Андрей Чернецов - Уакерос Страница 21

Отдыхая в своём скромном жилище, Тикисоке чувствовал себя частью природы. У него было все, что она могла давать человеку: чистое небо, лучи солнца, ручей, ласкающая глаз зелень. Всё навевало спокойные мысли, дивное состояние полудрёмы, раскрывающее в тебе то, о чём ты раньше даже и не подозревал…

– Ты прав, Тикисоке, – говорил Сина, чуть прикрыв мудрые глаза, – человеческая жизнь слишком коротка и ничтожна. Она доля взмаха ресницы всемогущего Творца, часть его дыхания, кусочек угасающей плоти. Но мы не можем представить ЕГО так, как он выглядит на самом деле.

– Но ведь есть статуи, – удивлённо восклицал ученик, – барельефы…

Сина едва заметно усмехнулся:

– Ты забываешь, КЕМ они созданы, ЧЬЁ воображение их породило, КТО вдохнул в них призрачную жизнь.

– Человек, – тихо соглашался Тикисоке, – но ты то, учитель, должен знать, как выглядит сам Создатель?

– Даже имя, которым мы наделили его, на самом деле отображает лишь одну из ЕГО многочисленных сущностей, – спокойно, словно вечерний ветер, отвечал наставник. – Мы называем его Чиминигагуа, Несущий в Себе Свет, но на самом деле он непостижим. То, что есть свет для нас, для него, возможно, тьма. Одни и те же вещи выглядят по-разному, если повнимательней к ним присмотреться. Сущности очень часто подменяют друг друга. Скажи мне, Тикисоке, что ты видишь вон там, у горной тропы?

Наставник указал на высокий цветущий кустарник, источавший резкий сладостный аромат.

– Я вижу цветы, – удивлённо ответил ученик, – по-моему, они расцвели совсем не по сезону.

– А я вижу там большой чёрный камень, – спокойно заявил Сина. – В одном месте он выщерблен, и этот след на нём напоминает мне летящую птицу.

Тикисоке резко вскочил с земли и, подбежав к дурманящему кустарнику, осторожно потрогал его ветви руками. Несколько белых лепестков легко осыпалось к его ногам. Ученик оглянулся, посмотрел на наставника. Прикрыв веки, сидящий на траве Сина умиротворённо дремал, но ученик был уверен, что наставник внимательно за ним сейчас наблюдает.

– Камень, что ещё за камень? – вслух повторил Тикисоке, раздвигая пахучие ветки высокого кустарника.

Догадка пришла не сразу. Обсыпанный с головы до ног белой пыльцой, ученик медленно обошёл кустарник, обнаружив за ним тот самый чёрный камень, о котором говорил наставник.

– Вы намеренно запутали меня, – с нескрываемой обидой в голосе сказал Тикисоке, дремавшему на солнце учителю.

– Вовсе нет, – ответил Сина, – я всего лишь преподал тебе ещё один простой урок. Ты не видел камня, ты видел кустарник. Ты не знал, что камень существует, но это не означает, что его действительно там нет. Я видел этот камень и раньше, до того как в том месте вырос кустарник. Для меня он всё время оставался на одном и том же месте. Образы не должны подменять понятия, двойственность бытия проявляется во всём. Нельзя с уверенностью говорить, что в жизни ты что-то знаешь лучше других. Всегда найдётся человек, способный уличить тебя во лжи, поэтому никогда не будь категоричен, особенно в своих суждениях. Кто знает, куда девается этот мир, когда мы закрываем глаза…

– Да никуда он не девается, – немного раздражённо ответил Тикисоке, не в силах понять смысл, произносимых наставником слов. – Мы просто засыпаем, вот и всё.

– Сейчас ты слишком категоричен в своём ошибочном суждении, – улыбнулся Сина. – Но тебе простительно это, ибо ты ещё слишком молод. Да, мы засыпаем, но перед этим какое-то время бодрствуем. Бодрствуем с закрытыми глазами и попадаем в совсем иной мир. Мир без красок, тени, солнца. Мир простых грубых предметов, которые мы можем потрогать, но не в силах в точности сказать, КАК они будут выглядеть, когда откроются наши глаза. Верно ли мы в таком случае воспринимаем окружающий нас мир? Ведь глаза могут обманывать нас, подменять одно другим, запутывать и сбивать с толку. Вот где находится та самая зыбкая грань двух миров: мира красок и мира предметов. Представь, что каждое утро весь окружающий тебя мир возникает за долю секунды до того, как ты открываешь глаза.

Тикисоке представил, и ему стало по-настоящему страшно. А что, если в один ужасный день он проснётся, и увидит совсем иной мир, чем тот, к которому уже привык? Будет ли это означать, что он умер?

– Мне всегда было интересно, как люди выглядят в глазах Творца, – задумчиво добавил Сина. – На что они похожи: на камень или прекрасный кустарник?..

Таких бесед было множество.

Вернее, даже не бесед, а неторопливых монологов наставника, изредка прерываемых глупыми вопросами Тикисоке.

С возрастом ученик научился не задавать пустых вопросов. С возрастом он понял, что в общении с учителем кроется нечто большее, чем неторопливые, словно лесной ручей, вечерние беседы. Сина подсказывал, но не давал прямых ответов. Он подталкивал ученика к ним, хотел, чтобы Тикисоке сам отвечал себе на мучавшие его вопросы и, в конце концов, так и произошло.

Ученик и сам удивлялся, почему раньше его пониманию не были доступны такие простые вещи, как деяния Творца. Смысл и надежды, которые тот вкладывал в заведомо созданного примитивным из жёлтой глины и побегов высокой травы, человека.

– Лучшие из людей давно ушли, – продолжал свою бесконечную «беседу» Сина, – именно из них Создатель сотворил Луну и Солнце. Самые прекрасные мужчины и женщины пожертвовали собой, и из их живой плоти появился бог Суа и богиня Чиа. Однако не думай, что они живут на небе. Небо необитаемо. То, что мы видим, это обман, злая шутка нашего зрения, неспособного увидеть суровые лики этих двух божеств. Запомни, земля, как и человеческая жизнь, не бесконечна, глупо полагать, что наш мир будет вечно оставаться нерушимым.

– Но что там под нами? – не удержался от рвавшегося наружу вопроса Тикисоке, указывая на землю. – На чём держится всё это?

Наставник тихо рассмеялся, и если бы суровый бог Суа мог смеяться, то, скорее всего, его смех напоминал бы смех учителя Сина.

– Я отвечу тебе, но помни, образы ничего в материальном мире не значат. Чтобы увидеть камень, нужно срубить кустарник. Чтобы увидеть кустарник нужно сдвинуть камень. Ведь не случайно земля держится на очень больших гуайяка – кустах с невероятно твёрдой древесиной. Их покой незыблем, но лишь на первый взгляд. Кто может поручиться, что однажды кому-нибудь не придет в голову срубить их, дабы поискать за ними камень. Всё-таки я очень надеюсь, что это будет не Чиминигагуа, хотя смысл его деяний всегда был недоступен смертным…

Тикисоке понимал, что наставник имеет в виду не самого всемогущего Творца, а лишь одну из его многочисленных сущностей, но всё равно ученика каждый раз пробирала дрожь, когда он представлял, как могучая чудовищная рука срезает гигантским ножом кусты гуайяка…