Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник) Страница 24

– Браток! – услышал я хриплый голос.

Я завертел головой, но никого не увидел. Затем поглядел под ноги…

Матерь божья! От Червивого осталась лишь голова, шея и кусок ключицы.

– Браток! – Червивый глядел пустым взором в закопченные небеса и едва-едва шевелил губами. – Избавь от мук бесперспективного существования! Брось за борт… Пусть в акульем желудке найду успокоение…

У меня перехватило в горле. Обеими руками и с превеликой осторожностью я поднял голову друга.

– Бывай, Обглоданный… – попрощался Червивый. – Жаль, не плясать мне на твоей свадьбе, братка.

Я прижал голову Червивого к груди.

– Прощай, друг! Будь проклята эта война! – в тот миг мне были одинаково противны и живые, и покойники. Как ни странно, но оказалось, что и умершему человеку есть что терять. Если, конечно, в его тухлом теле имеется немного совести и чести.

Я бросил то, что осталось от Червивого, за борт. Но то ли из-за качки, то ли из-за моей растерянности, голова, не долетев, упала на палубу. Выражение лица Червивого сменилось с возвышенно-одухотворенного на взбешенное-недоуменное.

– Вот сука! – ругнулся он. – Ты это специально сделал, да? Издеваться над инвалидом войны вздумал?

Пока не случилось беды, я подхватил голову Червивого и торопливо перебросил ее через фальшборт. Только после этого я осознал, что меня какое-то время монотонно зовет Неткусков:

– Напарник… Напарник…

– Ну, чего тебе? – вспылил я.

Неткусков, сидя на комингсе, пытался приладить оторванную руку к культе. Его прожженная во многих местах форменка дымилась.

– Как думаешь, – спросил он, – если скотчем примотать… – он поднял на меня полные грусти глаза. – Или лучше степлером пришпандорить?..

Отпихнув Неткускова с порога люка ногой, на палубу вышел заместитель командира по работе с личным составом. Поверх мундира мертвый офицер надел бронежилет, на лакированном черепе сидела каска. В зубах заместитель командира сжимал трубку, а в руке – пистолет Макарова.

– А! Обглоданный! – узнал он меня. – Как служится, матрос второй степени разложения?

– Рад стараться! – незатейливо ответил я, встав во фрунт.

– Дракула! – похвалил офицер. – Упырь! Дуй в арсенал за автоматом. Сейчас на абордаж пойдем. Третью степень разложения тебе зарабатывать.

– Как – на абордаж, товарищ лич-капитан второго ранга? – снова опешил я. – Мы ведь не морские пехотинцы.

– Ты – на флоте, мертвец! – заместитель командира ткнул мне в лицо дулом «макарыча». – А значит, ты – и морской пехотинец, и матрос, и молочница с пастушкой, если так прикажет командование. Все идут на абордаж! Даже я!

– И я! – на палубу вышел мумии-лейтенант Гробушко, вооруженный «калашниковым». Кок не пожелал или не посчитал нужным переодеться. Я понял, что он собирается идти в атаку в белом поварском кителе.

– И я! – раздался зычный голос темнокожего боцмана. Он тоже выбрался на палубу. На плече – ручной многозарядный гранатомет ГМ-94, правый глаз – болтается на стебельке.

– Ну, и я с вами! – Неткусков несколько раз взмахнул оторванной рукой, точно саблей.

– Тем более, – расщедрился на объяснения заместитель командира, – остальные корабли флота или плавают кверху килями, или уже лежат на дне. На плаву остались только мы и «Лафкрафт». «Уроборос», благодаря бронированной шкуре, смог подобраться к цели на абордажную дистанцию.

– Вот оно! Глядите! – затаив отсутствующее дыхание, проговорил Гробушко.

Я обернулся. Через миг клубы дыма, которые заволакивали горизонт, поредели, а затем растаяли вовсе.

«Непотопляемый»… Последний оплот живых…

Островок, залитый фортификационным бетоном. Он очень похож на кусок дырявого сыра. И дыры эти – следы от многочисленных артиллерийских попаданий.

Но ни одно из этих попаданий, насколько я мог судить, не причинило бетонному форту более или менее серьезный урон.

…Когда я получал в арсенале автомат, запасной рожок и каску, удар страшной силы подбросил тяжеленный форштевень дредноута над волнами…

Громада вражеского дредноута заслонила юго-восточную часть горизонта. Похоже, корабль мертвяков крепко сел на бетонные клыки, ограждавшие форт под водой. Комендоры казематных орудий мигом воспользовались этим. Бьющие прямой наводкой пушки дырявили палубные надстройки могучего судна. Снаряды взрывались внутри. Сквозь пробоины вылетали осколки стекла, обломки мебели и механизмов вперемешку с костями и без того уже мертвого экипажа. На борту дредноута царил кромешный ад, но огонь и рвущие металл снаряды не могли остановить мертвых моряков. Один за другим они выныривали из пламени, наводили абордажные трапы и ловко перебегали на верхнюю палубу «Непотопляемого».

Контр-адмирал Гуго Шреер оторвался от окуляров биноктара и окинул орлиным взором собравшихся под бетонным колпаком капонира офицеров. Взгляд его остановился на лейтенанте Боосе.

– Ральф, – сказал командир, – на вверенном мне форте вражеский десант! Приказываю немедленно вышвырнуть эту мерзость за борт!

– Слушаюсь, сэр!

Боос взял под козырек и ссыпался по железным ступеням, ведущим из капонира во внутренние отсеки Бетонного Линкора. Он предвидел приказ Шреера, поэтому собрал антиабордажную команду загодя и приказал плотно накормить их перед боем. «Марсовый», который пал от осколка вражеского снаряда в самом начале артобстрела, сослужил своим товарищам последнюю службу. Сытно отрыгивая, матросики в химзащите и бронежилетах, вооруженные штурмовыми автоматическими винтовками со штыками, ждали лейтенанта у шлюзового тамбура. Им осталось только натянуть противогазы и каски. Лейтенант проворно облачился в комбинезон, поверх надел разгрузку и броник. Оглядел свое воинство.

– Ну что, братишки, – сказал он. – Покажем мертвякам, кто на палубе хозяин?

Матросы загомонили:

– Так точно, сэр!

– Поотрываем гнилые яйца!

– Порасшибаем черепушки!

– Добро, – отозвался Боос. – Открыть шлюз! Выходить по одному! Рассыпаться цепью! Стрелять без команды!

Матросы напялили противогазы и каски.

Натужно заскрипели засовы. В переходной камере всем было не поместиться, поэтому, вопреки инструкции, открыли оба люка сразу. Первым наружу выскочил сержант Хансен. И немедля открыл огонь из своей «М-16». Матросы горохом высыпали следом, встречая мертвяков, прущих по изрытому снарядами бетону, шквальным огнем.

Босс шел замыкающим, и у него было время осмотреться. Дымили руины дредноута, пылали лужи напалма. Черная завеса заволокла форт, скрывая его от ревущих в небе «Корсаров». Сквозь смрадный чад перли мертвяки. Их было уже около сотни. И с каждой минутой становилось все больше. Сверкая мослами, потрясая лохмотьями плоти, скаля все имеющиеся в наличии зубы, они вылезали из-под обломков палубных надстроек погибающего корабля и с ходу бросались в бой.