Саймон Грин - Охотник за смертью: Восстание Страница 25

— Это рука, капитан. Человеческая. Без скафандра. Никаких ловушек я не вижу, и приборы мои их тоже не регистрируют. Помогите мне отодвинуть пульт, Стелмах.

Две фигуры в громоздких скафандрах неуклюже двинулись вокруг огромного стола, из-под которого действительно торчала бледная человеческая рука. Сайленс и Кросс подошли, чтобы помочь им. Все вместе, даже используя силу сервомеханизмов, они с трудом приподняли массивный пульт и осторожно отставили его в сторону. А потом замерли, уставившись на то, что открылось их взгляду.

Когда-то это была женщина, но теперь от нее мало что осталось. Кроме разве что костей. Они были свалены кучей и блестели, как полированные. Только на найденной ими руке да еще на лице оставалось немного плоти. Длинные волосы были практически нетронуты, но череп кто-то вскрыл и вынул из него весь мозг. Струи дождя, как слезы, текли по запрокинутому лицу.

— Кости обглоданы, — заявила Фрост. — Судя по рваному краю оставшейся на руке плоти, это сделано зубами, а не режущим инструментом. То же самое и с черепом. Его вскрыли, не используя инструментов, с помощью одной только грубой силы. Не понимаю, почему они оставили руку и лицо…

— Возможно, их что-то отвлекло… — предположил Кросс.

— Но кто мог сотворить такое? — спросил Стелмах слабым голосом. Его явно мутило. — Какое существо…

— Отойдите в сторону и подышите, — посоветовал Сайленс. — Врагу не пожелаю блевать в тяжелом скафандре.

— Я и не собираюсь, — возмутился Стелмах.

— А вопрос хороший, — сказал Кросс. — Какое существо может питаться подобным образом?

— Да почти любое, — ответила Фрост. — Если, конечно, оно достаточно голодное. Интересно другое. Они обглодали все дочиста. Все, а не только мясо. Это очень и очень странно. Обычно разные виды употребляют в пищу разные части тела… Может, ее сначала убили, а потом пришел еще кто-то и сожрал тело.

— На этой планете нет живых существ, — сказал Кросс. — Разве что нападавшие привезли их с собой.

— Вы все еще считаете это проявлением клаустрофобии, капитан? — поинтересовался Стелмах.

— У меня пока нет окончательной версии, — спокойно ответил Сайленс. — Не спорю, все это чем дальше, тем больше похоже на нападение извне, но пока у нас нет никаких доказательств, что здесь побывал кто-то, кроме людей. Помните, хайдены снова на свободе. И потом, есть еще ИР с планеты Шаб и их фурии. Скажите, разведчица, могли органы, взятые из этого тела, послужить кому-то вовсе не пищей, а материалом для исследований?

— Вполне возможно, капитан. Это, кстати, объяснило бы тщательность их действий.

— Ладно, это может подождать, — решил Сайленс. — Сначала надо проверить помещение станции. Уровень за уровнем. Гипотезы будем строить потом, когда убедимся, что здесь безопасно.

Он обернулся и махнул рукой десантникам. Возглавляемый разведчицей маленький отряд двинулся в глубь станции. Чем дальше они заходили, тем страшнее становилось вокруг. Все было разгромлено, расчлененные трупы попадались все чаще и чаще. Кто-то сорвал с петель все двери, понаделал в стенах огромных дыр, разломал все приборы и расшвырял обломки по полу. Но, несмотря на разгром, ничего нигде вроде бы не пропало.

Все тела находились примерно в том же состоянии, что и первое. Количество изъятых — или съеденных — частей в каждом случае было разным, но лица неизменно оставались нетронутыми. Казалось, все они зашлись в безмолвном крике. С каждой такой находкой Сайленс чувствовал, как в нем поднимается волна холодной ярости. Это был не бой, а резня, и каждому новому лицу он клялся, что жестоко отомстит за все, что тут произошло.

Фрост выглядела всего-навсего заинтересованной, но она, в конце концов, была разведчицей. Кросс по большей части молчал. Иногда он, правда, высказывался о размере разрушений или сдавленным голосом называл имя того или иного покойника. Стелмаху сказать было нечего, но он тем не менее держался рядом с капитаном. Вооруженные космодесантники проверяли каждую дверь и каждый поворот коридора, но врага нигде не было. Отряд продолжал двигаться вглубь, в темноту. Единственным источником освещения служили наплечные фонари скафандров. По стенам танцевали слабые тени. Напряжение все возрастало. Тишину нарушали только собственное хриплое дыхание десантников да топот стальных ботинок. Разговаривать никому не хотелось. Никаких следов врага обнаружить пока не удалось, но здесь и там валялись сломанные мечи, столкнувшиеся с чем-то, что было тверже стали, да еще обгорелые дыры на потолке и стенах свидетельствовали, что кто-то стрелял из дисраптеров. Во многих местах в толстых стальных переборках тоже зияли рваные дыры. Чтобы такое сделать, нужна была поистине огромная сила. Сайленс не смог бы пробить стену, даже применив всю силу сервомеханизмов скафандра. Капитан один-единственный раз встречал существо, способное на такое деяние, и это был не кто-нибудь, а «чужой» с планеты Грендель. Созданные с помощью генной инженерии искусственные существа спали в Склепах и натворили немало бед, когда их разбудили. Эта мысль очень не понравилась капитану, и он постарался задвинуть ее в самый дальний уголок своего сознания. Пока. А дождь все не прекращался, как будто кто-то пытался смыть следы того, что произошло на станции.

На втором этаже Фрост внезапно остановилась и встала на колени, чтобы свет наплечных фонарей попал на что-то, найденное ею на полу. Остальные столпились вокруг, и в свете их фонарей стало видно, что разведчица наклонилась над лужицей какой-то темной жидкости. В течение некоторого времени Фрост внимательно изучала свою находку, потом ткнула в нее пальцем и повозила им туда-сюда. Жидкость оказалась густой и липкой. Она немедленно приклеилась к перчатке, и Фрост долго трясла рукой, чтобы избавиться от этой гадости.

— Что это, разведчица? — спросил наконец Сайленс.

— Определенно не могу сказать, капитан. Я видела еще несколько капелек поменьше, но пока не ясно, откуда они взялись. Мне кажется, что это органическое вещество.

— Кровь пришельцев? — предположил Кросс.

— Возможно, — сказала Фрост, показывая своим тоном, что не намерена строить необоснованных предположений. — Я возьму несколько образцов для анализа.

— Не забудьте о карантинных процедурах, — сказал Сайленс. — Полный цикл. На всякий случай.

— Разумеется, капитан.

«Разумеется. Она знает, что делает. Это ее работа».

Сайленс выпрямился, вдохнул как можно глубже и медленно, медленно выдохнул. Он взглянул вокруг и нахмурился, пользуясь тем, что шлем непрозрачный и никто этого не видит. Не следовало, чтобы команда знала, до какой степени он расстроен происходящим.