Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник) Страница 23

Как бы в ответ на его слова, неожиданно между двумя реакторными кольцами  –  так назывались башни-колонны  –  у кромки корпуса открылся круглый люк, и в нем появилось бледное, улыбающееся лицо.

– Вася! Ляхов!  –  заорал Спицын, подпрыгивая и размахивая руками.

– Здравствуй, Богдан! Здравствуйте, Николай Захарович! Привет, товарищи!

– Да вылезайте вы, бродяги межпланетные!  –  сипло рявкнул Краюхин.  –  Что вы там возитесь, Ляхов?

– Сию минуту. Санитарная машина есть?

– Вот она.  –  Спицын махнул рукой в сторону приземлившегося вертолета, от которого бежало к ним несколько человек в белых халатах.

Из люка с металлическим лязгом выпала гибкая лестница.

– Принимайте больного!  –  крикнул Ляхов.

На четырех прозрачных тонких шпагатах осторожно спустили в гамаке человека, закутанного в простыни. Быков принял его на руки и с помощью санитаров уложил на носилки. С удивлением и жалостью он увидел, что по лицу больного текут слезы.

– Земье,  –  прошептал больной.  –  Земье, модре небо… синее…

– Да-да, товарищ Дивишек, Земля!  –  Краюхин наклонился над ним.  –  Теперь все будет хорошо. Через несколько часов будете в Москве, подлечитесь, а там домой, на отдых.

– Декую, соудругу…

– Передайте распоряжение,  –  обратился Краюхин к врачу,  –  чтобы больного немедленно  –  то есть после оказания ему помощи нашими средствами  –  отправили на моем самолете.

– Слушаюсь, Николай Захарович.

Тем временем Ляхов и его двое спутников тоже сошли на землю. Наскоро поздоровавшись с товарищами, они подошли к носилкам.

– До свидания, Ян!  –  сказал Ляхов.  –  Поправляйся  –  и снова за работу, дружище!

Худощавая круглолицая женщина в просторном комбинезоне ласково погладила чеха по щеке:

– Выздоравливайте скорее, товарищ Дивишек. Привет вашей семье.

– Декую, соудругу… Спасибо, спасибо,  –  бормотал Дивишек, пожимая их руки худыми пальцами.  –  Очень много спасибо!

Все молча проводили глазами улетающий вертолет. Ляхов взглянул на просветлевшее небо, на неясные очертания далеких холмов и слабо улыбнулся.

– Вот и снова на Земле,  –  сказал он.  –  Снова дома… Но какая машина, друзья мои! Какая машина!

– Погодите, товарищи…  –  Спицын схватил Ляхова за плечо и подвел его к круглолицей женщине.  –  Чокан, встань слева от Веры, пожалуйста…

Третий член экипажа, высокий молчаливый казах, нахмурился:

– Опять снимать будешь?

– Да-да…

Спицын попятился, не спуская с них глаз, достал из кармана миниатюрный киноаппарат и, присев на корточки, заснял несколько метров.

– Довольно!  –  сердито сказал Краюхин.  –  Немедленно в машину  –  в город и отдыхать! Без разговоров! Разговаривать будем вечером.

– Одну минуту, Николай Захарович…  –  Ляхов повернулся к Быкову.  –  Если не ошибаюсь, вы новый член экипажа?

– Да, познакомьтесь,  –  спохватился Краюхин.  –  Быков Алексей Петрович. Химик, инженер-ядерник, водитель. Василий Семенович Ляхов  –  пилот… Верочка, идите сюда. Вера Николаевна Василевская  –  штурман. Чокан Кунанбаев  –  бортинженер.

Быков и ляховцы обменялись рукопожатиями.

– Так,  –  сказал Краюхин.  –  А теперь  –  в город!

– Вечером увидимся,  –  ласково кивнул Быкову Ляхов.

– Мы с вами, Анатолий Борисович, останемся на часок здесь,  –  обратился Краюхин к Ермакову.  –  Осмотрим «Хиус». Вы тоже, Быков. Кстати, поговорим с начальником группы обслуживания. Вон он катит… Остальные свободны.

По полю к «Хиусу» ползла вереница машин  –  полугусеничные грузовики, тракторы, подъемные краны на колесах.

– Скажите им, пусть обратят внимание на третий реактор,  –  сказал Чокан.  –  Особое внимание! Что-то релейная система барахлит… Да ладно, завтра сам скажу.

Они уехали, и Быков с бьющимся от волнения сердцем полез вслед за Краюхиным и Ермаковым по гибкой, но прочной лестнице. В кубической камере, куда открывался люк, Краюхин сказал:

– Здесь тамбур  –  кессон  –  для выхода в безвоздушное пространство или в среду с ядовитой атмосферой. Тесновато, так?

– Да нет… ничего как будто,  –  нерешительно пробормотал Быков.

– Тесно, тесно!  –  брюзгливо проворчал Краюхин.  –  Многого не рассчитали, когда проектировали. Вот начнем разгружаться и грузиться  –  увидите. Придется пропустить десятки тонн груза через три таких вот игольных ушка.  –  Он ткнул пальцем в сторону люка.  –  В самом корабле и того хуже, так. Переходы узкие, перегорожены переборками с комингсами.

– С точки зрения герметичности и безопасности от метеоритов это дает большие преимущества,  –  заметил Ермаков.

Они прошли камеру и стали подниматься по гофрированным ступенькам ярко освещенного коридора.

– Термоядерная ракета  –  дело, так сказать, новое,  –  говорил Краюхин.  –  Многих ее возможностей и преимуществ не учли, проектировали по старинке, как обычные ракеты. Рутина, ничего не поделаешь… А вот здесь начинается новое…

Краюхин толкнул тяжелую стальную дверь, и они оказались в обширном помещении, заполненном незнакомыми Быкову приборами и распределительными щитами.

– Здесь рубка,  –  сказал Краюхин.  –  А там,  –  он указал на стену напротив входа,  –  за титановым кожухом находится сердце «Хиуса»  –  фотореактор. Специальное устройство создает поток плазмы, поток голых тритонов, ядер сверхтяжелого водорода, который крошечными порциями, по нескольку тысяч порций в секунду, выбрасывается вниз. Мощное электромагнитное поле, образуемое пятью соленоидами над реакторными кольцами, резко тормозит комочек плазмы, в результате чего в нем начинается термоядерная реакция. Точка торможения находится в фокусе параболического зеркала  –  нижней поверхности корпуса «Хиуса». Плотный поток фотонов, нейтронов, ядер гелия и непрореагировавших тритонов бьет в зеркало и создает огромную тягу… Конечно,  –  добавил Краюхин, помолчав,  –  не будь слоя «абсолютного отражателя», корпус корабля мгновенно, так сказать, прогорел бы насквозь. Первый «Хиус» сгорел потому, что где-то был нарушен этот защитный слой.

– Это неизвестно,  –  сухо бросил Ермаков.

Он ходил по рубке, заглядывал в приборы и что-то заносил в записную книжку.

Краюхин пожевал губами, помолчал.

– Фотонная ракета  –  новое дело,  –  сказал он.  –  Огромное дело. Будущее человечества…  –  Он снял очки, стал протирать стекла, глядя на Быкова круглыми глазами.  –  «Благосклонная природа, вероятно, знает, почему она не хочет, чтобы мы превратили наш земной мир в скромный рай и на этом успокоились, и почему она заставляет нас завоевывать новые миры  –  те последние и крайние миры, ключом к которым должны стать фотонные ракеты». Это сказал более полувека назад один весьма умный немец; тогда фотонные ракеты казались отдаленной мечтой. А теперь этот ключ к последним и крайним мирам у нас в руках. Но мы еще не научились им пользоваться по-настоящему. Много, еще очень много несовершенного, непонятного. И много рутины. Вот хотя бы эти атомные ракеты на «Хиусе». При фотонном приводе они  –  как кляча, запряженная в новейший атомокар.