О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина Страница 23

Периодически кто-нибудь из Юлиных мужчин пытался объяснить ей, что этот дом морально устарел, а новое время требует новых решений. Обычно на этом всё и заканчивалось, так ничем и не обернувшись. Выбирая между мужчиной и квартирой, Юля совершенно иррационально выбирала квартиру. Демьян не знал, как к этому правильно отнестись, и решил не относиться никак. В конце концов, одна его сестра с удовольствием ночевала в замке, мир за пределами которого населяла нечисть, и при этом утверждала, что это самое безопасное и уютное место во всех трех мирах, а вторая вообще предпочла жить в Лесу.

У каждого свои тараканы, что тут поделаешь?

Когда они подошли к дому, было уже очень поздно. Во дворе не обнаружилось ни одного собачника. Одинокий фонарь освещал пятачок перед входом в подъезд. В темноте сбоку мелькал красный огонек сигареты. Завидев их, курящий выкинул ее в урну и сделал шаг на свет. Юля резко остановилась.

Так случилось, что до этого момента Демьян Колю не видел. Он вообще старался с Юлиными мужчинами не пересекаться. От греха подальше. Юля была взрослой девочкой и вполне могла сама решить, с кем ей встречаться. А Демьян отнюдь не был мазохистом, чтобы лишний раз делать себе больно.

«Не поддавайся эмоциям, когда оцениваешь противника», – учил Кощей.

Коля выглядел нормально. Даже, пожалуй, достойно. Как надежный, адекватный парень, с которым вполне можно попытаться что-нибудь построить.

– Что, уже нового нашла? – поинтересовался Коля и дальше произнес то, после чего Демьян решил нарушить завет наставника: – Шлюха.

Демьян сделал очень глубокий вздох и перевел взгляд на Юлю. Она побледнела. И у нее задрожали губы.

– А ты, парень, имей в виду, что ты у нее ненадолго, – продолжил Коля. – И вообще, прежде чем трусы с нее снимать, справку бы сначала попросил, а то…

– Юляш, иди домой, – очень мягко попросил Демьян. – Иди-иди, я потом поднимусь. Давай.

– Дём…

– Иди. Я обещаю, что все разойдутся живыми и нетронутыми.

Еще бы он трогал это… Как потом руки отмывать?

Юля неуверенно посмотрела в сторону двери, а потом качнула головой, давая понять, что наедине она их тут не оставит.

– А ты что за нее решаешь-то? – нахмурился Коля. – Это она из-за тебя, что ли, со мной порвала, да? Не зря ты мне сразу не понравился, чудила. Личико больно смазливое… Погоди… А ты, значит, и есть тот самый Демьян? Значит, я не ошибся, да? Ты всё-таки с ним…

Настолько невесомо, насколько это вообще было возможно, старательно обходя все Юлины мысли, чувства и эмоции, чтобы случайно что-нибудь не прочитать, Демьян коснулся ее сознания и вложил в него всего одну идею: «Нужно попасть домой. И всё будет хорошо. Иди».

И Юля пошла. Обогнула так вовремя застывшего Колю, не глядя на него, неспешно отворила железную дверь и скрылась в подъезде. Демьян проводил ее взглядом и снова вернул свое внимание тому, по кому его силы уже спели панихиду.

– Вот теперь поговорим, – разрешил он.

Коля замычал и схватился руками за рот.

– Ах да…

– Какого…

Демьян улыбнулся. И натянул путы сильнее. А потом щелкнул пальцами, и фонарь, висящий над входом в подъезд, погас. Лампочка, видать, перегорела. Бывает. Спустя мгновение фонарь над вторым подъездом повторил судьбу собрата. Ах, какое совпадение.

Воздух дрогнул, и темнота стала жирнее, гуще…

И одновременно с этим мир вокруг стал очень четким, как это бывало всегда, когда Демьян спускал свои силы с поводка. Они раскачивались внутри волнами и рвались действовать. Им тоже хотелось поскорее свершить суд. Эта жалкая тварь решила, что вправе открывать свой рот в присутствии той, кто была им дорога. Эта тварь ее напугала. Эта тварь сделала ей больно. Сколько будут сходить синяки? Как-то раз Кощей сказал, что не может быть никаких «но», когда речь идет о том, чтобы защитить свою женщину. Теперь Демьян понял, о чем говорил наставник.

Он натянул нити контроля еще туже, ощутил, как забилось в ужасе сознание взятого под чары пут человека – рассудок Николая Демьян специально оставил чистым, тот должен был в полной мере понимать всё, что с ним происходит и благодаря кому это происходит, – и позвал дружелюбно и ласково:

– Идем.

И Коля пошел, отчаянно сопротивляясь, контуженно дергая руками и ногами, но не имея ни шанса вырваться из-под власти настигшего его темного колдуна.

На прикрытой кронами деревьев детской площадке были установлены старенькие лесенки, карусель, качели и песочница под грибком. Демьян подвел Колю к карусели и шепнул на ухо:

– Садись. Да, прямо так, на колени. А теперь голову ближе. Еще ближе. А теперь смотри.

И щелчком отправил карусель в полет. Она завертелась, будто центрифуга, металлические прутья перил замелькали перед глазами, сливаясь в единый контур. Демьян присел рядом с Колей на корточки.

– Тут надо быть аккуратнее, – пояснил он. – Видишь, как близко твоя голова. Еще сантиметр, и тебя ударит. А на такой скорости… Кровь, мозги, осколки костей! Ух! А мы же не хотим напугать детишек, которые завтра придут сюда играть?

Он положил ладонь Коле на затылок и слегка надавил, заставляя склонить голову ближе к карусели. Коля сдавленно замычал. Кажется, всхлипнул. Демьян поморщился.

– Запоминай, – произнес он и сам неприятно поразился тому, как тяжело, холодно и властно прозвучал его голос. – Если ты еще раз хотя бы подумаешь о Юле, не то что приблизишься к ней, то больше тебя никто никогда не найдет. Если понял, кивни.

Это был даже не кивок. Так, дрыг головой. Но Демьяну хватило. Он поморщился и отщелкнул путы, на всякий случай придержав голову Николая за волосы. А то и правда: кровь, мозги… Если они в этой черепушке, конечно, есть. Николай, снова ощутив власть над телом, предсказуемо качнулся вперед, а потом резко подался назад, отползая от своего мучителя на коленях и что-то бессвязно лопоча. Демьян легко коснулся его сознания, улыбнулся царящей там жути. Он мог бы поискать немного и собрать воспоминания о Юле. Посмотреть, какой она бывает по утрам, когда готовит завтрак, или вечером, когда устала и ложится в постель. Как выходит из душа, как чистит зубы. Чем занимается после работы, когда не встречается с ним: читает, смотрит сериалы, сидит в интернете. Собрать в голове этого человека всё то, что явно досталось ему по ошибке. Стереть ее из его памяти и сохранить только для себя. Но он не стал. И не только потому, что давно выучил: подобные игры с памятью запрещены, но и потому, что Юля вправе была сама решать, кому это показывать, а кому нет. Вместо этого он вложил в разум Николая нужную мысль.

– Ты никому не сможешь сообщить о произошедшем, потому что даже мысль об этом будет возвращать тебя в этот момент, – приказал он. – А теперь иди домой.

Коля снова пополз, потом не без труда встал и побежал.

Демьян проследил за ним взглядом до поворота, развернулся и пошел к подъездной двери. Набрал номер.

– Юль, открой, – попросил он.

Приветственно пиликнул домофон. Уже закрывая за собой железную дверь, Демьян опомнился и щелкнул пальцами. Фонари над крыльцами вновь загорелись.

Он взлетел по лестнице, ощущая необычайный подъем. Силы нужно было снова усмирить, но они так радовались, что им наконец-то дали волю, хотели еще немного порезвиться, и он тоже сейчас не совсем понимал, почему обязан их приструнить. Но надо было… Надо… К ноге…

Он постучал, дверной глазок подмигнул ему бликом, и Юля открыла.

– Всё нормально? – выдохнула она, впуская его в квартиру, где пахло ладаном, сандалом и немного гвоздикой. – Он тебе ничего не сделал? Зря я ушла. А если бы…

Она суетливо закрыла замок, задвинула щеколду и накинула цепочку. Демьян поджал губы. Юля порой и вовсе оставляла дверь незапертой,