Юрий Никитин - Начало всех Начал Страница 24

— Просто нельзя. Воспитание должно начинаться с запретов.

Люцифер переспросил в затруднении:

— Почему?

Творец снова задумался на миг, и Люцифер потрясенно ощутил по задержке, как далеко Творец проследил путь Адама в разных вариантах бытия и какими трудными к осуществлению и неожиданными оказались многие из них.

— Вам, ангелам, — проворил Творец, — не понять.

— Почему, Господь?

Творец усмехнулся, озарив зарницами половину мира.

— Вот и ты начал задавать вопросы, как Адам! А до этого тебе было все просто и ясно… Видимо, так действует мир, где Меня так мало, странно. Понимаешь, Люцифер, ты, как и все прочие ангелы, создан уже сразу со всеми знаниями и умениями. Тебе ничему не пришлось учиться, тебе не надо меняться. А вот Адам… он сейчас практически не отличается от любого из животных в саду.

Люцифер с готовностью поддакнул:

— Это точно!

Творец покосился на него с неудовольствием.

— Но его можно… выращивать.

— Как растение или куст?

— Угадал. Даже самое громадное дерево вырастает из крохотного зернышка!.. Так и Адама можно вырастить в гиганта, который сможет…

— Что, Господь?

— Многое сможет, — ответил Творец задумчиво. — Очень…

— А что Тебя тревожит, Господь? Я же вижу.

— Что Адам многое сможет, — признался Творец. — К сожалению, у него свобода воли. И он многое сможет захотеть из того, чего не хочу Я.

Люцифер воскликнул:

— Так ограничь его, Господь! Если не хочешь вообще стереть с лица земли… почему-то.

— Увы, — ответил Творец сожалеюще, — тогда не достичь того, чего Я хочу.

— А чего Ты хочешь, Господь?

— Многое хочу, — ответил Творец сумрачно. — Многое. Очень даже многое.

— Ты не можешь сказать?

— Могу, — ответил Творец, — но понять ты это не сможешь. У Меня есть План, но осуществить его может только человек.

— Этот комок глины?

— Он недолго останется комком глины.

Люцифер оглянулся на дерево.

— А какая роль отведена этим яблокам?

Творец ответил с неудовольствием:

— На самом деле яблоки как яблоки. Да и не яблоки это вовсе, а так… плоды. Но нужен, как Я уже сказал, запрет. Это первый запрет! И пока единственный. Я смутно прозреваю, что человека развивать можно только через систему запретов. Чем их больше, тем человек сможет подниматься выше, совершенствоваться и становиться сильнее.

— Куда подниматься?

Творец покачал головой.

— Ты тоже увидишь. Потом. Сейчас у человека первый и единственный пока запрет: не есть плоды с этого дерева. Этим он отличается от животных. У них запретов нет. А у него есть.

Люцифер сложил крылья в задумчивости.

— Так что же здесь хорошего? Им больше можно, чем человеку?

— Да, — согласился Творец. — Животные делают все, что хотят. Они, увидев такие плоды, не могут удержаться, чтобы не съесть. Животная часть Адама тоже будет понуждать съесть эти плоды! Но он должен уметь делать и то, что животные не умеют.

— Что?

— Воздерживаться, — ответил Творец терпеливо.

— Воздерживаться?

— Это очень важно, — сказал Творец задумчиво.

Люцифер поинтересовался:

— А почему не выдать все запреты сразу?

Творец улыбнулся, и весь сад вспыхнул дивным огнем.

— Под всеми запретами даже я рухну. Нагрузки нужно увеличивать постепенно! Духовность вырастает в преодолении так же, как и мускулы.

Глава 10

Ева пошла собирать ягоды, а Адам, набегавшись и наигравшись с животными, рухнул под дерево с раскидистыми ветвями и уже готов был заснуть, как вдруг заметил неподалеку человека, чуть повыше ростом его самого, а еще сразу было заметно, что травинки под ним не сгибаются.

— Все верно, — сказал человек одобрительно, — я ангел.

— А почему так похож?

— Хочу понять человека, — сказал ангел. — Ведь недаром же тебя создал Господь?

— Тебя зовут Рафаил? — спросил Адам. — Мы с тобой уже разговаривали.

— Как узнал? — спросил Рафаил в удивлении. — Я же сейчас совсем другой!

— Разговариваешь иначе, — объяснил Адам. — Хорошо разговариваешь. Гавриил, например, никогда со мной не говорит, хотя я вижу, как он за мной наблюдает. А Кассиль вообще не отвечает даже на вопросы, хотя я не раз обращался к нему.

Рафаил ответил весело:

— Мы разные, Адам! Мы разные.

— Это я вижу, — ответил Адам недовольно. — А почему разные?

— Сам Господь разный, — пояснил Рафаил, голос его стал серьезнее и почтительнее. — А ты что, всегда одинаковый?

Адам подумал, помотал головой.

— Вообще-то нет.

Рафаил засмеялся.

— А с кого ты сделан?.. Вид у тебя усталый… Это тоже для нас непонятное… Мы не устаем. А было бы интересно!

— Ничего интересного, — ответил Адам.

— Ладно, Адам, не хмурься, жизнь хороша, в саду так прекрасно! И ты должен быть счастлив, что это все принадлежит тебе. Весь мир, все деревья, кусты, травы, звери, птицы, рыбы и даже вон те далекие горы и стекающие с них реки… Ладно, спи! Я вижу, у тебя глаза уже слипаются.

— Да, — пробормотал Адам. — Так хочется спать…

— Интересно, — сказал Рафаил завистливо, — что это за ощущение… Наверное, очень приятное чувство?

— Не знаю, — ответил Адам, засыпая, — но спать… хорошо…

Рафаил снова вздохнул, человек лежит под деревом со счастливой улыбкой на лице, дышит спокойно и ровно, совсем не заботясь, что кто-то обнюхивает его с интересом, кто-то чирикает над головой, а любопытные муравьи деловито осмотрели добычу, оценили и даже попробовали затащить в норку.

Сон Адама был странным и тревожащим: он не ощущал тела, не видел ни себя, ни сада, с холодком ужаса и обреченностью понимал, что вообще ничего нет, а есть только Яйцо, это и есть начало начал, когда нет ни времени… ни пространства. Но вот лопнуло Яйцо… а скорлупки брызнули во все стороны… и несутся через черную бездну… через ничто. Брызги материи бесконечно долго неслись… медленно остывая… сворачиваясь, загустевая… уплотняясь, и все это время его снедала жуткая тоска одиночества.

Затем то… что образовалось из Яйца… начало стареть и усложняться. Ибо когда появляется Время… все начинает стареть и обязательно усложняться. И когда стало трудно следить за всеми своими частями, где все усложняется, усложняется, усложняется, Он осознал, что он… осознает, а следовательно, существует.

И снова эоны времени плыли мимо, он то погружался надолго во внесознание, то снова начинал осознавать себя, пока в некое мгновение просветления не представил себе яркую вспышку… которую уже видел мириады раз, но теперь представил ее… и она возникла по его воле. Возникла и остановилась, отделив часть пространства.