Татьяна Зингер - Нас не существует Страница 23

– Папоротник!

Наташа смущенно кивнула, а русалки закружились по болотцу, не переставая охать и восклицать:

– Так здорово!

– Настоящий цветок!

– Красотища, наверное!

– Случается же такое!

– Везет тебе, – иссякнув, присвистнула Тина. – Я никогда не видела цветения папоротника.

– Я тоже, – поддакнула разом погрустневшая Марина, уже успевшая припрятать свой гребень под булыжник.

– Я обязательно принесу цветок вам. – Наташа вся загорелась новой идеей. – Вы увидите, обещаю!

– Не сможешь, – вздохнула блондинка.

– Почему?

– Сама узнаешь, – сообщила мягким, словно масляным, голосом брюнетка.

– Пора идти, – подытожил Кир, взглянув на небо. – До встречи, девочки.

– Не упусти свой шанс, красавчик, – подмигнула ему Марина. – Такую романтику нельзя проворонить!

А Тина помахала рукой.

Как только ребята отошли, русалки начали что-то обсуждать. Наташа не разбирала лепечущей речи, но слышала в голосах радость и оживление. Кажется, ничто не могло огорчить подружек надолго.

Кир взял быстрый темп, и Наташа едва поспевала за ним.

– Куда ты спешишь?

– Папоротник зацветать начинает сейчас. Но увянет еще до рассвета. Дорога предстоит длинная, и я не хочу, чтобы ты пропустила самое красивое.

– А как ты его найдешь? – Наташа смутилась от его заботы, но прекращать допрос не собиралась.

– Легко, – без конкретики уверил Кир, немного замедляя шаг.

Наташа еле отдышалась и, тяжко вздохнув, поравнялась с другом. Но через несколько минут она опять отставала и сжимала ладонью левый бок, который стало нещадно колоть. Дыхание снова сбилось, а ступни горели огнем.

– Может, отдохнем?! – взмолилась Наташа, не выдерживая и приседая на корточки. – Я больше не могу… Сколько еще идти?

– Нет, терпи, много, – разом на все ответил нетерпеливо стучащий ногой друг.

– Пожалуйста.

Кир сдался. Он оперся спиной на осину и поджал губы. Но тут же, при первом порыве ветра, отдернулся от дерева.

– Нам нельзя здесь находиться, – вдруг заявил он и потянул подругу за рукав.

Выхода не оставалось – только идти. Почему нельзя, кто может помешать и отчего Кир такой невеселый – Наташа не понимала ничего, а друг – назло, что ли? – не проронил больше ни слова.

А шли они около часу. Будто специально выбирая худшие места – дебри с торчащими из земли узловатыми, загнутыми корнями и сучьями под ногами.

За спиной постоянно слышался негромкий хруст и шуршание. Наташа списывала эти звуки на страх, но иногда очередной шорох усиливался, и казалось, что кто-то вот-вот дотронется до нее и утащит в свое жуткое логово. Возможно, именно поэтому Кир и спешил, хотя особо напряженным не выглядел – лишь изредка кривился да хмурился.

– Все! – из последних сил вскрикнула Наташа. – Я больше не могу. Иди куда хочешь, но без меня.

Плевать на мечты о папоротнике. На Наташу навалилась такая усталость, словно тело придавили многотонной глыбой.

– Таш… – в голосе Кира появились испуганные нотки. – Немножко осталось, не сдавайся.

– Я честно не могу, – она всхлипнула и плюхнулась на землю. – Только если ты меня понесешь…

Ноги нестерпимо болели. Она сняла кроссовки и посветила на них фонариком – около больших пальцев надулись огромные кровоточащие мозоли. То есть сказанное ею в отчаянии оказалось правдой: сама бы Наташа не прошла и сотни шагов.

Но Кир, к ее удивлению, отреагировал спокойно. Он с трудом, но подхватил подругу под поясницу и коленки, прокряхтел что-то невнятное, а затем поднял ее на руки. И понес.

Наташа начала требовать, чтобы он ее отпустил, и вопить о том, что она ничего не просила.

– Как это не просила? А минуту назад? – изумился Кир.

– Я пошутила, – с надрывом произнесла девочка.

– Ладно, отпущу.

Кир немного ослабил хватку, но недостаточно для того, чтобы Наташа могла выпасть из рук.

– Правда?

– Нет, шучу, – ухмыляясь, заявил он. – Не брыкайся! Я донесу.

– Отпусти! Я тебя ударю, если не отпустишь!

Наташа усиленно вырывалась из вынужденных объятий, хотя пальцами сама же и цеплялась за ворот рубашки друга – свалиться-то не хотелось. Она прилагала все больше усилий и подумывала о необходимости покусать Кира, но тут ее глаза столкнулись с его отрешенным взглядом. И Наташа вдруг обмякла, потеряв былую решимость. Что-то в глазах друга заставило ее передумать.

Сердце тревожно екнуло.

Кир ступал аккуратно, и двигались они куда медленнее, чем раньше. Наташа так разомлела от размерного покачивания и тихого дыхания друга, что забылся даже долгожданный папоротник. На него оставалась целая ночь, а чувство защищенности могло рухнуть в любой момент.

– Тяжело? – прошептала она в самое ухо, готовая сгореть от смущения.

– Терпимо, – поправил Кир, сдувая с глаз челку.

– Я могу сама…

– Лежи уж, – он беззлобно усмехнулся. – Почти дошли.

И действительно. Местность изменилась… Нет, внешне она осталась прежней, но явственно почувствовалось присутствие нереального. Воздух приобрел сладковатый привкус. Исчезли насекомые, звуки. Все потонуло в безмолвии.

Когда Наташа встречала в книжках выражение «звенящая тишина», она никак не могла представить, как это. А теперь поняла, насколько правдиво определение.

На место уютному сумраку пришла непроглядная темнота.

И вдруг сквозь тьму начал пробиваться робкий солнечный луч.

Наташа потерла глаза, не веря увиденному. Лучу неоткуда было взяться – он не напоминал свет от фонарика или фар автомобиля. Скорее – солнечный. Да только исходил он снизу: разливался метра на два над землей, оставляя верхушки деревьев и высоких кустов темными.

Кир бережно опустил девочку, и та, прищурившись, смогла разглядеть источник света. Глаза привыкали постепенно, приходилось часто моргать и прикрывать лицо ладошкой.

Посреди зарослей кустиков и невысоких деревцев рос обычный папоротник. Широко раскинулись его зубчатые листья. И ничего примечательного в нем не было, кроме алого бутона размером с пятирублевую монету, полыхающего с левого края. Сердцевидные лепестки светили ярче любой лампочки, а когда Наташа вовремя не отвела взгляд – на мгновение ослепили. Длинный тонкий стебелек подрагивал – хотя ветра не было, – от чего бутон раскачивался точно маятник, но не клонился, а гордо смотрел вверх.

Девочка приблизилась к папоротнику и плюхнулась на корточки, шумно вдохнув. От цветка исходил невероятный запах: смесь корицы и апельсина.

– Чудеса, – выдавила Наташа.

Кир улыбнулся. Он выглядел радостным, но не озадаченным или восхищенным, словно частенько любовался цветущим волшебством. Впрочем, кто его знает? Папоротников по миру много, и если все цветут в разное время, то при желании можно поглазеть на многие из них.

– Кстати, каждый чувствует только свой любимый запах, – назидательно сказал друг в непривычной учительской интонации.

– И какой у тебя?

– Что-то душистое… Мята, что ли, – замялся Кир.

– А у меня – корица. Хотя мяту тоже люблю, у меня даже шампунь мятный. – В доказательство слов она принюхалась к пряди волос. – А его можно потрогать?

Ответом стал легкий кивок.

Наташа незамедлительно протянула руку над бутоном и почувствовала исходящий от него жар. На ощупь лепестки оказались бархатными, теплыми, а ровный стебелек – прохладным и гладким.

– Сорви его, если хочешь, – присев рядышком, предложил Кир.

– Ты что! – возмутилась Наташа. – Он ведь такой красивый!

– Тем более. Здесь его больше никто не найдет, а к рассвету он отцветет. Не бойся, правда, учти, что…

Любопытная Наташа ноготками подломила стебель.

– Он завянет сразу, как ты его сорвешь, – докончил Кир.

Сердцевина из янтарно-рыжей превратилась в коричневую, лепестки-сердечки побагровели и опустились. И вскоре в ладошке Наташи лежал сморщенный неказистый цветочек, похожий на засушенную розу.

Наташа едва не заплакала от жалости.

– Почему ты не мог сказать раньше?

– А кто из нас не умеет слушать до конца? – опроверг Кир, стряхивая с колен землю. – Ну что, пойдем домой?

– А я могу сохранить цветок у себя? Он пахнет даже сейчас. – Она втянула ноздрями воздух, убеждаясь, что аромат не поблек.

– Разумеется, сохрани. Для чего еще было срывать его?

Наташа достала завалявшуюся в рюкзаке коробочку и с дрожью в пальцах положила внутрь бутон. И призадумалась, всмотревшись куда-то вглубь леса.

– Я обратно не дойду, видел же, что ноги до крови стерла… – и, не дожидаясь ответа, добавила: – а ты меня не донесешь.

Кир пару секунд с сосредоточенным видом помолчал и, почесав подбородок, заявил:

– Тогда остается всего один выход.

– Какой же?

– Заночевать здесь.

Глава 16

Драка

В голове Наташи прокрутился целый хоровод трусливых мыслей. Они скакали как блохи, перепрыгивали на позвоночник и превращались в суетливо носящиеся по коже мурашки.