Абдул аль-Хазред - Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов Страница 24

– Я помню этот меч, – произнес он. – Этим мечом Йон, седьмой потомок Каина, сразил Тифона, двенадцатого сына Хазаат-Тота, который на протяжении четырех столетий был ужасом Восточных гор и проклятием малорослых народов. Только такому воину и только с таким оружием было под силу сделать это.

Эти слова и вообще то, что он вдруг заговорил, были для меня полной неожиданностью. То, что он упомянул мой меч, Каина и еще какие-то невероятные имена, явно связанные с ними, мгновенно возбудило во мне жгучее любопытство. Кроме того, я понял, что он как-то связан со всей этой историей. И возможно, с ней связано все, что происходило в последние дни и происходит сейчас.

– Кто вы? – с волнением спросил я.

Старик с выражением безнадежного спокойствия на лице окинул взглядом стоящих позади меня.

– Мы – ничтожные служители, – медленно, как бы с трудом, ответил он.

– Кому же вы служите?

– Ему! – Старик указал глазами на вершину каменного столба.

Я, напрягши зрение, разглядел стоящий там непонятный причудливый предмет. Судя по всему, это была статуэтка, изображающая какое-то невероятное существо. Но, поскольку она была совсем маленькой, различить детали было совершенно невозможно.

– Но кто он? – Любопытство настолько разыгралось во мне, что стало трудно дышать.

Однако старик явно не жаждал распространяться о своем божестве.

– Он – всемогущий Властелин Миров, покоящийся в Глубинах в ожидании Заветного Часа.

– Зачем вы захватили этих людей? – чувствуя легкое головокружение, продолжал я допытываться. – Они предназначались в жертву?

Старик вдруг круто изменился в лице: оно вспыхнуло румянцем, глубокие морщины почти исчезли, глаза расширились и сверкнули огнем, выгоревшие брови сдвинулись, почти сойдясь. Он весь как-то воспрянул, выпрямился, даже длинные спутанные волосы, казалось, встали дыбом. Я от неожиданности сделал шаг назад, а мои товарищи схватились за оружие. Однако старик не сделал никакого агрессивного порыва – очевидно, это был лишь прорыв чувств.

– Да! Вы помешали совершить священный ритуал! Вам удалось остановить нас. Но Заветный Час придет! Нас вы можете остановить, но Великого Ктулху вы остановить не сможете! Его не смогут остановить никакие ураганы, молнии и землетрясения. Он придет и сам возьмет свои жертвы. Никого из вас к тому времени уже не будет в живых, о вас и ваших потомках не останется даже памяти, ибо это произойдет спустя многие времена. Когда придет Заветный Час, не знает никто. Но Он знает это и терпеливо ждет, ибо Он сам его назначил. Он придет, и никто не сможет Его остановить, как не смогли остановить в сотнях пройденных Им миров. Он всемогущ, ибо Он – тот, кто приходит и уходит! И Он возьмет всех. Хазаат-Тот берет лишь жертвы, которые ему предлагают. Ктулху же возьмет всех, ибо за этим он и пришел сюда, и именно ради этого Он ждет Заветного Часа.

От всех этих слов мысли в моей голове совсем спутались. Мог ли я, отправляясь за царевичем, вообразить, что этот путь приведет меня на порог еще одной тайны, связанной с теми, кто приходит и уходит? Я жадно ловил каждое слово, ужасаясь мысли о том, что их поток, порожденный безнадежностью, вот-вот иссякнет.

– А кто такой Хазаат-Тот? – этот вопрос вырвался у меня непроизвольно.

Старик, похоже, начал утрачивать свой пыл. Лицо его стало успокаиваться, спина вновь сгорбилась, глаза погасли и втянулись в череп.

– Хазаат-Тот – Это свет. Нестерпимый свет, который струится, словно вода, клубится, словно дым, пляшет, словно огонь, дрожит, словно в ознобе, переливается, словно мыльный пузырь, и делает еще многое, чего никогда не делает обыкновенный свет. Его прикосновение обжигает и если не убивает, то жестоко увечит и насылает проклятия, превращая нормальных существ в невообразимо ужасных и безобразных чудовищ, почти все из которых, к счастью, быстро издыхают, так как их уродства противоречат самим основам жизни. Хазаат-Тот – верное и послушное орудие Ктулху в достижении Его целей. Из него, как из разверстых врат, Ктулху со своим народом ступил на нашу землю в те давние времена, когда на ней не было еще никого. Кроме же всего прочего, он способен принимать жертвы для Великого Ктулху. Но он уже давно не спускался за ними, ибо они стали малочисленны. Были времена, когда в жертву приносились целые армии, племена и народы. Теперь же они столь жалки, что не стоят его внимания. Поэтому теперь эту миссию выполняют Шог-Готты. Ты хочешь спросить, кто они такие? Они – презренные рабы, порождение другого мира. Ктулху всего лишь улучшил их и приспособил к самым ничтожным своим надобностям, как делал много раз со многими существами. Они состоят из низменной плоти лишь с малой примесью света, которой наделил их Ктулху. Они – низшие существа, однако они обладают достаточной мощью, чтобы низвергнуть в прах все ваши города.

– Разве у света могут быть сыновья? – Я понимал, что вопрос этот совершенно нелеп и глуп, но от растерянности не смог придумать более удачного.

– Каким-то таинственным образом Хазаат-Тот способен рождать и зачинать, а также превращать одних существ в другие. Вероятно, его способностям вообще нет предела, ибо он – тот, кто приходит и уходит, – сказал старик, нисколько не удивившись. Очевидно, это было странно ему самому.

– Он – живое существо?

– Он – свет, зримый и незримый. Он – творение Великого Ктулху, способного повелевать светом.

Совершенно сбитый с толку, я задал совсем уж нелепый вопрос:

– А Тифон – знакомое имя, это не из легенды ли народов с Великого Побережья?

– Эта история долго кочевала по миру, прежде чем дошла до них. Но так уж получилось, что именно они поведали ее, ставшую уже легендой, к тому же сильно переиначенной, другим народам. Но облик его слишком уж приукрасили, хотя и сохранили основу.

– А мерзкий карлик там, среди поклажи и пленных, – тоже сын Хазаат-Тота?

– Это – далекий потомок тех, кто соприкасался с ним. Он – отпрыск очень древнего рода, и безобразен он лишь для вас. Отмеченные прикосновением Хазаат-Тота святы в любом облике, ибо в этом нет их вины.

– Старик! – задыхаясь от волнения, проговорил я. – Ты – тот, кого я мечтал встретить. Я хочу о многом поговорить с тобой. Я понимаю, что попрал твою веру, но если ты поведаешь мне о том, что ты знаешь о тех, кто приходит и уходит, я обещаю всем вам жизнь и неприкосновенность.

– Ты благороден и пытлив, – ответил он. – Ни один из тех, кто стоит за твоей спиной, не стал бы так долго со мной говорить, а тем более – что-то обещать. Поэтому я не могу ответить тебе резко. Но я уже сказал все, что позволил мне сказать Великий Ктулху, и больше не добавлю ничего. Я не принадлежу себе и не могу даже чего-то хотеть.

– Тогда я ничего не могу тебе обещать, – с горечью сказал я.

– И не нужно, – спокойно ответил старик. – Я знаю, что нам не пережить грядущей ночи. В ответ же на твое благородство я дам тебе совет, если уж ты так хочешь проникнуть в тайны тех, кто приходит и уходит. Под городом Мемфисом во времена фараонов был сооружен подземный город. Многие фараоны и жрецы служили Великому Ктулху гораздо усерднее, чем своим богам, ибо имели от этого реальную пользу. Но даже в те времена далеко не все свято хранили тайну. Поэтому там сохранились письмена, которые дадут ответы на твои вопросы, если, конечно, ты сможешь прочесть их. И еще. Вам лучше здесь не задерживаться. Мы совершили подготовительные церемонии к ритуалу, и Шог-Готты могут подняться на поверхность в поисках жертв. Наших тел едва ли будет достаточно, чтобы обмануть их. Так что чем скорее вы уйдете подальше отсюда, тем будет лучше. И это – все, что вы услышали от нас.

Сказав это, он повернулся и пошел к монолиту. Остальные служители таинственного божества последовали за ним.

– Постой! – крикнул я ему вслед, осененный вдруг мыслью. – Скажи еще одно: сколько тебе лет?

Старик, обернувшись, с интересом посмотрел на меня, словно догадываясь о причинах этого вопроса, затем сочувственно усмехнулся.

– Тогда скажи, сколько раз на своем веку ты видел Пылающую Звезду?

– На этот вопрос мне ответить легче: я видел ее восемнадцать раз. Я вижу, ты посвящен в тайны Высших, и понимаю стремления твоей пытливости. Ступай в Мемфис, ты найдешь про́клятые письмена на стенах подземного города, и может быть, тебе выпадет встать на путь бессмертных. Прощай, и уходите, если хотите избежать беды.

Я вновь был поражен: этот слуга неведомых ужасных сил говорил, в общем, о том же, что и почтенный Дервиш. Его слова означали, что он был в Восточных горах и своими глазами видел или, по крайней мере, слышал о каинах. Судя по его возрасту, его вполне можно было причислить к бессмертным. К тому же он назвал какие-то ужасные имена, принадлежащие, по его словам, не менее ужасным существам, непонятно даже, живым или неживым. А что означают его слова: «Может быть, тебе выпадет встать на путь бессмертных»? Голова моя пошла кругом. Я легко мог выдержать еще пять сражений, подобных сегодняшнему, но услышанное сейчас повергло меня в полное смятение. Я оглянулся на своих воинов – их лица были полны ужаса. И это было понятно: они ведь не знали того, что успел узнать я. Для них все, услышанное сейчас, было поистине дьявольщиной.