Джордж Мартин - Таинственный рыцарь Страница 26

— Чья именно жизнь? — Из колодца донесся один последний всплеск. — Эгг? Вы говорите об Эгге? — Дунк вцепился в руку Пламма. — Где он?

— С богами. И, полагаю, вам известна причина.

Боль, пронзившая Дунка изнутри, заставила забыть про рану в руке. Он застонал.

— Он попытался воспользоваться сапогом.

— Я тоже так думаю. Он предъявил кольцо мейстеру Лотару, который отвел его к Баттервеллу, который в свою очередь едва не описался от страха при одном его виде, и начал размышлять, ту ли сторону он выбрал, и сколько именно известно Кровавому Ворону об этом заговоре. Ответ на этот последний вопрос, — Пламм усмехнулся: — довольно много.

— Кто вы?

— Друг. — Ответил Мейнард Пламм. — Тот, кто приглядывал за вами, и сильно удивился, увидев вас в гадючьем гнезде. А теперь, помолчи, пока мы тебя не подлатаем.

Стараясь держаться в тени, они оба направились к палатке Дунка. Попав внутрь, сир Мейнард разжег огонь, налил вина и поставил его на огонь закипать.

— Очисти рану, и желательно не рукой. — Посоветовал он, разрезая рукав пропитавшейся кровью туники Дунка. — Судя по всему, кость не задета. И все — таки нужно промыть рану, иначе ты потеряешь руку.

— Это не важно, — желудок Дунка не желал успокаиваться, и он чувствовал, что в любой момент он способен вывернуться наизнанку. — Так Эгг мертв?

— …Обвинят тебя. Лучше тебе было держаться с ним подальше отсюда. Но я не говорил, что мальчишка мертв. Я сказал, он с богами. Есть чистая тряпка? Или шелк?

— Туника. Есть хорошая, которую я приобрел в Дорне. А что значит, он с богами?

— Чуть позже. Сперва твоя рука.

Вскоре от вина пошел пар. Сир Мейнард разыскал шелковую тунику, подозрительно ее обнюхал, потом вынул кинжал и начал резать. Дунк, протестуя, застонал.

— Амброза Баттервелла никак нельзя тем, кого называют решительным, — продолжил Сир Мейнард, отрезав три полоски шелка и опустив их в вино. — У него с самого начала были сомнения на счет этого заговора, сомнения, которые только еще больше усилились от того, что мальчишка не привез меч. А этим утром пропало яйцо дракона, вместе с последними остатками его мужества.

— Значит, сир Глендон не воровал яйца. — Сказал Дунк, — Он весь день был на улице, то сражаясь на турнире, то наблюдая за схватками.

— Все равно Пик отыщет яйцо в его седельных сумах. — Вино кипело. Пламм натянул кожаную перчатку и сказал: — Старайся не кричать. — Он вытянул из кипящего вина полосу шелка и начал промывать рану.

Дунк не кричал. Он сжал зубы, прикусил язык и бил кулаком по бедру с такой силой, что наверняка остались синяки, но не кричал. Сир Мейнард воспользовался остатками лучшей туники Дунка, чтобы сделать тугую повязку.

— Ну, как самочувствие? — спросил он Дунка, когда закончил.

— Ужасно скверно. — Дунк поежился. — Так где Эгг?

— Я же сказал. С богами.

Дунк потянулся и обхватил шею Пламма здоровой рукой.

— Говори прямо. Меня тошнит от намеков и подмигиваний. Скажи, где отыскать пацана, или я сверну твою треклятую шею, хоть ты и друг.

— В септе. И туда лучше идти вооружившись. — Сир Мейнард расплылся в улыбке. — Ну, как, Дунк? Достаточно для тебя прямолинейно?

Первой его остановкой был шатер сира Утора Андерлифа.

Когда Дунк проскользнул внутрь, он обнаружил только оруженосца Билла, склонившегося над корытом, в котором тот стирал исподнее своего господина.

— Снова вы? Сир Утор на пиршестве. Чего вам?

— Мне нужны мои меч и щит.

— А вы принесли выкуп?

— Нет.

— Тогда с какой стати, я отдам вам ваше оружие?

— Потому что мне оно нужнее.

— Не очень хорошая причина.

— Хорошо, а как тебе такая: попробуй меня остановить, и я тебя убью.

У Билла отпала челюсть.

— Они лежат там.

Дунк задержался у входа в крепостную септу. — «Боги, сделайте так, чтобы я не опоздал». — Его перевязь была на привычном месте, туго стягивая талию. Он затянул щит с висельником на раненной руке, и от его веса при каждом шаге руку пронзила боль. Он боялся, если кто-нибудь даже погладит его, то он не сдержит крика. Здоровой рукой он распахнул дверь в септу.

Внутри помещение было тихим и тусклым. Его освещали только мигающие на алтарях Семерых свечи. Большая часть свечей горела на алтаре Воина, что вполне естественно во время турнира. Сюда перед состязанием приходили многие рыцари помолиться о силе и храбрости. Алтарь Неведомого с единственной свечой был погружен в темноту. Алтарям Матери и Отцп достались по дюжине свечей, Кузнецу и Деве чуть меньше. А под сияющим фонарем Старицы на коленях стоял опустив голову лорд Амброз Баттервелл, тихо молясь о даровании мудрости.

Он был не один. Едва Дунк шагнул к нему, появились двое солдат в малых шлемах с хмурыми рожами. Оба были в бело — желто — зеленых сюрко цвета Баттервеллов поверх кольчуг.

— Стойте, сир, — сказал один из них. — Вам тут нечего делать.

— Нет, есть. Я предупреждал, что он меня найдет.

Это был голос Эгга.

На бритой голове Эгга, вышедшего из — за алтаря Отца заиграли блики света от свечей. Дунк едва не кинулся к мальчишке, чтобы сжать его в объятьях с радостным криком, но что — то в голосе Эгга заставило его помедлить. — «Он скорее разгневан, чем напуган, и я ни разу прежде не видел, чтобы он был таким суровым. А Баттервелл стоит на коленях. Здесь творится что — то странное».

Лорд Баттервелл поднялся на ноги. Даже в тусклом свете свечей он выглядел бледным и вспотевшим.

— Дайте ему пройти, — повелел он охранникам. Когда они расступились, он махнул Дунку подойти ближе. — Я не причинил мальчику никакого вреда. Пока я был Королевской Десницей, я хорошо узнал его отца. Принц Мэйкар должен знать, это не моя собственная затея.

— Он узнает. — Пообещал Дунк. «Да, что здесь творится?»

— Это все Пик. Это его работа, клянусь всеми Семерыми. — Лорд Баттервелл положил одну руку на алтарь. — И пусть боги меня покарают, если я лгу. Он говорил, кого я должен приглашать, а кого нет, и он же притащил сюда мальчишку — претендента. Поверьте, я никогда не хотел быть соучастником предательства. Не буду отрицать, меня к этому принуждал Том Хэддль. Он мой зять, муж моей старшей дочери, но я не лгу. Он один из главарей.

— Он же ваш собственный чемпион. — Сказал Эгг. — Если он участвует в заговоре, значит и вы тоже.

«Помолчи, — хотел прорычать ему Дунк. — Этот несносный язык всех нас погубит». — Но Баттервелл не на шутку испугался.

— Милорд, вы не понимаете. Моим гарнизоном командует Хеддль.

— Но у вас же должны быть верные стражники, — настаивал Эгг.