Леонард Карпентер - На запретном берегу Страница 24

Сам король Маздок встретил их на большой площади Адониса. Огромный гирканиец мало изменился с тех пор, как был всего лишь воеводой, лишь доспех сиял золотой отделкой да рукоять меча была осыпана драгоценными камнями — не чета тому скромному оружию, которым завоевал он себе королевство. Но ястребиный нос по-прежнему воинственно торчал из-под золотого шлема, и улыбка, которой он приветствовал Конана, была исполнена прежнего ехидства.

Король восседал на черном, как ночь, жеребце, и его небрежно наброшенный на плечи белый шелковый плащ ниспадал по лошадиному крупу почти до земли. Маздок выглядел столь величественно, что ни у кого бы язык не повернулся напомнить, в результате чего он пришел к власти. Какая разница, как именно он ее получил, — он крепко держал ее в руках, правя как истинный король волею Митры.

Но первые же его слова были совсем не те, что пристали королю, приветствующему войско союзника. Он легко соскочил с седла и размашистым шагом подошел к жеребцу киммерийца, рядом с которым ехал на своей кобыле неизменный Каспиус.

— Конан, старый лис! Какие бесчинства ты затеваешь на этот раз?

— Еду собирать цветочки, о чем тебе уже, несомненно, известно, — ответил Конан, смеясь. — Знаешь, такие белые и огромные, как тарелка, которых если наешься, забываешь все на свете.

— Ну да, лотос, — хохотнул Маздок. Привычным жестом он протянул руку к подносу, полному мелких серебряных монет, который за ним повсюду носил шелково-бархатный паж, ухватил горсть и швырнул в толпу. — Я его ни разу не пробовал, насмотревшись на тех, кто его поедал вместо завтрака, обеда и ужина. Но, зная тебя, я готов поверить, что ты отправишься и на край света, если тебя там ждут неведомые сокровища. Помнишь то время, что мы бродили вместе? Веселые были деньки!

Конан наконец спешился.

— Да, деньки были ничего. — Он взял с подноса монетку и принялся вертеть ее в руках, рассматривая ту и другую стороны. — Но теперь это все ушло в прошлое, можно сказать, превратилось в легенды, с тех пор как твой пресветлый лик красуется на монетах.

— Мой и Руфии, — рассмеялся Маздок, переворачивая монету и демонстрируя Конану изящный женский профиль, выбитый на ней. — Я слыхал, это она тебя упросила поехать? Расскажи, как она. Она действительно сделалась королевой? И все так же хороша, как прежде? Я с тех пор не перестаю клясть себя за глупость — надо же было упустить такую жену! Она бы прекрасно смотрелась рядом со мной на троне Асгалуна!

— Угу, и помыкала бы тобою, как хотела, — кивнул Конан, искоса взглядывая на Каспиуса, стоявшего рядом и не пропускавшего ни слова.

— Все равно, за всю свою жизнь я не сделал большей глупости, когда отпустил ее с тобой, — махнул рукой Маздок. — Но все же передай ей мой привет, когда увидишь ее снова. Если, конечно, увидишь — ведь, как я понял, путь тебе предстоит не из легких.

Так, беседуя, они взошли на колесницу, и возница тронул коней неспешным шагом вслед за конным отрядом, сопровождавщим короля. Копыта прогремели по большому мосту через канал, и процессия въехала в Высокий город. Здесь, на вершине холма, вздымалась еще одна стена с белыми башнями. Ворота распахнулись, за ними взревели трубы и послышались приветственные крики встречавшей их знати. Конан бывал и здесь и хорошо помнил, как эти гордые храмы и величественные дворцы, освещенные заревом пожаров, были залиты кровью, а с ветвей могучих древних деревьев свисали, точно спелые плоды, тела повешенных.

— Вот награда проходимцу за то, что он пришел и взял то, что плохо лежало, — не удержался от улыбки Конан, слушая, как надрывается пестрая толпа, в которой каждый старался крикнуть погромче, чтобы король отметил именно его голос в общем хоре. — Теперь этого проходимца встречают восторженными криками. Послушай, а у тебя не возникло трудностей с тем, что ты чужой им по крови?

Маздок расхохотался, не стесняясь чужих ушей.

— Будь я одним из их многочисленных прямых потомков царского рода, было бы много труднее! А так я неподкупен и равно сочувствую всем, кто здесь обитает. Был, конечно, прямой наследник — племянник бывшего короля, — но он очень быстро помер от неумеренных возлияний и перед смертью уступил мне трон вполне добровольно. А вообще, — тут гирканиец пожал могучими плечами, — быть королем не так уж трудно, если ты хороший игрок и соблюдаешь правила. — Он кинул на Конана лукавый взгляд. — Ты непременно должен когда-нибудь попробовать эту игру, киммериец.

Никак не отреагировав на это заявление, Конан указал на высокую белую башню, показавшуюся между дворцами.

— Это та самая, в которой умер сумасшедший король Ахиром?

— Она и есть, — кивнул Маздок. — Полетел в небо ловить луну с самой вершины. Зерити опоила его чем-то, всякий бы после этого подвинулся мозгами. Я оставил это сооружение в целости — в назидание добрым жителям Асгалуна, чтобы они не забывали, какие безумцы предшествовали мне на троне. Но на самом деле я бы предпочел, чтобы в один прекрасный день оно рухнуло вниз, как его король-самоубийца.

Войско остановилось у большого дворца, от которого открывался великолепный вид на гавань. Город выглядел отстроенным и ухоженным, но менее пышным, чем Конан ожидал увидеть. Бойницам и стенам уделялось большее внимание, чем украшению домов, а сторожевые посты встречались чаще, чем тенистые сады с фонтанами и прудами. Но это, скорее, обрадовало Конана: во всем виделась рука расчетливого, заботливого хозяина.

Сойдя с колесницы, Конан подошел к краю террасы и оглядел гавань с покачивающимися у причалов кораблями.

— А, так ты привел меня сюда, чтобы показать залив сверху! — сказал он, изображая удивление. — Ну, и какие же из них наши?

— Нет, я привел тебя в свой дом, погостить дня два или три, — возразил Маздок с неудовольствием. — Неужели твои дела не подождут немного? Я собирался похвастаться перед тобой своим гаремом…

— Как ни жаль, но время сейчас — наш худший враг, — покачал головой Конан. — Если ты не против, я хотел бы отплыть уже сегодня или завтра утром. Но это, конечно, зависит от того, готовы ли у тебя корабли для нас.

— Не беспокойся, я уже давно все приготовил. Но, может, мы сначала хотя бы пообедаем? Когда дозорные донесли мне, что вы приближаетесь, я велел накрыть столы в одном из внутренних дворов. — Взяв Конана под руку, Маздок почти потащил его ко дворцу. — И в любом случае тебе надо потолковать с Гулизаром, моим кормчим, а ныне — советником по делам морской торговли. Он может рассказать тебе немало полезного касательно дельты Стикса и обычаев стигийских сборщиков пошлин.

— Приветствую вас, ваше величество, а также вас, ваша милость, — думаю, не ошибусь, если назову вас Конан, верно? Я весь к вашим услугам.