Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1 - Мосян Тунсю Страница 21

Этот человек пребывал во власти искажения ци чудовищной силы!

Шэнь Цинцю тут же принялся размышлять, основываясь на своих поверхностных знаниях, слава которых была явно преувеличена: если он сумеет привести в порядок поток духовной энергии этого человека, то это в конечном счёте поможет ему или нанесёт новый удар, лишь усугубив его состояние? При этой мысли Шэнь Цинцю бросил беглый взгляд на рукоять меча, вибрирующего от вышедшей из-под контроля духовной энергии.

Тем временем клинок с пронзительным звуком понемногу высвобождался из стены, беспрерывно источаемое рукоятью серебристое сияние высветило слова заговора и узор: луань и феникс[53].

Шэнь Цинцю с первого же взгляда опознал этот меч – а также его владельца.

Твою ж мать!

Надо же было ему из всех людей наткнуться именно на этого человека!

Если прежде он желал помочь ему, то теперь только и мечтал о том, чтобы удрать от него, спасая свою жизнь. Однако было слишком поздно: облачённый в белое мужчина уже повернул голову, обнаружив присутствие Шэнь Цинцю!

Сейчас Шэнь Цинцю меньше всего хотелось в восторге восклицать: «Какой красавчик!» – ведь когда этот самый «красавчик» со вздувшимися на лбу венами глядит на тебя налитыми кровью глазами, тебе только и остаётся, что бухнуться перед ним на колени, так ведь?!

Взмахнув рукавами, Шэнь Цинцю ударился в бегство. Облачённый в белое мужчина хлопнул ладонью по стене – во все стороны брызнули обломки камня. Меч наконец вырвался из плена, отправившись в свободный полёт, – и тотчас очутился перед глазами Шэнь Цинцю, преградив ему путь. Если бы он не успел вовремя затормозить – быть бы ему обезглавленным в тот самый миг. Обезумевший мужчина в белом тут же устремился к нему.

Шэнь Цинцю только и оставалось, что скрепя сердце поставить всё на карту: собрав духовную энергию в правой руке, он ударил ладонью в грудь противника прямо под ложечкой.

Если верить преданиям, прославляющим этого человека, его сила почти равна читерской мощи главного героя – в таком случае удар ладони Шэнь Цинцю совершенно бесполезен. Мало того, не исключено, что от подобного столкновения он сам отлетит на три чжана[54], извергнув изо рта поток свежей крови.

Однако из этого удара всё же вышел толк: отлетел на три чи[55], выплёвывая кровь, отнюдь не Шэнь Цинцю, а его соперник!

Шэнь Цинцю поднял правую руку, воззрившись сперва на собственную пятерню, а затем – на сражённого им мужчину в белом. В глубине души у него зародилось чувство, что ему вовсе незачем притворяться, чтобы быть настолько обалденно крутым!

На самом деле искажение ци делает человека не только внушающим ужас безумцем, но и предельно уязвимым: не исключено, что даже обычная оплеуха может оборвать волосок, на котором висит его жизнь!

Шэнь Цинцю со смешанными чувствами смотрел на то, как мучается стоящий на одном колене человек, из последних сил пытаясь подняться на ноги, чтобы порвать своего противника в клочья, но раз за разом падая вновь. В конце концов он со вздохом наклонился к мужчине в белом и опустил ладонь ему на спину.

– Давай-ка прежде всего условимся. – Шэнь Цинцю было наплевать на то, что этот человек, скорее всего, не понимает ни слова из того, что ему говорят, и он просто обращался к самому себе. – Если я не помогу тебе сейчас, то потом будет слишком поздно. Я не знаком с этой процедурой, а потому, если ты вдруг… кхе-кхе, то, так или иначе, я сделал всё, что мог, так что ни в коем случае не держи на меня зла.

Шэнь Цинцю не знал, сколько прошло времени, прежде чем он почувствовал, что бушующая в теле мужчины энергия постепенно успокаивается, возвращаясь к нормальному течению. Тогда у Шэнь Цинцю наконец отлегло от сердца, и он медленно убрал руку. Ему оставалось лишь надеяться, что, леча мёртвую лошадь, будто она живая[56], он не вызвал у своего пациента падения уровня совершенствования или чего-нибудь вроде этого.

Спасённый им по чистой случайности человек свесил голову, не спеша приходить в себя.

По правде говоря, Шэнь Цинцю уже давно понял, кто он такой, и оповещение Системы лишь дало исчерпывающее подтверждение его догадке:

[Примите поздравления! Системное напоминание: сюжет «Смерть Лю Цингэ» был изменён, самоубийственные стремления отрицательного персонажа Шэнь Цинцю снизились, уровень вражды снизился, вам начислено 200 баллов притворства!]

Он самый.

Его шиди собственной персоной – очередной простофиля, павший от руки оригинального Шэнь Цинцю.

Глава пика Байчжань – одного из двенадцати пиков хребта Цанцюн – Лю Цингэ.

Этот самый Лю Цингэ был невероятно крутым персонажем.

Каждый из пиков хребта Цанцюн обладал собственными сильными сторонами и характерными особенностями. К примеру, стоящий во главе школы пик Цюндин, воплощая собой общие интересы, руководил остальными, присматривая за всеми со своей высоты; пик Шэнь Цинцю, Цинцзин, был в чести у интеллектуалов и увлекающихся искусством молодых людей; на пик Ваньцзянь благодаря его удачному расположению, благоприятному климату и сплочённому товариществу издревле стекались мастера, изготовляющие мечи; по одному названию пика Кусин – «самоистязание» – было понятно, что там к чему, и Шэнь Цинцю было не загнать туда даже плетью; на пик Сяньшу дружно пускали слюни все остальные – ведь на него издавна принимали исключительно девушек, чей уровень привлекательности к тому же был существенно выше среднего: красавицы окутывали этот пик подобно лёгким облакам. Убогие читатели в соответствии с концепцией «пусть расцветают сто цветов»[57] беспрерывно строчили фанфики про жеребцов, превосходными образчиками которых являлись такие произведения, как «Властная небожительница влюбилась в меня» и «Дни в объятиях пика Сяньшу». Хоть эти школьники едва научились составлять слова в предложения, а их эротические сцены попросту пробивали дно, эти фанфики получили столь широкое распространение в Сети, что почти не уступали в популярности оригинальному произведению.

Однако превыше всех прочих восхищал и притягивал к себе молодых читателей именно пик Байчжань, главой которого был Лю Цингэ.

Из двенадцати пиков хребта Цанцюн он, безусловно, был самым воинственным – а также славился наивысшим уровнем боевого мастерства.

Все главы пика Байчжань прошлых поколений были непревзойдёнными мечниками, легендарными бойцами, одержавшими победу в сотне битв и не потерпевшими ни единого поражения, – можно представить, как горяча была их кровь, как сильно они привлекали всеобщее внимание!

Мужчин испокон веков восхищает сила – пусть Лю Цингэ формально так и не вышел на сцену, множество фанатов благоговели перед его боевой мощью. В числе восторженных поклонников