаемая Госпожа Милли, да не ходите Вы без трусиков и лифчика, а тем более, — обнажённой! Это ни к чему хорошему не приведёт. В женщине всегда должен присутствовать секрет, пусть и маленький. Нужна недосказанность, недоговорённость, тайна, загадка, полу обнажённость! Понимаете?

— Может быть, может быть, — фыркнула Милли.

— Да не может быть, а так оно и есть! Вот мой Вам главный совет, — досадливо поморщился Академик. — Прощайте, друзья мои! Мне, увы, осталось совсем немного. Не растрачивайте время впустую и по всяким суетным мелочам. Вам только кажется, что жизнь вечна. Это лишь иллюзия, обман. Хоть Вы, милочка, и Великая Госпожа, которая бессмертна, но всякое может случиться и внезапно произойти даже с Вами. Прощайте!

ГЛАВА 7

Человек, который не может управлять собою, не пригоден для управления другими.

Я твёрдо стоял на татами, напружинив ноги, сжимая двумя руками тренировочный деревянный меч, и внимательно наблюдал за противником. В данную минуту им являлся сам Мастер, Господин Фульгур. Мужчина, не торопясь, крутил перед собою свой меч, скучающе смотрел сквозь сетку защитного шлема куда-то в пространство и насвистывал какую-то странную, видимо, восточную мелодию.

Она меня страшно раздражала, рассеивала внимание, отвлекала и не давала возможности сосредоточиться и сконцентрироваться на поединке. Понятно, что тренер делал это специально и целенаправленно. Я глубоко подышал, успокоился, всё-таки сосредоточился, напрягся, а потом расслабился и … стал в свою очередь насвистывать мелодию «Интернационала»! Слух у меня отсутствовал напрочь, поэтому Фульгур недоумённо и брезгливо поморщился, потряс головой и на несколько секунд утратил контроль за ситуацией. Мне это и надо было! Я мощно прыгнул вперёд, жёстко выбил из правой руки тренера его меч, поднырнул влево и зафиксировал свой меч между ног врага, прямо впритык к его промежности.

Фульгур был потрясён и унижен, но хладнокровия и чувства собственного достоинства не потерял. Он церемониально поклонился мне. Я сделал то же самое.

— Ну, что же. Сегодняшний бой окончен в твою пользу. Молодец! Я рад, что у меня есть такой способный ученик. Браво! — Фульгур присел на татами. — И какие выводы мы можем сделать из результатов этой схватки?

— Если на тебя оказывается какое-то психологическое воздействие, не поддавайся ему, не отвлекай своё внимание, но и не сопротивляйся слишком яро. Это отнимает у тебя жизненные силы. Лучше противопоставить противнику своё ответное психологическое воздействие, возможно, самое неадекватное, которое, оказавшись для него неожиданным, приведёт к твоей победе!

— Правильно, молодец, — улыбнулся Фульгур и задумчиво повертел перед собою меч. — Ну что, повторим поединок?

— С удовольствием!

Мы снова встали друг против друга, поклонились, подняли вверх мечи, а потом заскользили по татами, как два скорпиона, сцепившиеся в смертельной схватке. Фульгур вдруг сделал молниеносный выпад и его меч почти достал моё горло, но почти не считается! Я перекувыркнулся, ушёл вправо и в полёте нанёс удар по левой ноге противника. Увы, её в положенном месте в это время не оказалось. Я чертыхнулся, лёжа на полу, с трудом отбил серию ударов Фульгура, но через минуту снова оказался на ногах.