Евгений Щепетнов - Зверь Страница 25

Девушка сбросила с лица выражение шаловливой бесшабашности, нахмурившись, прошла к столу, села на стул и, упершись локтями, положила голову на ладони, будто боясь, что усталая голова упадет на полированную столешницу.

Куда он делся? Может, у принцессы? Обслуживает эту капризную безмозглую тварь?

Делия сама не поняла, почему она так рассердилась, представив Адруса в объятиях другой девицы. Помотала головой, отбрасывая ненужные мысли, – ну как она может ревновать к дочери императора? Это же смешно! Кто она и кто принцесса! Госпожа, правительница, божество…

Размышления прервал стук в дверь. Делия встала, открыла тяжелую створку, обитую железом, открыла рот, чтобы разразиться серией ехидных замечаний в адрес заблудшего парня и… замерла на месте. Это был не Адрус. Служанка из рабов, испуганная девица лет пятнадцати, закованная в украшенный позолотой и узорами ошейник на прелестной шейке – признак принадлежности к имуществу императорской семьи, на то указывал императорский герб на позолоченной круглой пластинке ошейника.

Девчонка таращила глаза, силясь выдавить из себя хоть слово, – она почему-то испугалась, увидев Делию, и та недоуменно пожала плечами:

– Ну что глаза вытаращила, как рыба на палубе рыбацкой шхуны?! Чего надо?!

– Г-г-господина Адруса требует г-г-госпожа принцесса… ее высочество Агалана! Сейчас же!

Девчонка облегченно вздохнула и потупила глаза, не глядя на девушку, почему-то пугаясь ее до икоты. Делия вначале не поняла – почему, потом вдруг опустила взгляд на свою руку и обнаружила в ней небольшой, но бритвенно острый листовидный кинжальчик, который всегда носила при себе, в специальном кармане, вшитом в платье между лопаток, возле затылка. Девушка и сама не помнила, когда и как кинжал оказался в ее руке.

Поморщившись, Делия убрала оружие за спину, чтобы оно не смущало глупую девицу, и, раздраженно фыркнув, спросила:

– А разве он уже не у принцессы? Я считала, что та вызвала его к себе! В комнате Адруса нет!

– Госпожа знает, что, если Адруса ее высочество вызывает к себе, значит, его у нее нет, ведь так?

– Уела! – проворчала Делия, не в силах выдать что-то кроме раздражения. Девчонка оказалась не такой уж и глупой. – Скажи, нет его тут! Пошла отсюда, пошла! А то и в самом деле башку отрежу!

Девчонка бросилась бежать по коридору, только пятки засверкали, Делия же поспешила к выходу, туда, где находился пост гвардейцев, контролирующий всех, кто входил и выходил из дворца.

Через десять минут она уже знала, что Адрус покинул дворец, нагруженный сумкой, висевшей через плечо, одетый так, как одеваются, собираясь в длительное путешествие, – куртка, берет. Сумка была объемистой; похоже, что там лежало все, что требовалось парню для жизни в городе, – запасные штаны, рубахи, все это в достатке имелось в гардеробе новоиспеченного «секретаря». И тогда Делия вернулась в комнату Адруса, чтобы обдумать происшедшее, оно совершенно не укладывалось в схему. Снова уселась за стол, прикрыв глаза, чтобы ничего не отвлекало от мыслей.

Адрус сбежал. Другого вывода сделать нельзя. Сбежал! И теперь вопрос – почему? Испугался? Мастер Смерти – испугался? Это невозможно. Это просто невероятно! Он связан клятвой, и, как бы он ни боялся, обязанности превыше всего! Что-то пошло не так! Как Адрус связан с заговором? А он должен быть связан, иначе зачем бы его решили убить? И еще, самое главное, – как он мог сбежать со службы, он, воспитанник Школы?! Это невероятно! Это… это… кошмар!

Девушка резко встала, пошла к двери, выскочила в коридор, внимательно глядя по сторонам, будто надеясь, что Адрус спрятался где-то за углом. Само собой, Адруса она не обнаружила и почти бегом помчалась по направлению к выходу из дворца. Нужно было сообщить начальнику Секретной службы о ходе расследования, получить новый приказ. А возможно – наказание.

Через полчаса по тревоге подняли дежурных гвардейцев охраны. Всех слуг пинками выбросили из теплых постелей, в которых они хотели забыть свою несчастную жизнь, хотя бы и во сне. Люди бегали по императорскому дворцу, заглядывали во все щели, проходы, во все двери – за исключением императорских покоев, конечно. Адруса нигде не было.

Десятки агентов бросились в город на поиски исчезнувшего парня – под визг принцессы, закатившей истерику недовольному, раздраженному императору. Она злобно кричала, обвиняя его в том, что он, отец, в очередной раз лишил ее любовника, вопила во все горло, не считая необходимым хоть немного снизить громкость визгливого голоса.

В конце концов добилась лишь того, что была посажена под домашний арест в свои апартаменты, где и предалась любимому занятию – битью драгоценного фарфора, и желательно – о головы слуг, служанок и разбежавшихся по углам перепуганных компаньонок, сто раз уже пожалевших, что пристроились в свиту принцессы в надежде на блистательную карьеру в качестве законной супруги императора.

После двух часов бушевания, превратив апартаменты в подобие зала харчевни после пьянки разбушевавшихся матросов, принцесса успокоилась и забылась беспокойным сном на своей постели, так и не увидевшей соитий хозяйки с золотоволосым «секретарем». Эти самые соития приснились Агалане, когда она лежала, раскинувшись поперек постели, и девушка застонала, будто и вправду прижималась к горячему, неутомимому телу своего любовника. Но то был лишь сон, и утром принцесса убедилась в этом наяву. Адруса нигде не было. Ни во дворце, ни в городе – посланные вслед агенты вернулись ни с чем.

Вечерняя улица пустынна и тиха. Лавки закрылись, редкие прохожие почти бегут, уходя под спасительную сень дома. В городе, впрочем, как и везде, спать ложатся рано и встают с рассветом – зачем жечь дорогое масло фонарей, когда можно обойтись светом одного «фонаря», бесплатного, огромного и горячего?

Простые люди ночью спят, только господа могут позволить себе ночные балы и другие развлечения, это у них денег столько, что хватит и на свечи, и на масло для фонарей, и на все, чего им захочется.

Впрочем, не только господа не спят ночами – трактиры с закатом солнца наполняются теми, кто желает промочить пересохшую глотку большим глотком свежего пива или залить пожар души крепким вином, стирающим из памяти все, что накипело за нервный трудовой день.

Возчики, доставившие товары в столицу и зависшие здесь в ожидании открытия ворот, матросы, сошедшие с корабля и нагруженные трудовым жалованьем. Просто гуляки, ищущие вина и развлечений за доступные деньги.

Этих самых «развлечений» было больше чем достаточно – в ярких нарядах, раскрашенные, натертые сладкими, возбуждающими похоть благовониями. Каждый трактир, каждая харчевня – это не только место, где можно поесть и выпить, но еще и что-то вроде публичного дома для непритязательных клиентов. Те, у кого есть приличные деньги и кто не желает уединяться с первой попавшейся, часто больной дурными болезнями девкой, ищут развлечение в другом месте, в дорогих публичных домах, но там и цены другие, гораздо более высокие. Не для простого люда.