Майкл Суэнвик - Танцы с медведями Страница 23

Но, видя их изнеможение, юноша нежно поцеловал каждую из милых женщин в лоб и, накинув вышитый шелковый халат, прошествовал к окну. Он хотел встретить рождение нового дня. Алхимия рассвета превратила дымы и туманы Москвы в размытую и святую дымку, на краткий срок преобразившую забитое людьми и злое место в безгрешный город на холме. Перед Аркадием расстилался второй Иерусалим, достойное обиталище для Духа Живого.

Молодой человек застыл на месте, утопая в присутствии Бога.

Спустя несколько минут баронесса Авдотья чуть заметно шевельнулась и выдохнула:

— Это было… даже лучше, чем в первый раз. Я и представить себе не могла, что такое возможно.

Ирина рядом с ней промурлыкала:

— Я не позволю, чтобы меня касался другой мужчина. Не собираюсь портить воспоминание об этой ночи.

Слова благородных дам стали для Аркадия настоящим бальзамом. Подруги так старательно почесывали его самолюбие, что ему пришлось подавить порыв броситься обратно на кровать и показать им обеим, на что он еще способен.

— Почему ты бросил нас? — притворно пожаловалась баронесса. Аркадий уловил любящую улыбку в ее голосе. — Что привлекло твое внимание?

— Я наблюдаю восход солнца, — просто ответил он. — Оно стремится подняться над горизонтом, а горизонт будто движется, как веки спящего, когда тот пытается проснуться. Пусть задача и трудна, но победа неизбежна. Никакие армии мира не способны задержать светило даже на мельчайшую долю секунды.

— Твои речи звучат вдохновляюще.

— Да! Да! — воскликнул Аркадий с уверенностью неофита. — Точно так же милосердный Господь пытается проложить Свой путь в наши связанные ночью, грешные жизни — порой это кажется даже невозможным, но Его воля непреклонна и неустанна. Тьма бежит пред Ним. Его Свет озаряет нас подобно солнцу, и наши души наполняются чистотой, умиротворением и покоем.

— О, Аркадий, — восхитилась Ирина. — Ты такой духовный. Но Бог не входит в жизни обычных людей подобным образом. Он так ведет себя только со святыми и людьми из книжек.

Аркадий отшвырнул халат и вернулся в постель. Он сгреб обеих женщин в охапку и обратился к ним по уменьшительным именам:

— Ах, моя красавица Дуняша! Милая Иришка! Не отчаивайтесь, ибо Господь нашел способ пробить пленку, отделяющую его от земного мира.

— Прочь, ненасытный зверь! — Баронесса высвободилась из рук Аркадия, но затем, когда он не сделал попытки обнять ее снова, устроилась в них обратно. Ирина перекатилась и слегка коснулась чуть надутыми губами груди Аркадия.

Теперь наступала самая деликатная и важная часть миссии Аркадия.

— А знаете, я ведь не всегда был столь пылок и так уверен в негасимой любви Господа. Еще недавно я был слаб и обуреваем сомнениями, — он помолчал, будто споря с самим собой, надо ли делиться с ними великой тайной. — Дорогие мои! Хотите стать сильными, как и я? Желаете иметь мою сексуальную мощь? Это ерунда. Нет ничего проще. Я все вам покажу. Но, что более важно, вы сами почувствуете присутствие Господа внутри себя — так же интимно, как ощущали мою нежность.

— Звучит восхитительно, — прошептала баронесса Авдотья, — хотя и невероятно.

— Пригласите меня к себе в имение на следующие выходные, когда барона не будет дома, и я привезу с собой все, что потребуется. И мы втроем станем ближе, чем любовники, и сильнее, чем боги.

— Я приеду, — пообещала Ирина. — Но я должна привести с собой еще пару друзей, чтобы иметь возможность передохнуть между твоими любовными натисками.

— Мы примемся за дело впятером.

Это был мимолетный миг золотого совершенства, который наступает в конце сентября. Русские называют его «бабьим летом». Парки и бульвары Москвы выманивали любовников и зевак из домов и контор. Люди катались на лодках по серебристым водам реки. Вид с лесистых высот Тайницкого сада отличался живописностью лубка, раскрашенного вручную.

Находясь в Кремле, Довесок чувствовал себя вознесенным над повседневными заботами обывателей города. Теперь Довесок наконец-то понял состояние здешних правителей. Он ощущал не только физическое, но и моральное превосходство, занимая более высокое и духовное, поистине горное место. В то время как московиты из плоти и крови истекали от пота, воняя сосисками и квасом, он сохранял чистоту. «Бедняги!» — жалостливо подумал Довесок, подразумевая каждого, кто имел несчастье тут родиться.

К тому же, надо признать, неплохо было для разнообразия убраться подальше от Жемчужин. При всей своей красоте и очаровании Жемчужины проявляли своеволие и настырность. И они становились упрямее с каждым днем, требуя, чтобы их отвезли с помпой и церемониями в Теремной дворец, дабы они могли предстать, краснея и стесняясь, перед женихом. После чего, полагал Довесок, семь девственниц с их переизбытком книжного образования и отсутствием разрядки для их физических желаний продемонстрировали бы князю, насколько ужасающими они могут быть.

Поэтому он и обратился к пухлому и напыщенному чиновнику, восемнадцатому по степени могущества человеку в Москве, с которым они медленно прогуливались среди рябин Тайницкого сада.

— Мы в Москве уже больше месяца, а вы по-прежнему не можете осуществить самую простую вещь? — ядовито поинтересовался Довесок.

— Я сделал все, что мог, но, увы, встреча с князем Московии не из тех, что случаются часто.

— Все, чего я хочу, — повторил Довесок, — вручить правителю в подарок семь прекрасных наложниц, причем все они изящны, умны и отчаянно мечтают ему угодить. Они созданы не просто для красоты и приятного времяпрепровождения. Жемчужины умеют готовить, составлять букеты, жульничать в картах и играть на фортепиано. Они не только приятны глазу и уху и — теоретически — носу, руке и языку, но и получили серьезное образование по литературе, психологии и политической философии. Как советники они будут неизменно честны, но проявят византийскую утонченность. Между прочим, они натасканы во всех социальных навыках и эротических искусствах. Никогда еще подобный дар не отвергали столь грубо!

— Князь — великий и занятой человек.

— Предупреждаю вас, что, когда он испытает тысячу восторгов Жемчужин Византии, он не наградит вас за то, что вы так долго их к нему не пускали.

— У вас свой долг, а у меня — свой. До скорого свидания. — Завернувшись в свое достоинство, как в плащ, чиновник, коего Довесок считал самым бесполезным типом в Москве, удалился.

Обескураженный посол плюхнулся на скамейку.

Загадочное имя Тайницкого сада имело больше смыслов, чем казалось на первый взгляд. Но, конечно же, свое название он получил из-за Тайницкой башни, над которой и располагался. А башня, в свою очередь, являлась одной из двух дюжин кремлевских сооружений, возведенных еще во времена Утопической эпохи. Вообще, об этом месте ходило множество слухов. Некоторые говорили, что в кладке находится вход в секретный подземный туннель. Другие утверждали, что в башне есть тайный колодец. Наиболее правдоподобной выглядела версия наименования ее в честь давно разрушенной Церкви Святых Таинств, некогда стоявшей поблизости. Но какое из них правдиво, никто не мог сказать. В России отсутствовали факты и были только противоречивые конспирологические теории.