Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой - Петр Ингвин Страница 21

– Назовитесь, – шикнула царевна Варвара.

– Царевна Карина Варфоломеина.

– Царевна Зарина Варфоломеина.

Умолкнув, Карина надменно набычилась, сей позой как бы подтверждая немалый статус, а Зарина расцвела в милой улыбке. Все взгляды сошлись на нас с Томой.

– Ангел Тома, – гордо вылетело сбоку.

Что ж, назвался груздем…

– Ангел Чапа, – тоскливо сообщил я.

Глаза папринция взорвались непонятным огнем, словно глазницы переполнены порохом… и быстро погасли.

– Пойдемте, познакомлю со школой.

Варвара, пока не дали новых поручений, тихо исчезла. Для нас папринций Люсик провел экскурсию.

Школа выглядела как цекада – огражденная частоколом территория размером с футбольное поле, похожая на стадион. Внутри – ухоженное травяное покрытие, только у притулившегося к строениям колодца поблескивал прудик-бассейн размером с небольшую лужу. Роль трибун, если продолжить сравнение со стадионом, исполняла жавшаяся к забору вереница жилья и технических строений. Они скалились пустыми проемами окон и дверей – начиная с конюшни по одному краю и заканчивая казармой по вернувшемуся к воротам другому. При нападения извне можно отражать атаки с крыш, соединявшихся между собой в виде общего подковообразного навеса. Зубья частокола одновременно выполняли роль внешней стены помещений. Заостренные бревна поднимались над плоской кровлей на метр-полтора, как зубцы на каменных крепостных стенах. В нескольких местах с поля на объединенную крышу вели грубо сколоченные лесенки типа пожарных. Пупом на ровном месте с одной стороны ворот торчало подобие башенки. Как шляпка незабитого гвоздя в начале подковы. Самая высокая точка школы. Внутри башенки дежурил стражник. Особого усердия он не выказывал, что говорило о мире и спокойствии вокруг.

Миновав расположение стражи и комнат, куда ушла царисса с мужьями, школьный распорядитель ввел нас внутрь построек. Они оказались бесконечной анфиладой, пронизывавшей каждое из состыкованных строений. По обе стороны бесконечного общего коридора располагались двери. Одну, на внутреннюю сторону, гостеприимно распахнули перед нами.

– Кладовка. Здесь утварь и оружие для тренировок. Прямой выход во двор. Все в свободном доступе, тренируйтесь, когда хотите, только за ворота ничего не выносите без разрешения.

Прошли дальше. Боковые помещения исчезли, образовав единое пространство от внутренней стены до забора. Столы с лавками заполнили получившийся зал так густо, что едва оставалось место пройти.

– Это кухня, – объяснил дядя Люсик, как он просил называть себя вместо официального «папринций». – Три раза в день добро пожаловать.

Технические помещения кухни выделялись дымящей трубой на крыше, внутри, судя по запахам и звукам, жарили, парили и скребли, мы миновали несколько дверей, не заглядывая. В следующем зале оказались чарки, тазы, две бадьи по плечо высотой, а за выводящей на поле открытой дверью виднелся бассейн.

– Умывальня и помывочная, – последовало объяснение. – Снаружи – купальня.

Стало смешно: в самом глубоком месте бассейна мне в лучшем случае по колено, только чтобы побулькаться, побрызгаться да повизжать. Услада «девчачье счастье» или грезы малыша.

– Уборная, – продолжил дядя Люсик.

Туалет поразил. Об унитазах молчу, до них еще тысячу лет на пузе по наждачке, но здесь не было даже обычного деревенского сортира. Просто жиденькой шеренгой выстроились, криво ухмыляясь изгибами ручек, несколько горшков. В углу – вода в кувшинах. Все. Это все?!

– А куда выносить за собой? – не удержался я от вопроса.

– Этим занимаются другие.

Надеюсь, приходящий «слив» работает достаточно оперативно.

Помещения школы выглядели ненадежно-хлипкими из-за некоторой кособокости – так всегда бывает с деревянными домами, построенными много лет назад. Время повсеместного использования досок еще не пришло, поэтому потолок и большинство стен состояли из состыкованных половинок бревен, расколотых вдоль и промазанных глиной. Из таких же половинок, только отшлифованных многими поколениями ног, был сделан пол. Потолки опирались на поперечные круглые балки. Некоторые стенки и внутренние перегородки состояли из двух рядов плетеных прутьев с насыпанной между ними землей, часть была обычным плетнем, усиленным соломой. Для шумоизоляции – самое то.

Дядя Люсик остановился у двух соседних дверей по внутренней стороне школы в длинном ряду многих таких же.

– Ваши комнаты. Заселяйтесь. Ставни в окна можно получить в кладовке в случае сильной жары или холода. Белье меняется раз в неделю. Если что-то постирать – говорите. Располагайтесь. Двадцать минут личного времени.

Нас предоставили самим себе.

Как-то подразумевалось, что мне, мальчику, выделят одну комнату, пусть самую махонькую, а девчонкам другую. Когда же мы заглянули внутрь…

В одной – два матрасообразных лежака по углам. Кроватями их назвать трудно. Внутри, как понимаю, солома, снаружи – обшивка из мешковины или чего-то не менее забористого для нашей привыкшей к комфорту кожи. Белье – две дерюжки-простыни, на одной спать, второй укрываться. Подушка – из свалянного меха, наверное, собачьего: другой живности за время приключений не замечено. Два табурета – класть на ночь одежду. Проем-окно во двор. Все.

Соседнюю обстановку словно печатали на копире. Мы с Томой озадаченно переглянулись.

Карина без разговоров заняла ближнюю комнату. Гукнула взбиваемая подушка, всхрапнул продавленный лежак. Не теряя времени, я шагнул к дальней комнате. Отворяемая дверь стонала и плакала, противясь давлению. Переборотая, она смирилась и приветливо распахнулась во всю ширь: «Добро пожаловать, хозяин! Мы любим сильных!»

В проеме я обернулся. Напряженная, но безуспешная работа мысли сводила Томе мозг. Хорошо, что выбор остался ей. Просто прекрасно. Выбери она эту комнату первой, я попал бы впросак. Поясняю. Пойди я к ней – наглец, уйди к Карине – предатель. Трагедия, однако.

Губы Томы задрожали, щеки залил румянец. Блин, она в той же беспощадной «вилке»: либо нахалка и бесстыдница, либо трусиха и сволочь.

Ситуация разрешилась без нашего участия.

– Я заложница! – радостно вспомнила Зарина и ринулась занимать место в моих апартаментах.

Казалось, даже стены облегченно выдохнули. Правда, с горьким оттенком потери.

Вселились. Я лег, положив ногу на ногу, руки нащупали и потуже запахнули халат, глаза уставились в потолок. Вот такое новоселье.

Зарина, уже дважды восторженно обежавшая комнатенку по кругу, теперь заглядывала во все щели. Даже свой лежак приподняла – вдруг под ним спрятано что-то интересное?

Ага, первая ночевка вне родных стен. Скоро перебесится. Мне, напутешествовавшемуся с родителями по стране и не только, местный аналог гостиничного номера навевал грусть.

В дверь потарабанили пальцами, громко и отчетливо.

– Войдите, – пригласил я.

– Одежда для занятий.

Сначала прозвучал голос, затем мы увидели одну из тех женщин, что при въезде встречали цариссу. Нам вручили две котомки.

– Будьте готовы через десять минут. Ваши кафтаны, временное одеяние ангелов, мы вернем в башню причала, так заведено.

Дверь чувственным стоном сопроводила