О ней и о ней - Дмитрий Старицкий Страница 22

Организация, кроме тридцати двух пятерок имела много сочувствующих, помогающих, исполняющих вторые роли.

Докладчик закрыл папку, положил её на стол, взял новую, раскрыл:

- Персонально...

На заседании коллегии Срубов чувствует себя хорошо, даже очень хорошо. Он на огромной высоте(кран) А люди где-то внизу. Срубов полон сознания собственной силы.

Следователь продолжает:

- Полковник Чудаев, руководитель заговора, имеющего целью свержение советской власти в Губернии.

Слушали все внимательно. В кабинете совершенно тихо.

У Каца насморк, слышно, как от сопит.

Порывисто мигает электрическая лампочка.

Следователь кончил, молчит, смотрит на Срубова.

Срубов - ему:

- Ваше заключение?

Следователь трет руку об руку, поводит плечами, ёжится:

- Полагаю высшую меру социальной защиты.

Срубов кивает головой и ко всем:

- Есть предложение расстрелять. Еще предложения? Вопросы?

Моргунов покраснел, мокнул усы в стакан с чаем:

- Ну, конечно.

Срубов весело:

- Стрельнули, значит?

Кац, сморкаясь, подтвердил:

- Стрельнули.

Срубов:

- Следующего.

Следователь проводит рукой по щетине волос, начинает новый доклад:

- Поставщиком оружия для организации является некто Рабакидзе, в прошлом купец, прапорщик империалистической, ныне командир батальона Красной Армии.

Срубов:

- Этого как, товарищи?

Кац опустил голову, полез в карман за носовым платком.

Моргунов задумчиво помешивал ложечкой в стакане чай.

Казалось, никто не слышал вопроса.

Срубов тоже промолчал, потом решительно сказал за всех:

- Принято.

Моргунов слегка нерешительно:

- По моему этот человек не виноват...

Срубов оборвал его решительно и злобно:

- Ну, вы, миндаль сахарный, замолчите. ЧеКа есть орудие классовой расправы. Поняли? Если расправы, то значит - не суд! Персональная ответственность для нас имеет значение безусловное, но не такое как для обычного суда или Ревтрибунала. Для нас важнее всего социальное положение, классовая принадлежность. И только!

Ян Пепел, энергично подняв сжатые кулаки, поддержал Срубова:

- Правильно! Революция - никакой филозофий. Расстрелять!

Кац:

- Конечно расстрелять. Какие могут быть разговоры.

И стал усиленно сморкаться.

Следователь докладывает дальше, но Срубов его уже не слушает (дальше действие идет без голоса, один зрительный ряд).

Закадровый голос Срубова:

- Когда слабые, нервные растерянно бледнеют, жмутся в углу, колеблются и не решаются, мы, сохранившие мощность духа, умеющие гореть в гневе и сознавать, что меч борющегося должен быть пламенен и тверд в руках часового Революции, мы неуклонно вершим свое грозное и святое дело, дело борьбы с контрреволюцией. В этой борьбе, ведущейся не на жизнь, а на смерть не может быть полумер и половинчатости. Чрезвычайные обстоятельства чрезвычайного революционного времени требуют чрезвычайных мер борьбы. А отец? И отец тоже звено в цепи попытавшихся остановить историю.

Под протоколом подписался первым. Четко, крупными кольцами с нажимом написал “Срубов”, от “о” протянул тонкую нитку и прикрепил ежё к концу длинной палки, заменяющей букву “в”. Вся подпись - кусок перекручено деревянной стружки, нацепленной на кол.

Члены коллегии на секунду замешкались. Каждый ждал, что кто-то другой возьмет перо первым.

Ян Пепел решительно схватил ручку. Против слова ”члены” быстро нацарапал - “Ян Пепел”

Срубов мрачно сдвинул брови. От белого листа в лицо холод снежной ямы. Между фамилиями приговоренных и подписью Срубова - один сантиметр. Закадровый голос Срубова:

- Ошибется машинистка при перепечатке и может меня поставить в один ряд с теми...

Взял лист в руку, покачал головой, и сунул его в папку.

Когда все расходились, привлек внимание стриженый затылок Каца. Невольно пошутил:

- Ика.

Тот обернулся с вопросительными глазами.

- Какой, Ика, у тебя шикарный офицерский затылок - крутой, широкий... Не промахнешься.

Кац побледнел, нахмурился.

Срубову стало неловко.

Не глядя друг на друг, не простившись, вышли в...

Сцена 97. Коридор ГубЧК. Интерьер. День. Лето.

...вышли в коридор, разошлись в разные стороны.

Кац обернулся и задумчивым взглядом посмотрел в...

...спину удаляющегося Срубова.

Сцена 98. Улица перед ГубЧК. Натура. День. Лето.

Белый трехэтажный дом с красным флагом, с красной вывеской, с часовыми, равнодушно скалил чугунные зубы ворот, высовывал из подворотни красные кровяные языки в белой пороше известки. Двое красноармейцев с лукошками ходили гусями и присыпали известью пролившуюся с грузовиков кровь.

Сцена 99. Степь. Натура. Ночь.