Две луны (СИ) - Румянцев Евгений Страница 22

Глава 12

Они молча стояли и смотрели вниз. Там, на больших каменных обломках, лежало изломанное тело. Тело их товарища. Разуму не верилось, что еще двадцать минут назад ничто не предвещало беды. Да, решили напасть на буйволов у лужи ради ценной шкуры. Да, это громадные по сравнению с людьми животные. Но ведь не хищники же с острыми, как бритва, когтями и наводящей ужас пастью. Просто дикие коровы, сами опасающиеся много кого. И как так вышло, что, выйдя из воды, намеченная охотниками жертва, получив в шкуру несколько дротиков и даже одно копье, не упала, жалобно хрипя, как смотрели в фильмах, а попыталась отомстить обидчикам. Мало того, ей помогли. Если от молодого самца, получившего в бок несколько острых палок и от боли мало соображавшего, удалось увернуться, то с возжелавшим ему помочь могучим быком такой номер не прошел. Самодельные копья казались игрушками против него, и охотники бросились от разъяренного животного врассыпную. Но мощный и быстрый, как танк буйвол шутя догнал сначала пастуха, а затем и венгра и швырнул обоих в воздух своими рогами. И лишь после этого, не обнаружив возле себя наглых людишек, трусливо попрятавшихся за камнями, умчался в сторону своего стада. Остальные ничем не могли им помочь, сами спасаясь от раненого буйвола и добавившие ему в шкуру еще пару острых палок с костяным наконечником. Да и в горячке боя не видели они ничего. Только когда раненое животное почувствовало слабость от ран и развернулось от нападавших в надежде догнать убегающих сородичей, услышали вопли раненого пастуха. Даже тогда еще не понимали масштаба трагедии. Петр крикнул Выживальщику и Хунгу, чтоб догоняли раненого быка и добивали его, а сам побежал к Пастуху. Но тот все показывал рукой куда-то в сторону, Петр крикнул Ежи посмотреть, что там, а сам начал осматривать Пастуха. У того была, видимо, сломана рука. Бокам тоже неслабо досталось от удара рогами, но внешне все выглядело пристойно, если не считать зреющих синяков размером с ладонь в местах удара. Пастух постанывал, но глаза не закатывал и вел себя прилично для раненого. Тут закричал Ежи и стало ясно, что случилось нечто нехорошее. И вот, сейчас, они смотрели вниз на мертвого венгра. Того удар быка отбросил на небольшую каменную ложбину и убил о камни на ее дне. Подошедшие Хунг и Выживальщик тоже уставились на тело и молчали. Ежи, всхлипывая, размазывал грязные от пыли слезы по лицу.

— Бык ушел или добили? — негромко спросил Петр.

— Ушел. Но вряд ли далеко. Много крови на земле. Думали, вас позовем и найдем. — ответил Хунг.

— Надо найти, не зря же парень погиб.

— Надо. Сейчас похороним?

— Сегодня. А то тело звери испоганят. Надо еще пастуху шину приладить к руке. Видимо, сломал при падении. Выживальщик, возьмешься? А мы тут поработаем…

Сходив к ближайшему на склоне кустарнику, вырубили там пару подходящих ветвей потолще. Из одной сделали шину для Пастуха, из второй палки для креста. Комбинезон с тела пришлось стащить. Распоров его, соорудили крест и закидали тело камнями. Вот, собственно и все похороны. Ежи остался у маленького холмика. Качаясь из стороны в сторону, он бессвязно бормотал какую-то молитву. Вернулись к Пастуху. Выживальщик сказал, что у того еще вероятно сломаны ребра, но перелом закрытый. Лоскутами комбинезона ему туго перетянули грудь и сделали шину для руки, на всякий случай примотав ее к туловищу. Он сказал, что пока сам тихо пойдет к лагерю, а пока пусть ищут быка. Кивнув, отправились его искать, захватив с собой Ежи, слегка опомнившегося от гибели друга. У быка хватило сил километра на два. Когда его нашли, он был еще жив, но жизнь в его глазах уже угасала. Добили и начали свежевать. Потом разрубили и привязали к жердям, которые кореец догадался изготовить в лесу еще утром. Взяли столько сколько смогли унести. Остальное оставили волкам или кому-то там еще. Лохматые силуэты, почуяв запах крови, уже были поблизости и, то и дело, мелькали среди густой травы метрах в пятидесяти. Но близко пока не подходили. Наконец, таща на жердях по двое куски туши и шкуру, стали возвращаться в лагерь.

На этот раз в поселок пришли с мясом. Отдав пошлину на шлагбауме, поспешили сразу на рынок. Продать удалось совсем немного, мясо уже заветрилось, хотя и лежало только в холоде пещеры. Срубив пять медяков, из которых один опять содрали за право торговли на рынке, остальное сдали в контору, оставив себе здоровый кусок на ужин. Поставив на зарядку налобники, получили пайки и повышение рангов. Выживальщик получил ранг за охоту и исследование территории, то бишь географию, Хунгу дали вторые ранги за географию и охоту, Ежи за географию. Пастуха с собой не взяли. Он и так с одной рукой еле спустился в лагерь. Петр получил сразу второй ранг «исследователя подземелий», второй «географа» и первый — «вождя». Его паек вырос в весе примерно на половину, в него кроме слоя бульонного кубика добавили белково-витаминных смесей и стали оборачивать в пропитанную от влаги бумагу. По идее, этого брикета, если экономить, стало хватать уже на два дня, правда, только сидя в лагере. Картинка получения рангов, как и вся система продуктового обеспечения колонистов стала выглядеть стройной и вполне расчетливой. Совсем бездельники, изначально рассчитывающие только на пайки, жили впроголодь, но не до истощения. Получившие ранг за что-либо могли рассчитывать на паек размером четверть побольше и в него добавлялась соль. Особо сытнее не становилось, но было вполне терпимо, если добыть себе мяса, то и вовсе неплохо. Второй ранг делал жизнь колониста уже вполне сносной, а если их было два, то сытая жизнь была обеспечена и можно было скопить запасы на всяческие долгие выходы за пределы поселка, не тревожась за пропитание. Третий ранг давал, по слухам, кроме пайка и кредиты, позволяя купить нужное барахло для жизни. За некоторые важные достижения их добавляли уже на второй ранг. Например, за исследование пещеры, в чем убедился Петр, получив суточный усиленный паек и пять медяков. Что добавлялось за четвертый ранг, Петр еще не знал и нашивок такого ранга на колонистах не видел. Сам он имел уже второй ранг исследователя территории, второй ранг охотника и теперь вот второй — исследователя подземелий. А еще первый — вождя, самый, пожалуй, интересный. Увеличения пайка за него не было, зато с каждым пайком выдавали, как оказалось, аж целых два серебряных кредита в сутки. На алкогольный чай, как выразился Муня. В поселке он бы мог жить уже припеваючи, лишь иногда делая охотничьи вылазки и за счет кредитов потихоньку снабжая себя самым необходимым. Вот такая была система поощрений. И среди колонистов он стал ощущать признаки уважения. Поглядев на нашивки, теперь можно было немного понять, что встречный из себя представляет и чем он занимается в колонии. Сдирать нашивки было бесполезно, они сильно прилипали к комбинезону. Надеть старый и поменяться своим с другим человеком, скрывая свои достижения, тоже было весьма проблематично и грозило снижением ранга. Жителям форта эти ранги просто кричали о необходимости как можно быстрого увеличения достижений. И у них была эта возможность. Вдали от поселка было легче добывать достижения, хотя и опасней. Следовало только меняться по работе в разных сферах деятельности. И всем прокачивать географию, то есть исследовать территорию. В первую очередь плато. Карта в налобнике на открытой местности при хождении по нему сразу открывала поистине гигантские, по сравнению с классической топосъемкой, подробные объемы местности с приблизительным рельефом по сравнению с лесом, оставляя лишь слегка размытые куски и пятна, скрытые различными препятствиями.

— Профессора нужно иногда с собой брать, наверняка заработал какую-нибудь вкусняшку. Пусть даже и маленькую. Он, конечно, им сильно помогал, целыми днями мастеря дротики и костяные наконечники к ним, а также прочие мелкие бытовые фенечки типа поясков из шкур и прочих мелких радостей. Хунг его научил заниматься силками, и это тоже вошло в круг его обязанностей, хотя получалось пока неважно. — думал Петр, рассматривая в конторе карту.