Андрей Величко - Третья попытка Страница 24

Озираясь, как будто он шел грабить Форт-Нокс, а не возвращался домой после краткой отлучки, Павел где-то со второй попытки смог отпереть дверь, и мы вошли. Хотя жилище и простояло необитаемым всего две недели, в нем уже начала ощущаться какая-то затхлость.

– Так, приберем немного за покойничком-то, – ухмыльнулся Паша. – Да ты не пугайся, крыша у меня на месте. Просто мне куда удобнее считать, что пенсионер Павел Никитич Данилин, царствие ему небесное, наконец-то скончался от одной из своих многочисленных и неизлечимых болячек. А его место занял десятиклассник Пашка Длинный, спортсмен и красавчик, в которого были влюблены чуть ли не все девчонки обоих выпускных классов. Кроме разве что одной гордячки-отличницы, Катя всегда была очень рассудительной особой.

Тут Паша замолк, покосившись на меня. Кажется, он жалел, что, не подумав, ляпнул лишнее. Как будто я без него не знал, сколь рассудительна моя любимая! Иногда, конечно, ей случалось совершать импульсивные поступки, но потом, если приглядеться, всегда оказывалось, что они были хорошо продуманы заранее. В отличие от меня, который довольно часто сначала что-то делал, а только потом начинал чесать в затылке. Все правильно, должен же хотя бы один из пары думать над тем, что и зачем совершает. Глядишь, со временем и второй научится.

Вскоре Павел покинул свою квартиру, но, естественно, не через дверь. Я переправил его на остров с ружьем, карабином и патронами к ним. Кстати, до десятиклассника ему было еще далеко, выглядел Паша лет на сорок. Впрочем, это все равно далеко не восемьдесят с лишним, вот силы-то из него и прут.

Мы подоспели как раз к обеду, после которого мы с Катей немного отдохнули в снова ставшем нашим доме, и я отправился в будущее.

Никому не было интересно, кто заходит и кто выходит из Пашиной квартиры. Я доехал до Ломоносовского проспекта, с отвращением посмотрел телевизор, выпил две чашки показавшегося на редкость безвкусным кофе, почитал несколько обзорных материалов про неандертальцев – в общем, просто убивал время до того, как снова появится возможность вернуться. И доубивался до того, что чуть не забыл сходить в Катину квартиру за шторами. Но все-таки вовремя про них вспомнил и вернулся на поляну, обмотанный тюлем, как привидение.

Глава 10

Где жить, кого есть и как спасаться?

Вопрос, где нам провести грядущую зиму – на большом острове или на маленьком – оказался не так прост. Да, в месте моего первого прибытия в прошлое потихоньку становилось тесновато. Мало того что сам остров имел весьма невеликий размер, так более или менее ровного места на нем не набиралось и половины гектара. Урожай с огорода скорее вызывал моральное удовлетворение, нежели тяжесть в желудках, а почти всех мидий в маленькой бухточке мы уже съели. В общем, если бы не один-единственный недостаток большого острова, то мы переселились бы туда, не задумываясь и с песнями. Нет, причиной сомнений были не Апины соплеменники. Они, если можно так выразиться про неандертальцев, оказались очень культурными, доброжелательными и вежливыми людьми. Главный недостаток большого острова состоял в том, что оттуда никак не получалось попасть в двадцать первый век. Это выходило только с маленького островка, причем не абы откуда, а только с полянки неподалеку от бухты.

И значит, в случае смены места жительства мы окажемся на всю зиму отрезанными от Москвы, потому как выходить в море в период с ноября по март, насколько я помнил предыдущую зиму, будет извращенной формой самоубийства. По крайней мере, таким морякам, как мы сейчас.

Основным фактором в принятии решения стало заявление Апы о том, что мамонтов на острове, который мы назвали островом Родос из-за некоторого сходства с одноименным греческим, расположенным неподалеку от Турции, вполне достаточно. На зиму точно хватит.

Я быстро прикинул в уме. Мясо зимой может храниться долго, и, получается, можно считать, что не менее половины веса мамонта пойдет в пищу. Весит же он десять тонн – значит, с одного хоботного имеем пять тонн мяса. Пусть неандерталец за один присест сжирает мяса как пять нормальных человек в сутки, они все здоровые. Итого двадцати рылам одного мамонта хватит на два месяца! А так как мамонтов на Родосе значительно больше, чем пальцев на руках, это Апа утверждала совершенно точно, то и нам хватит.

Правда, потом выяснилось, что в столь красивые с виду рассуждения вкралась ошибка, но решение-то мы принимали еще до того, как это стало ясным. И вот в конце августа началось великое переселение. Я только и успевал таскать из будущего бензин и крупы, а «Катран» почти каждый день делал по рейсу туда и обратно. Так что к середине сентября, когда погода временами уже становилась «нелетной», смена места жительства нашей маленькой колонии была в общем завершена. А к концу сентября было завершено и строительство двух домов. На сей раз это были срубы, а не каркасные скворечники наподобие оставшегося на маленьком острове.

Во время осеннего равноденствия я попытался еще раз поточнее замерить широту и получил тридцать пять градусов. Похоже, большой остров – это действительно Родос.

Тогда же наш флот увеличился еще на одну единицу. Все-таки «Катран» даже с малой загрузкой был не очень быстроходен. И, например, если погода вдруг начнет портиться как раз тогда, когда он будет находиться примерно посередине пути от большого острова до малого, то получится совсем нехорошо. По моим наблюдениям, для радикального изменения обстановки требовалось часа два, а за это время он никак не успеет добраться до берега. Вот я и купил то, чему этих самых двух часов хватит даже с некоторым запасом. Надувная лодка «Беджер» с пятнадцатисильным мотором даже с полной загрузкой развивала двадцать километров в час, то есть могла в любом случае убежать от надвигающегося шторма. На ней мы с Катей и совершали регулярные рейсы на малый остров, потому как постоянно оказывалось, что нам еще чего-то не хватает, а Катины деньги еще далеко не кончились, да и у меня они тоже водились в не таких уж малых количествах. Кстати, как-то раз я случайно услышал, как на эту тему моя любимая разговаривала с Ксенией.

– И чего ты с ним туда постоянно мотаешься? – недоумевала наша докторша. – Он что, один или с Пашей не доплывет? Или боишься, что начнет там изменять тебе с утками или с мидиями – больше, насколько я помню, на том клочке земли ничего живого нет.

– Ты, Ксюха, как была там всю жизнь дурой озабоченной, так ею и здесь осталась, – вздохнула Катя. – Какие еще, в задницу, измены? Вдвоем в случае чего больше шансов выжить, тем более что плаваю я лучше вас всех, вместе взятых, и в холодной воде тоже.